1. Утром в понедельник 4 июля мне позвонили жительницы поселка Сагра. Вечером я туда выехала, мы договорились встретиться после работы, когда люди приедут домой.

2. Нет, Александр, не изменила. И хорошо понимаю, что наряду с моей точкой зрения, с которой, возможно, Вы не согласны, существует и другая. Я не сомневаюсь, что есть и такая позиция: "Возьму оружие и буду стрелять, убивать тех, кто угрожает мне и моей семье". Возможно, так считает большое количество людей. Я говорю о своей позиции. Мне кажется, что в ситуации с Сагрой торговцы оружием в какой-то степени пытались снова доказать, что нужно стрелять. По-прежнему считаю, что нам необходимо иметь свою полицию, которая будет нас защищать. Все-таки мы выделяем достаточно средств для того, чтобы полиция защищала жителей страны, и с нее надо серьезно спрашивать.

Может быть, к сожалению, для себя, я никогда не смогу выстрелить, даже если мне будут угрожать. Не хотела бы, чтобы Вы меня за это осуждали.

3. Я согласна, что для жителей Сагры приехавшие выглядели реальной угрозой, и никогда нигде не говорила, что люди ехали "чаю попить". С первой минуты, когда я узнала об этой беде, я это чувствовала. Сама я выезжала в Сагру с одной единственной целью - послушать этих людей, чтобы точно донести их позицию до губернатора и руководителей силовых структур области. Ну и, конечно, чтобы иметь собственную позицию, потому что она, как оказалась, не всегда совпадала с позицией некоторых наших силовиков.

Не считаю, что это был акт войны против России. Просто это были люди, которые безответственно и совершенно нагло ехали в чужую деревню устрашать. К глубокому сожалению, это были не только граждане России, но и два гражданина Азербайджана, гражданин Грузии, гражданин Таджикистана и гражданин Узбекистана. Сейчас следственные органы выяснили это доподлинно. Убитый был, судя по документам, гражданином России. Следственное управление сейчас проверяет, насколько законно он получил паспорт и российское гражданство, потому что в некоторых документах он по-прежнему значится как гражданин Грузии.

Мне кажется, Александр, что за этих граждан не должны нести ответственность народы их государств. Когда я была в Соединенных Штатах Америки, мне говорили: "А вот русская мафия тут что-то такое натворила…". Ну какое я имею отношение к русской мафии? Так же, наверное, и наши с Вами соотечественники где-то совершают сейчас преступления - Вы же не несете за них ответственность. Поэтому нужно, чтобы эти граждане других стран несли полную и своевременную ответственность перед Российским государством за то, что они нарушили его законы.

Я хотела бы сказать одно (и с самого начала это говорила): бездействие или действия правоохранительных органов, в данном случае - полиции, привели к такому резонансу. Иного мнения у меня нет.

Я не знаю, о ком спрашивали приехавшие в Сагру. О том, что требовали выдать кого-то "со звездами", слышала от начальника ОВД Верхнепышминского городского округа, но я ему не очень доверяю.

У нас в области людям есть куда пожаловаться. Если жители Сагры не доверяют полиции, прокуратуре, то, когда их начало лихорадить, они могли обратиться в администрацию города Верхняя Пышма, администрацию губернатора области, к уполномоченному по правам человека. Поверьте, такой звонок не остался бы без внимания.

Я не упрекаю их в том, что они в свое время нам не позвонили. Видимо, степень доверия к нам все-таки низка, и сейчас мы делаем свои выводы.

Не знаю, как развивались бы события без вмешательства Евгения Ройзмана. "Бы" - это сослагательное наклонение, оно не терпит здесь каких-то особых выводов. С учетом того, что в данной ситуации он участвовал, "бы" здесь неуместно.

Резонанс эта история обрела только благодаря Ройзману. Но повод для этого, к сожалению, был. Мы бы справились с ситуацией в Сагре и без резонанса. Нередко полиция, разбираясь в каком-либо конфликте, вначале действует по отношению к человеку действительно жестко. Но потом, когда за дело берется следственное управление Следственного комитета, все становится на свои места. По всем резонансным делам оно действует достаточно объективно. Наверное, в ходе следствия многое изменилось бы и стало понятным общественности.

