Ровно 10 лет назад — 17 декабря 2010 года — на Ближнем Востоке и в Северной Африке началась «арабская весна». Антиправительственные демонстрации, прокатившиеся по странам, очень скоро переросли в массовые беспорядки и вооруженное противостояние с полицией и армией. В результате пали несколько авторитарных режимов, а дальнейшие события полностью изменили политический, общественный и даже религиозный ландшафт региона. По прошествии десятилетия можно с уверенностью сказать: в государствах «арабской весны» жизнь лучше не стала, а некоторые страны на долгие годы погрузились в пучину гражданской войны. Разруха, нищета и беженцы — вот их сегодняшние реалии. О том, как стремление к лучшей жизни обернулось трагедией для миллионов человек, и стоит ли ждать новых революций после пандемии коронавируса, — в материале «Ленты.ру».
Взрывная реакция
Череда революционных событий, полностью изменивших облик Ближнего Востока и Северной Африки, началась с маленького человека и большой несправедливости. 26-летний Мохаммед Буазизи из Туниса еле сводил концы с концами. Он пытался прокормить себя и своих многочисленных родных на 140 долларов в месяц, продавая фрукты на городском базаре.
Утром 17 декабря 2010 года Буазизи повздорил с сотрудницей полиции, которая дала ему пощечину и конфисковала тележку с товарами и весы. Мохаммед, который и так был должен денег за свои фрукты, попытался обратиться за помощью в мэрию, но там его отказались даже выслушать. Тогда отчаявшийся мужчина взял канистру бензина на ближайшей заправке, вернулся к зданию администрации и поджег себя. Последними словами тунисца стала фраза: «И как я, по-вашему, должен зарабатывать себе на жизнь?!»
Мохаммед Буазизи
Фото: Public Domain / Wikimedia
Шокирующий поступок Буазизи незамедлительно нашел отклик среди тысяч сограждан, уставших от произвола и безразличия властей, коррупции и нищеты. Поднялось мощное протестное движение, которое в считаные дни охватило всю страну. Массовые протесты закончились отставкой президента Зин аль-Абидина Бен Али: он ушел с поста 14 января 2011 года. Бессменный авторитарный правитель, находившийся у власти 23 года, сбежал с семьей в Саудовскую Аравию.
Пример Туниса оказался заразителен, и в следующие недели волна протестных выступлений захлестнула соседние страны. Разгневанные толпы вышли на улицы и площади Алжира, Ливии, Йемена, Египта, Марокко и Бахрейна, волнения прокатились даже по Оману, Судану, Кувейту, Западной Сахаре, Саудовской Аравии и Ирану. Несмотря на фундаментальные отличия в государственном и общественном устройстве, движущей силой протестных движений во всех этих странах было одно и то же — достигшее критической массы недовольство качеством жизни и уровнем гражданских прав и свобод.
При этом ключевым фактором стало распространение неолиберальной экономической политики и авторитарных правительств в регионе, считает профессор исторических наук Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе и эксперт по Ближнему Востоку Джеймс Гелвин. По его словам, это «привело к капиталистическому кризису, высокому уровню безработицы, ослаблению системы социальной защиты, угрозам благосостоянию среднего класса».
С авторитарными правительствами пришли репрессии, пытки, фальсификация выборов, отсутствие свободных политических партий, цензура и отсутствие подотчетности правительства перед своим населением
Жильбер Ашкар, профессор международных отношений и исследований в области развития Школы восточных и африканских исследований Лондонского университета, называет иную причину социального взрыва в арабском мире в конце 2010-го — начале 2011 года. По его мнению, одной из главных причин была чрезвычайно высокая безработица среди молодежи, которая стала костяком протестного движения. «Политические режимы в этом регионе сами по себе стали препятствием на пути развития. И это препятствие и спровоцировало "взрыв"», — рассказал Ашкар «Ленте.ру»
Массовые протесты не остались без ответа властей. В начале февраля 2011 года король Иордана Абдалла II пошел на уступки и объявил о роспуске правительства. К середине месяца ликовали и улицы Египта — о своей отставке объявил Хосни Мубарак, правивший страной без малого три десятилетия. Короли Бахрейна и Марокко также обещали своим подданным реформы и перемены к лучшему. В Судане же в результате состоялся долгожданный референдум о независимости Южного Судана.
