Скорее это вопрос из области диагностики, он требует более сложного объяснения, но очевидно, что речь в нем идет о том, что сейчас люди переживают, не случится ли что-нибудь еще. Заданный вопрос характерен для ситуаций, когда люди пережили какую-то стрессовую ситуацию. Когда речь идет о теракте, это, безусловно, тяжелый стресс, особенно для тех, кто там был в момент трагедии, у них развивается острая реакция на стресс, она длится от двух до четырех суток, в среднем – трое суток. В чем это проявляется? В первую очередь, человек избегает или покидает эпицентр чрезвычайной ситуации (далее ЧС) - это обычная нормальная реакция. Другая нормальная реакция – это оцепенение, она тоже бывает, но реже. Еще раз повторю, что и та, и другая реакции считаются нормальными. Разумеется, если человек подготовлен, у него таких реакций не будет, он будет преодолевать возникающий в тот момент страх, он может преодолеть дезорганизацию психической деятельности, такой человек не покидает место ЧС, а наоборот, старается помочь другим. Так, как правило, ведут себя натренированные люди – это пожарники, врачи и, в первую очередь, спасатели, эти люди подготовлены и знают, как с этим бороться.

У людей, переживших стресс, также возникают затруднения со сном. Первое – это затруднение засыпания, когда человек возбужден, он даже не замечает этого возбуждения, ложится в постель, у него появляются разные мысли (преимущественно о том, что произошло), и он не может заснуть. Второй вариант нарушения засыпания – это когда человек ложится в постель, голова у него пустая, мыслей нет, но, тем не менее, он не может заснуть. И третий вариант – состояние, когда человек не может лечь спать, хотя прекрасно понимает, что уже пора. Такое особенно часто бывает у женщин – наступает возбуждение, она начинает стирать или гладить белье – то, чего не надо в данный момент делать, при этом она осознает, что это можно сделать завтра. Но она это делает, потому что ощущает, что не может заснуть.

Также бывают ночные кошмары, когда снится пережитая ситуация, могут быть частые ночные пробуждения, человек может просыпаться в тревоге, после того как спал всего 4-5 часов, просыпается, ищет причину этой тревоги и не находит ее. Потом он эту необоснованную тревогу к чему-то привязывает и чуть-чуть успокаивается. Но на самом деле эта тревога беспредметна и связана с тем, что человек пережил.

В течение дня также могут наблюдаться колебания настроения, раздражительность, снижение продуктивности. В связи с повышенной тревожностью человек затрудняется отличить главное от второстепенного.

Эти состояния возникают в течение первых суток после сильного стресса, возникают непроизвольные мысли о том, что было. Вот эти состояния (чувство страха в течение первых трех суток и так далее) могут и должны иметь место, это естественная реакция на стресс. Вот если у человека никакой реакции на стресс нет, то ему, в первую очередь надо к врачу.

Если мысли о том, не случится ли что-то с кем-нибудь, проявляются у человека на 4-5 день после пережитого, когда вроде бы он уже успокоился, но эти мысли остались, то, наверное, стоит обратиться к врачу.

Меня часто спрашивают, какие лекарства стоит пить и что делать, чтобы пережить стресс. Я специально не даю никаких общих советов по таким вопросам. Советовать в средствах массовой информации, что следует делать, принципиально неправильно. Когда у человека аппендицит, мы никогда не советуем, что ему делать. Совет тут может быть только один – обратиться к хирургу, и он уже решит, что надо делать.

Острая реакция на стресс – это расстройство. За ним через несколько дней может последовать другое расстройство – то, что называется посттравматическим стрессовым расстройством. То есть у части из тех, у кого проявляется острая реакция на стресс (от 30 до 70 процентов), может в дальнейшем развиться посттравматическое стрессовое расстройство. Формирование этих расстройств происходит в течение месяца, имеют место усиление нарушений сна, которые я перечислил, снижение продуктивности и так далее. Появляются такие расстройства, которые носят название флешбэки, то есть это яркие воспоминания, которые были и до этого. Причем под этим термином врачи понимают совершенно разные вещи: одни понимают флешбэки как просто воспоминания, другие – как яркие представления, а третьи понимают их как яркие представления и воспоминания. Если такое проявляется, надо быть острожным и обязательно обратиться к врачу.