На мой взгляд, Евгений Ройзман поднял проблему не только Сагры.

У меня тоже в голове не укладывается то, как в первые дни после перестрелки вела себя полиция, предпринимая попытки оправдать себя. Судя по случившемуся, никакой оперативно-розыскной деятельности не было. Как показывает следствие, отряд был сформирован из 26 человек на 16 машинах. На сегодняшний день данные такие, будем внимательно следить за тем, что дальше покажет следствие.

То, что нападение стало возможным, - это страшно, но страшнее - как это было оценено полицией. Ведь даже после того, когда закричала вся общественность, когда губернатор Свердловской области, уполномоченный по правам человека области, выслушав граждан, говорили одно, вставал начальник полиции и отвечал: "А вы не правы". И все. Это мне принять тяжело, потому что оценки случившегося не должны так сильно расходиться. Если так будет во всем и всегда, то доверять полиции будет сложно.

Для меня это новостью не является. Но я не стала бы говорить, что это крышевание представителями полиции криминального бизнеса диаспор повальное. Все-таки в исправительных колониях сегодня очень много тех, кто промышлял наркобизнесом (и это люди разных национальностей) - значит, у нас есть и честные полицейские, и честные наркоборцы из комитета наркоконтроля, и следователи, которые ведут эти дела. У нас в каждой исправительной колонии находится до восьмисот человек, скажем так, неславянской национальности, и многие сидят за наркобизнес. Поэтому с тем, что существует повальное крышевание, я с Вами, Иван, не согласилась бы, но с тем, что крышевание существует, - соглашусь. Более того, я убеждена, что и представители южных народов и народа рома, о которых Вы пишете, не смогли бы вести наркобизнес, если бы не было какой-либо поддержки силовых структур.

Я бы не стала давать оценку лидеру азербайджанской общины Екатеринбурга. Наверное, так принято у народов - об убитом ничего плохого не говорить. Отмечу, что и азербайджанская община, в том числе, должна сделать выводы из этой страшной истории, причем очень серьезные. Я поняла, что генеральный консул Азербайджанской республики в Екатеринбурге ситуацией не просто владеет досконально, но и сделал из нее свои выводы. Я думаю, он разберется и будет работать со своей общиной.

Вы знаете, меня этот вопрос тоже очень волнует. Я думаю, что по итогам следствия мы получим на него ответ, и мне хотелось бы, чтобы наши силовики сделали очень серьезный вывод. А ситуация, на мой взгляд, такова: все поверили единственному человеку, который о ней докладывал, - начальнику ОВД Верхнепышминского городского округа. Когда я приехала в Сагру, он спросил, зачем я сюда приехала: "Здесь люди забивали "стрелку", а Вы, имея такой статус, сюда выехали. Просто непонятно, зачем Вы это сделали".

Я потом просила его: "Покажите, кто из них мог 'забивать стрелку'," - потому что видела совершенно обычных людей. За десять лет работы уполномоченным по правам человека я научилась различать людей, потому что, по сути, из колонии не выхожу, и научилась отличать тех, кто приезжает "на стрелку", от тех, кто просто живет своей жизнью.

Начальник ОВД не смог мне показать криминального авторитета из числа жителей поселка. Почему ему стали доверять вышестоящие руководители - не знаю.

Насколько я знаю, сейчас идет очень серьезная работа следствия, и я думаю, что выводы будут сделаны. Наше следствие работает долго, но потом все-таки выходит на серьезные результаты. Я бы не хотела их торопить. Неделю назад я знала о 20 участвовавших в нападении, сейчас уже 26. Значит, работа идет, и работа, мне кажется, большая. Я бываю в следственном управлении и вижу, что люди работают без выходных. Возможно, следствию не все выгодно сегодня нам сообщать, но мне кажется, со временем мы получим более полные ответы, которых требует и общество.