В то же время протестное движение набирало обороты в Сирии, где вскоре переросло в вооруженные столкновения с властью. А народные волнения в Ливии вылились в военный конфликт с последующей интервенцией Запада и убийством Муаммара Каддафи, правившего страной 40 лет.
Возникало ощущение, что локомотив арабской революции уже не остановить
Арабская зима
Однако за десятилетие эйфорию сменило разочарование. Вместо веры в собственные силы и надежды на перемены к лучшему жители затронутых «весной» стран получили рост нестабильности, экстремизма и терроризма, затяжные вооруженные конфликты, множество беженцев и даже еще более реакционные режимы.
Если взять шесть стран, где протестное движение 2011 года было особенно сильным, то революция в Тунисе, пожалуй, — единственная история успеха. Да и та со знаком вопроса, отмечает Эрик Гольдштейн, заместитель директора отделения правозащитной организации Human Rights Watch по Ближнему Востоку и Северной Африке.
«Политических заключенных стало меньше, и люди меньше боятся протестовать и устраивать антиправительственные демонстрации, а также отстаивать свои требования. Однако они узнали, что уход диктатора не решил всех их проблем. Судебная власть не стала независимой в одночасье. Полиция не прекратила применять чрезмерную силу. Реформирование репрессивных законов оказалось труднее, чем ожидалось», — рассказал он «Ленте.ру».
Демонстранты отдыхают в гамаке во время протестов в Бейруте
Фото: Hassan Ammar / AP
В Египте тоже все оказалось не так гладко. Исламист Мухаммед Мурси, одержавший победу на первых демократических президентских выборах в Египте в 2012 году, вскоре был свергнут военными. На смену ему пришел министр обороны Абдель Фаттах ас-Сиси, выстроивший полицейское государство, которое оказалось еще более репрессивным чем то, что было до 2011 года.
В Бахрейне же смены власти не произошло, но режим тоже со временем стал более авторитарным. Власти нередко применяют чрезмерную силу при разгоне демонстраций, сажают в тюрьмы протестующих и лидеров политической оппозиции, подвергают задержанных пыткам.
В 2014 году в Йемене разгорелся военный конфликт между правительством и шиитскими повстанцами-хуситами, к которым примкнул свергнутый президент Али Абдалла Салех. Сепаратисты захватывали все больше территории, под их контролем оказывалось все больше городов, включая столицу страны Сану, что не могло не вызывать обеспокоенность у остальных государств региона. В результате Саудовская Аравия и ОАЭ возглавили арабскую коалицию, которая с марта 2015 года воюет на стороне правительственных сил, регулярно нанося авиаудары по позициям повстанцев. В 2017 году между Салехом и хуситами возник конфликт, и его убили. Война в Йемене спровоцировала беспрецедентную гуманитарную катастрофу — в стране царит нищета и разруха, бушуют голод и холера.
Ливия после свержения и убийства Каддафи оказалась расколота на части противоборствующими группировками. Спустя годы гражданской войны в стране сохраняется двоевластие. Столица Триполи и запад страны находятся под контролем Правительства национального согласия (ПНС) во главе с Фаизом Сарраджем. Ему противостоит заседающий на востоке парламент, который поддерживает Ливийская национальная армия под командованием маршала Халифы Хафтара. Турция оказывает поддержку ПНС, а Египет и ОАЭ — Хафтару.