Есть и другие расстройства, которые входят в синдром посттравматического стрессового расстройства. Обычно это состояние длится год, и если пациент соблюдает в течение этого срока соответствующие рекомендации врачей, принимает лекарства, если есть необходимость, то через год у 95 процентов эти явления бесследно исчезают.

Самой большой ошибкой является то, что люди начинают заниматься самолечением или делать то, что посоветовал сосед. Это принципиально неверно. У нас есть система оказания помощи, надо обращаться к нам, и вам помогут.

Знаете, таких людей не так много. У нас работает "горячая линия", в течение первых суток на нее поступило 563 звонка – это с момента теракта до 8 часов утра 30 марта. При этом половина из этих звонков была информационной направленности – люди звонили уточнить, что и где случилось. Другая часть звонивших рассказывает о переживаниях, которые есть у их родственников. И только начиная со вчерашнего вечера (интервью проходило 30 марта – Лента.Ру), звонили люди, которые испытывали бессонницу. Сегодня уже звонили так называемые "вторичные жертвы" - то есть те люди, которые не были на месте событий, но то, что они видели по телевидению, в интернете, газетах и слышали по радио, их очень впечатлило, и они начинают серьезно реагировать.

Кроме того, пострадавшие и их родственники могут прийти к нам. Если будет необходимость, мы можем разместить у нас в отделении 30 человек, но пока необходимости в этом нет.

Сейчас понятия "всеобщая паника" и "шок" используются в их значении в житейской классификации, а есть еще профессиональная классификация и определения. И то, что состояние, в котором сейчас находится население, называют паникой, это все же в житейском понимании этого слова, и слава богу, что не в врачебном понимании. Имеется в виду, что люди в течение следующих трех дней будут обсуждать, что произошло, как этого можно избежать. Мой предыдущий опыт (взрыв в перегоне между станциями "Павелецкая" – "Автозаводская") показывает, что в той ситуации тоже было то, что называют житейской паникой, на самом деле это была острая реакция на стресс – люди носили с собой какое-то время воду или фонарики (месяца 2-3). Но это временное явление, потом это постепенно сходит на нет.

Это не означает, что не надо быть бдительным, но нельзя постоянно быть в напряжении и в каждом втором искать человека, который тебя взорвет.

Такой паники, о которой вы спрашиваете, сейчас нет. Консультативная помощь, которую оказывают сотрудники нашего центра по телефону, безвозмездная, круглосуточная и анонимная. Люди нам звонят, но за амбулаторной, стационарной помощью не приходят, хотя мы и к этому готовы.

Дело в том, что наша "горячая линия" отличается от других тем, что это линия по оказанию психолого-психиатрической помощи, то есть здесь работают не психологи, а врачи-профессионалы психиатры и психотерапевты. То есть при поступлении звонков на нашу "горячую линию" более углубленно беседуют по телефону, дают советы. Психологи, конечно, тоже дают советы, но если человеку нужна помощь психиатра, то, к сожалению, психологи не знают и не могут посоветовать, куда стоит обратиться человеку, какая система психиатрической помощи существует. А наши специалисты-психотерапевты знают это и могут вызвать человека к нам сюда или посоветовать ему обратиться к психотерапевту по месту жительства, могут настоятельно посоветовать идти в диспансер и так далее. На нас не обижаются, когда мы говорим такое, наоборот, потом звонят и благодарят за советы и информацию.

Сейчас произошла масштабная чрезвычайная ситуация. Но у каждого бывает своя чрезвычайная ситуация – это ситуация, в которой у человека нет опыта, когда он не знает, что нужно сделать. Таких звонков у нас в сутки бывает 15-20, когда как.