Когда я заканчивала готовить ответы на вопросы читателей "Ленты.Ру", пришло сообщение, что расследование уголовного дела о массовой драке в поселке Сагра передано в производство Следственного комитета Российской Федерации по Уральскому федеральному округу. Теперь мне будет значительно тяжелее работать, поскольку с нашим, свердловским следственным управлением у меня хороший опыт сотрудничества. И начали дело по Сагре они неплохо. Сможем ли мы и сейчас делать следствие по возможности прозрачным, покажет время.

Я бы не стала называть действия нашей власти позорными. Просто я знаю, что власть в Свердловской области олицетворяется прежде всего губернатором. Губернатор Мишарин выслушал мою позицию и после моей встречи с населением с самого начала занял такую же. Что касается полиции, думаю, что она должна извлечь урок из случившегося. В противном случае будет просто беда. Лично мне будет очень тяжело работать с такой полицией, потому что с одной стороны - общественность, в чем-то опередившая какие-то структуры власти, а с другой - полиция, силовые структуры, которые пытаются в чем-то убедить общество, хотя оно разобралось в проблеме раньше силовиков и ждало их оценки.

Из числа защитников поселка обвинение предъявлено только одному участнику конфликта - Сергею Зубареву - по фактам хулиганства. Виктор Городилов сейчас является свидетелем, поэтому никакого второго участника нет.

Власть защитит жителей этого поселка. В этом я даже не сомневаюсь.

Ведутся очень серьезные следственные действия по поводу мотивации приезжих, для того чтобы предъявить обвинения, нужны очень серьезные доводы. И я думаю, что многими из них следствие сегодня уже располагает.

Лариса, не могу сказать, чтобы общество уж совсем не жаловало нас, правозащитников. Мне кажется, что степень доверия к уполномоченному по правам человека в Свердловской области велика - я перегружена письмами людей, их бедами. У меня не было ни одной секунды колебания, и даже когда меня пытался разубедить начальник ОВД Верхнепышминского городского округа, я всегда занимала сторону человека. И не только в сагринской ситуации. Просто почему-то считается, что государственные структуры обязательно должны занять позицию борьбы с человеком. Нет, в данном случае этого не произошло. Отвечаю за свои слова, потому что не один раз в течение этих дней со мной связывался губернатор области - его волновало, прежде всего, спокойствие жителей Сагры. Он и сейчас очень внимательно следит за социальными обязательствами, которые взял по этому поселку. Я надеюсь, что по Сагре к правозащитникам не будет претензий со стороны общества.

Сложно перечислить, что сделано, Андрей, но хочу сказать, что на нескольких совещаниях, которые проводил губернатор Свердловской области, я, ни секунды не колеблясь, занимала жесткую позицию жителей села. Поверьте, это было непросто, потому что у некоторых силовиков действительно были другие мнения, но сегодня следствие идет к тому, к чему, на мой взгляд, и должно было прийти. Уже проведены допросы, идет проверка… На сегодняшний день допрошены 24 человека из 25 участвовавших в нападении на Сагру. Один - погибший.

Я довожу до следственного управления позицию общественности, и она всегда воспринимается достаточно доброжелательно. Со своей стороны следствие доводит до меня всю информацию по ситуации, а я, в свою очередь, делаю ее более доступной для общества.

На сегодняшний день ситуация такова: предъявлены обвинения двум наиболее активным участникам из приезжих и одному из местных жителей. Под арестом находится только Сергей Красноперов (он же Вячеслав), пока за подделку документов. Я думаю, долго это продолжаться не будет и следствие предъявит ему более серьезные обвинения. Сейчас собирается достаточное для этого количество доказательств.

В первую встречу я не уезжала из Сагры до тех пор, пока мы с заместителем прокурора области не убедили прокурора области в том, что нельзя предъявлять арест в качестве меры пресечения Городилову. И он был выпущен под подписку о невыезде.

Думаю, что мы должны сделать все возможное, чтобы Сергей Зубарев не сел. По крайней мере, я буду делать для этого все, что в моих силах.