Восстание сирийцев против режима Башара Асада также переросло в гражданскую войну, которая унесла сотни тысяч жизней и породила тяжелейший миграционный кризис. По данным ООН, приблизительно 6,6 миллиона человек были вынуждены покинуть свои дома и переселиться в другие регионы страны.
— столько сирийцев, по данным УВПЧ ООН, бежали из страны с начала гражданской войны в 2011 году
Вакуум власти, который образовался в Сирии в результате войны и политической нестабильности, заполнили террористические группировки. В частности, серьезно развиться смогло «Исламское государство» (ИГ, запрещено в России). К конфликту и борьбе с терроризмом подключились совершенно разные силы: международная коалиция во главе с США, Россия, Иран и Турция. Несмотря на то что активная фаза войны в Сирии закончилась, до окончательного политического урегулирования еще далеко. Не особо помогают и внешние игроки, придерживающиеся разных позиций: так, Москва поддерживает сирийского президента Башара Асада, который категорически не устраивает западные страны.
По мнению профессора Гелвина, маловероятно, что в обозримом будущем правительства Сирии, Ливии или Йемена вернут себе контроль над своей территорией и населением. «Иностранная интервенция остается безнаказанной, что, возможно, свидетельствует о начале эпохального сдвига в понимании суверенитета и суверенных отношений», — подчеркнул эксперт.
Во всем регионе восстания привели к росту религиозного фанатизма. Он подпитывается, в частности, воздействием гражданской войны в Сирии, соперничеством между саудовцами и иранцами за доминирование в регионе, а также политикой Исламского государства по зачистке своего "халифата" от тех, кто не отвечает требованиям его трактовки суннитского ислама
Историк добавил, что за последние 10 лет регион переживал один гуманитарный кризис за другим. «В зонах самых ожесточенных боевых действий — Сирии, Ливии, Йемене, Ираке — города и поселки были заброшены, а их население бежало в разные стороны. Резко возросло число внутренне перемещенных лиц и беженцев. Война и гражданские беспорядки не только привели к жертвам среди гражданского населения, но и разрушили инфраструктуру стоимостью в миллиарды долларов, подорвали систему общественного здравоохранения», — подчеркнул Гелвин. В итоге постоянная угроза жизням миллионов людей — это массовый голод, «являющийся одновременно следствием и орудием войны», добавил он.
Курдские боевики перебегают улицу в городе Ракке, Сирия
Фото: Goran Tomasevic / Reuters
Тем не менее нельзя игнорировать и те положительные сдвиги, которые спровоцировала «арабская весна», считает Гольдштейн из Human Rights Watch. Она показала людям в недемократических странах, что они могут противостоять укоренившимся режимам, развила в них потребность в гражданском обществе. А социальные сети стали удобным инструментом для координации активистов, отметил правозащитник.
«Одним из наследий "арабской весны" является осознание того, что массовые протестные движения могут вспыхнуть в любое время и в любом месте, когда созреют условия. Это сделало страны Персидского залива особенно недоверчивыми и опасающимися народных движений, и поэтому их власти с большей вероятностью будут подавлять инакомыслие у себя дома и поддерживать репрессивные режимы в других местах, например, в Египте и других странах», — добавил он.
Кроме того, за это десятилетие в регионе был достигнут прогресс в области прав женщин. Ряд стран принял законы о борьбе с бытовым насилием и изнасилованиями, о защите женщин, работающих в качестве домашней прислуги, о передаче гражданства детям по матери и о предоставлении женщинам большей свободы передвижения. «Может быть, этот прогресс и не является прямым следствием "арабской весны", но он является плодом мобилизации населения, желания правительств выглядеть более прогрессивными, а также уступок со стороны исламистских консерваторов», — считает Гольдштейн.