Советовать не смотреть телевизор, наверное, будет не очень правильно. Конечно, сейчас цензуры нет. Последнее время мы в нашем Центре проводили семинары для представителей СМИ. Например, у нас был семинар по суицидам – мы объясняли, что нельзя описывать суицид так, чтобы люди хотели покончить собой. К нам приходили человек 20-30 представителей различных СМИ, наши специалисты читали микролекции, раздавали специальную литературу, объясняли, что писать, что не писать, дабы не навредить, что и как влияет на психику человека. Такие семинары всегда проходили в доброжелательной обстановке.

В свое время мы сравнивали взрыв в переходе на Пушкинской площади (когда показывали практически все, что произошло, и это было ужасно) и взрыв в метро в перегоне "Павелецкая" – "Автозаводская", в котором погибло больше людей, но показывали это в более щадящем режиме. Речь не идет о какой-либо цензуре или сокрытии информации – ничего подобного! Это скрыть нельзя, количество жертв известно. Но "вторичных жертв" теракта в переходе на Пушкинской площади было намного больше, чем после взрыва на "Павелецкой". Эти примеры того, как стиль показа влияет на людей, даже вошли в наш лекционный материал.

Так, как освещали этот теракт (когда публиковались цветные фотографии с места происшествия, показывались кадры окровавленных тел) – делать нельзя. Когда информации недостаточно, зовут каких-то свидетелей, очевидцев, все то же самое происходит и по радио - это неправильно, потому что все это людьми переживается, потом домысливается. К сожалению, 10-15 процентов населения реагируют по типу "все пропало, все погибнут", и часть из них волей-неволей начинают продуцировать различные слухи. Это черта человеческого характера, такое происходит не потому, что эти люди плохие, а из-за того, что они все это слушают и видят.

Очень просто – надо позвонить на "горячую линию", посоветоваться с врачом, и он скажет, что надо делать. Все остальные советы – знакомых, соседей (выпить валериану или настойку пиона) - это непрофессионально. Получается так, что человек попил лекарства дня 3, бросил, потом его тревога мучает полгода, потом он начинает употреблять алкоголь или что-то еще. Это полу-лечение это несерьезно. В Москве почти в каждой поликлинике есть психотерапевт, почему тогда не обратиться к врачу вместо того, чтобы слушать соседа?

Это возможно. Я думаю, что мы будем вместе с Московским метрополитеном и общественными организациями разрабатывать определенную последовательность действий для сотрудников, чтобы они знали, как и что делать. Пока это на уровне мыслей. Я не говорю о том, что надо, чтобы на каждой станции метро сидел врач-психиатр, речь идет о другом. Ведь, например, все знают, что нужно делать в случае пожара, есть определенные информационные стенды, планы эвакуации, написано, в какую сторону бежать. Так же людей можно обучить, что нужно делать в тех или иных чрезвычайных ситуациях, какие фразы и команды произносить, в каком виде, как это на людей влияет и так далее. Такой системой организации оказания помощи при чрезвычайных ситуациях надо заняться, чтобы люди знали, что делать.

Кроме того, когда в ЧС попадает больше 100 человек, среди них обязательно окажется либо военный, либо спортсмен, либо врач, либо человек из СМИ, который, в общем-то, представляет, что делать, как повести за собой людей, чтобы вывести их из эпицентра.

Это называется реакцией горя, это тяжелое нарушение адаптации, которое может возникнуть. В молодом возрасте это очень тяжело переживается. Если в течение года эта реакция не уходит, и есть такие переживания, наверное, надо обратиться либо к психологу, либо к психотерапевту, который поможет это пережить. Конечно, человек может с этим всю жизнь существовать, это не какая-то "вредная болезнь", от которой надо обязательно лечиться, а если не лечиться, то все будет плохо – нет, это не так. Но с этим тяжело жить, и если вы хотите от этого избавиться, надо обратиться к соответствующему специалисту, который Вам поможет. Это не означает, что вы забудете про своего брата, нет, просто вы сможете преодолеть эти крайне тяжелые переживания.

