Владимир Путин поддержал идею разработки закона о российской нации. Что это значит и каких последствий можно ожидать?
Разумеется, идея нации как политического феномена не нова. С точки зрения глобальной истории идей мы сейчас не делаем никакого шага вперед. Но совсем иначе это движение выглядит на фоне «новой архаики», в которую по целому ряду причин погружается российское общество. По сравнению с лозунгами «Россия для русских» или «Русский тот, кто православный» идея «российской нации» — это просто космический рывок в сторону прогресса.
«Российская нация» — значительно более сложная конструкция, чем «русский народ». Хотя бы потому, что она может включать в себя весь русский народ — и еще всех, кто желает жить в России и видит ее своей страной. Это максимально близко к современному политическому пониманию «нации» как субъекта политического процесса, осознающего свои интересы. Это ориентированность не в прошлое, а в будущее.
На полях, кстати, отмечу, что для иноязычного читателя смысл происходящего будет тотально неясен. Слова «русский» и «российский», вокруг которых идет такая борьба; слова, заключающие в себе две совершенно разных парадигмы развития России, одинаково звучат как russian по-английски. Для Запада мы все — Russians. Сегодня я видела в сети листовку с лозунгом: «Я не россиянин, я русский!» Совершенно непереводимая на другой язык — и при этом понятная нам фраза. Это как бы намекает нам на то, что идущий сейчас процесс — осознание Россией себя — это в первую очередь наше внутреннее дело. Это нам предстоит разобраться, кто мы в первую очередь — русские (сюда можно подставить любую другую национальность из живущих в РФ) или россияне, и нужно ли это противопоставлять.
Я позволю себе поспорить с самим автором идеи — завкафедрой РАНХиГС Вячеславом Михайловым. Он пишет, что «российская нация» — это цель. Так не должно быть. Дом строят не для того, чтобы построить дом, а для того, чтобы в нем жить. Нация не может существовать просто так или даже на почве общих мифов, старых побед, артефактов ушедшей культуры. Нация — это здесь, сейчас и в будущем. Никакой российской нации не будет, пока не выполнено несколько важных условий.
Первое — внятный образ будущего, который мы предъявляем миру. А ответа на этот вопрос пока нет, несмотря на российские внешнеполитические усилия последних лет. Нация рождается только в движении — в реализации масштабных проектов или хотя бы в сопереживании им. Что в сердце российского проекта?
Второе условие — гармонизация отношений между различными этносами и культурами, населяющими Россию. Неслучайно новая стратегия заявляется как направленная внутрь страны. Практическими воплощениями по этой линии могли бы стать: 1) стимулирование межрегионального сотрудничества; 2) повышение транспортной и коммуникационной связности между регионами и культурными общностями; 3) вовлечение в дискуссию о смыслах и ценностях интеллектуалов с разными позициями.
Россия нуждается в диалоге сама с собой, иначе через двадцать лет станет окончательно непонятно, что объединяет жителей Рязани и Дагестана, якутов и москвичей — ну, помимо того, что Крым наш. Словами про «многонациональный российский народ» здесь точно не отделаешься. Очевидно, что время старых идентичностей по принципу «этничность и территория» давно прошло.
Сама формулировка «российская нация» вызывает недовольство многих. Националисты усматривают здесь аналогию с «россиянами» — понятием якобы дискредитированным еще во время президентства Ельцина и обвиняют власть в попытке создать искусственный конструкт вместо обращения к истории и корням.
Ропщут адепты «русской весны» и ультраправославные. Ведь для тех, кто во главу угла ставит «русский народ и традиционные ценности», вовсе не очевиден приоритет «российской нации» и «гуманистических ценностей» — а именно об этих ценностях говорится в обращении Владимира Путина к Русскому народному собору.
Но что принципиально важно в дискуссии о российской нации — не исключать из дискуссии никого, кому есть что сказать. В ней должны участвовать и националисты, и православные, и либералы, и глобалисты. Не надо кричать «О, Русский мир сброшен с парохода, теперь у нас другая тема!» или что-то такое. Постоянное опрокидывание, обнуление и переписывание контуров идеологии привело к тому, что у нас ее, внятной, пока что нет. Вот бы не повторить ошибок.