Анализируя события этих десяти лет, приходишь к занятному выводу: казалось бы, синонимичные процессы в странах региона привели совершенно к разным развязкам. В одних власть пошла на уступки, в других — еще сильнее закрутила гайки, а где-то противостояние переросло в кровопролитную войну, продолжающуюся и по сей день
Профессор Ашкар объясняет это различиями в государственном устройстве. Так, в Египте, Алжире и Судане вся реальная власть была сосредоточена в руках военных, и истеблишмент по факту сменял старого неугодного лидера на нового. Ситуация была сложнее в Ливии и Сирии, которыми правили семьи — Каддафи и Асадов.
«Это фактически монархия, разве что называется "республикой". Но, по сути, это одно и то же. В странах, где власть принадлежала отдельно взятой семье, протестное движение не смогло свергнуть правителей, потому что они владеют государством и полностью его контролируют. И тогда это противостояние переросло в гражданскую войну», — отмечает эксперт.
Протестующие несут камни в ходе стычки с полицией в Тунисе
Фото: Zohra Bensemra / Reuters
Арабская весна 2.0
В 2019 году по региону прокатилась вторая волна протестов. В Судане военные свергли президента Омара аль-Башира, занимавшего пост почти 30 лет. На фоне народных волнений подал в отставку и президент Алжира Абдель Азиз Бутефлика, находившийся у власти с 1999 года и собиравшийся баллотироваться на пятый срок.
В середине октября того же года из-за планов правительства ввести налог на WhatsApp вспыхнули протесты и в Ливане, которые вынудили премьер-министра Саада Харири подать в отставку. Новый кабинет министров был сформирован в январе 2020 года, но протесты не прекратились. Сейчас страна по-прежнему парализована политическим и экономическим кризисом, который сильнее усугубили разрушительный взрыв в порту Бейрута и пандемия коронавируса.
Именно COVID-19, кстати, фактически поставил на паузу протестные движения, которые вновь начали набирать обороты в регионе. Дело в том, что фундаментальные проблемы, спровоцировавшие события «арабской весны», не были решены даже в тех странах, где все обошлось относительно бескровно. Их власти пообещали перемены, а на деле обошлись лишь косметическим ремонтом.
Согласно данным Программы развития ООН, средний доход населения в Тунисе, Бахрейне и Египте остался практически без изменений, а в Сирии, Йемене и Ливии сильно сократился. Безработица среди молодежи по-прежнему остается высокой во всех шести странах, а в Ливии, Тунисе и Египте она сильно подскочила сразу после событий «арабской весны».
Не улучшилась и ситуация с гражданскими правами и свободами в этих странах. Индекс демократии, рассчитываемый неправительственной организацией Freedom House, вырос лишь в Тунисе (причем почти в три раза), а в других странах опустился ниже показателей 2010 года.
Индекс демократии до и после «арабской весны»
Изображение: Freedom House/CFR
Несмотря на «коронавирусную паузу» в протестах пандемия, вернее, спровоцированный ею беспрецедентный экономический кризис, может стать еще одним катализатором революций на Ближнем Востоке. Как считает профессор Ашкар из Лондонского университета, коронавирус создал еще более благоприятную среду для социального взрыва. «Пострадали даже богатые арабские страны, чья экономика сильно зависит от экспорта нефти, цены на которую упали, — подчеркивает он. — Значит, экономическая и социальная ситуации стали еще более напряженными».
По мнению эксперта, революционные процессы на Ближнем Востоке и в Северной Африке еще далеки от своего завершения и могут занять годы. Профессор Гелвин из Калифорнийского университета в свою очередь отмечает, что предсказать революции невозможно. По его словам, человечество не смогло предвидеть как наступление «арабской весны», так и спрогнозировать Исламскую революцию в Иране 1979-го и даже Великую французскую революцию 1789-1799 годов.
«Восстания непредсказуемы, потому что люди непредсказуемы. Невозможно определить, почему проблема, которая не вызывает ничего, кроме пожимания плечами, в один прекрасный день становится тем, что ставит всех на уши. Просто так случается», — отметил он.