В Италии хранятся два плата Святой Вероники. Один в Ватикане, другой в соборе маленького города Манопелло. Если кто не знает: согласно христианскому преданию, Вероника вытерла своим платком лицо Христа, когда по дороге к Голгофе он упал под тяжестью креста. На платке проступил нерукотворный лик Спасителя. Кстати, за пределами Италии на протяжении двух тысяч лет христианства время от времени возникал «очередной платок». По большому счету не очень важно, который из них «правильный», да и есть ли он вообще: люди встречают не платы, а события, которые за ними стоят.
С гвоздями, которыми прибивали Иисуса к кресту, все гораздо хуже. Их столько, этих гвоздей, в разных местах, что католическо-православные споры — три их было или четыре — теряют всякий смысл. Как минимум, две сотни.
Не сочтите за оскорбление разнообразных тонких чувств, но если попробовать собрать по свету частички мощей особо почитаемого святого, то вполне можно из них десяток людей сконструировать. И каждый с 30-тью пальцами будет.
Причем совершенно не пугает все это. У этого всего есть имя — «народное благочестие». Верующим людям порой не хватает зримых свидетельств, артефактов, к которым можно подойти и которые можно потрогать руками, а не только душой и сердцем. Некоторые возлагают на эту встречу особые надежды. Об исцелении, например. Многим, в том числе и мне, так легче выговорить свою просьбу. Не все объясняется наукой — вера, надежда, любовь совсем не поддаются анализу. Потому каждый их ищет сам в муках и метаниях, и состоит с ними в отношениях, которые и словами-то иногда не выразишь. Коллективное тут если и работает, то как собрание индивидуального, а не наоборот. Не принадлежность пояска конкретной женщине делает его сакральным, а любовь к этой женщине.
Иное дело — контейнеры с духовностью, которые принялись возить туда-сюда президент РЖД Якунин и Фонд Андрея Первозванного. Так и возят «железкой» по стеклу. Этим июлем привезли из Греции крест, на котором был распят Апостол Андрей. Действительно величайшая святыня, а насчет целей они сами признаются — «поддерживать духовную основу российской государственности», «защищать и наше отечество, и нашу веру, и духовное состояние российского общества». Да что там — духовное состояние трещит по швам. Злоба, ненависть, поиски врагов, заискивание пред вышестоящими и пинки ногами по тем, кто упал. Самое забавное, что насаждают это те, кто потом торжественно презентуют кресты, пояса, волшебные огни и прочие магические предметы для хождения толпами. Их даже не ранит собственная риторика: при мэрии «организован штаб по организации пребывания креста». А штабные карты у вас есть? А ординарец у начштаба хорошенький? С эполетами?
И перевозчикам почему-то кажется, что кусок дерева, даже если это святыня, может что-нибудь сам по себе разрешить в этом клубке противоречий, когда «особо духовный» прямо из храма идет бить людям лицо. А ежели «скрепа» разваливается, так это не потому, что на пузе крест, а на душе помойка, просто ритуал неправильно соблюли.
Я верующий человек и долго не понимала, что меня так тревожит в этих праздничных и громких государственно-богоугодных делах. Наверное, насильственное насаждение мертвой веры в отсутствие живой любви. Когда вице-губернатор Петербурга, миллиардер и меценат, только что отвалившись от этого самого креста, вступает в диалог с корреспондентом «Дождя»:
— А правда ли, что у вас не дождаться приема, потому что правительство молится?
— Я не сомневаюсь, что вы другой ориентации, из другого мира. В Большой Советской Энциклопедии было правильное слово «педераст».
Вы привозите крест, на котором в муках умер еврей, известный как Андрей Первозванный, поклоняетесь ему и одновременно оптом заказываете для Смольного книги, в которых «жиды» объявляются сатанистами. Фраза известная, но как нельзя более подходит к случаю: либо крест снимите, либо трусы наденьте.