Эту программу мы разрабатываем, она тяжелейшая в плане организации. Дело в том, что психологическое состояние нашего общества оставляет желать лучшего. Это не только проблема ЧС, это проблема алкоголизма, наркомании, проблема других социальных конфликтов, расстройств психики и так далее. Надо начинать заботу о подрастающем поколении не тогда, когда ребенок рождается, а за месяц до того, как молодые подают заявление в ЗАГС. Сейчас это, возможно, представляется странным, но через какое-то время это будет восприниматься правильно. Например, лет 15 назад брачный контракт представлялся какой-то странностью, сейчас многие его составляют. Следующим шагом будет то, что люди, создающие семью, будут идти в больницу на обследование и приносить справку своему будущему супругу. Потому что о себе надо знать все, а своему партнеру по жизни тоже надо представить о себе правильные сведения, дабы не вводить никого в заблуждение. Кроме того, эти люди обязательно должны заниматься самообразованием.

Если есть женские консультации, то, наверное, должны быть какие-то консультации и для мужчин. Представьте себе, что некоторые мужчины узнают о том, что у женщин есть менструация, после того как женятся. Странно, правда? А о том, что у женщин есть предменструальный синдром, 50 процентов мужчин просто не знают. Они не знают о существовании такого периода в принципе, не знают, что к женщине в это время надо относиться более ответственно, надо стараться понимать, что у нее повышенная слезливость, раздражительность. Об этом мужчина не знает, и никто ему об этом нигде не говорит. А так не должно быть.

Я говорю об этом, потому что психологическое образование у нас сейчас на нуле. Мы собираемся вводить в школах предмет психологии. И когда в Центральном округе Москвы мы опросили директоров школ о необходимости такого предмета, они ответили нам, что психология должна преподаваться с 1-го по 11-й классы, и урок этот должен стоять в сетке занятий, не факультатив. В итоге ребенок будет знать не только физиологию и анатомию человека, но и психологию. Он должен знать, что такое переходный период – период "гадкого утенка", когда у ребенка внезапно растут нос и уши, он должен уметь говорить "нет" наркотикам – оказывается, это надо объяснять в 4-м классе, так как с 5-го ему уже их предлагают. И когда мы стали разбираться, какая организация занимается у нас профилактикой алкоголизма и наркомании, оказалось, что никакая. Только общественные организации проводят такую работу.

Человек не знает о себе, какая у него психика, какая психология, выносливость, какие черты сильные, а какие слабые. Тем более не знает об этом ребенок, когда оканчивает школу. О себе надо знать все, тогда частные вопросы, касающиеся того, как себя вести и что делать, тоже будут решаться.

Такое поведение свойственно гиперопекающей матери. Корить человека за это нельзя. Многие матери, когда вспоминали, как они относились к первенцу и какие ставили перед собой цели воспитания, удивлялись. Но, безусловно, за детей возникает страх, чтобы, когда они вырастают, не дай бог с ними ничего не случилось. Вы должны проанализировать: если ваш страх адекватен, то надо постараться оградить детей от того, от чего можно оградить. Условно говоря, от того, что кирпич может упасть на голову, никто не может оградить, а запретить ходить детям на стройку, чтобы они там не пострадали, мы можем. И если вы поймете, что страх намного сильнее, чем этого требует ситуация, то надо обратиться к специалисту, и он поможет, и не обязательно положит в больницу или назначит лекарства, возможно, это будет психотерапия – рациональная, когнитивная или бихевио-терапия и так далее, методик масса.

Отдельных специальных методик не существует. Некоторые начинают молиться, это им помогает. Можно выработать для себя стереотип поведения. Это достигается тренингами, обучением, которое устроено так же, как методика самозащиты или обучение стрельбе. Это постоянный тренинг. Это то, чем занимаются наши врачи.