Я просто не имею возможности следить за ситуацией с наркобизнесом, поскольку работы хватает. Сделала все возможное, чтобы наш начальник УФСКН Гапонов был не просто представителем большой федеральной структуры, а умел слушать общественность, воспринимать ее. Насколько я знаю, он работал с Евгением Вадимовичем Ройзманом, воспринимал его как партнера, поэтому я думаю, что он пытается сделать все возможное, чтобы силовые структуры воспринимали наше гражданское общество и считались с нашим мнением. Я встречалась с ним и поняла, что он услышал тревогу о распространении наркотиков в поселке и дал команду все-таки искать в Сагре следы наркоторговли.

Вы знаете, Дмитрий, я не могу сказать, что полиция действовала в интересах криминала. Она просто бездействовала - вот в этом я уверена. А в интересах криминала или нет, разбираются следственные органы. Если бы не бездействовала полиция, мы бы не имели этой перестрелки ночью 1 июля.

1. Думаю, изначально можно назвать дракой, а когда завершится следствие, узнаем всю правду. Правоохранители более точно оценят ситуацию. В комментарии, который я давала 4 июля в утреннем эфире радио "Комсомольская правда - Урал", а потом в ток-шоу "Стенд" на "Четвертом канале", я подчеркнула, что случившееся в Сагре - это серьезный конфликт, но не межнациональный. Я слышала самые разные версии, в том числе о том, что это и перестрелка, и война, и бытовой конфликт… Остается фактом, что каждое средство массовой информации может давать любую оценку, какую оно считает нужной.

3. Оценку "халатность" или "преступный умысел" даст все-таки следствие. Я бы хотела только одного - чтобы вся наша новая полиция сделала из этого вывод. Все, что происходило в маленькой Сагре, - копия того, что произошло на большой Манежной площади. Бездействие правоохранителей в данной ситуации возмутило народ, и я думаю, что если не будут сделаны серьезные выводы, то на Сагре мы не остановимся.

6. Преступность по-прежнему не имеет национальности.

5. Я по-прежнему считаю, что у страны есть защита в лице полиции. Я не хочу, чтобы легализовали оружие. Очень этого боюсь, потому что тогда завладеют оружием и те, кто хочет защитить свои семьи, и те, кто хочет отомстить, доказать свою силу и может использовать его не только в целях защиты. Я категорически против этого и считаю, что, не узнав общественного мнения, нельзя принимать никаких законов о легализации оружия.

7. То, что произошло в Сагре - когда люди вот так взяли и встали на свою защиту - скорее всего, нехарактерно для современной России, поэтому случившееся и имеет такой резонанс. А характерно то, что какие-то люди, наркоторговцы притесняют жителей малых и больших поселений нашей страны. Характерно бездействие нынешней, пока еще не вставшей на ноги полиции.

Прежде всего, я работаю с другими категориями права. Мне важно, чтобы начальник ГУ МВД по Свердловской области Михаил Анатольевич Бородин понял, что нравственная оценка случившегося не на стороне полиции.

1. Ни подозрения, ни обвинения в хулиганстве у Виктора Городилова сейчас нет, он проходит как свидетель. Соглашусь с Вами - мы действительно часто требуем от людей соблюдать закон, хотя сами его нарушаем.

2. Конечно, обстоятельства допроса Сергея Зубарева не могут нас не волновать. Я зафиксировала на этом свое внимание и как уполномоченный по правам человека обратилась к следствию с просьбой все-таки проверить этот факт и дать ему оценку.

Думаю, что сейчас нам надо внимательно изучить ситуацию, губернатор как раз потребовал от руководства ГУВД области надежно защитить маленькие поселки типа Сагры. Я глубоко убеждена, что нарушались права жителей Сагры, они не могли даже дозвониться до участкового. На их жалобы не было реакции со стороны полиции.

Выводы, и достаточно жесткие, были сделаны на координационном совещании по правопорядку у губернатора Свердловской области. Информационные агентства об этом широко рассказывали, как и о том, что нужно сделать, чтобы защитить Сагру и другие подобные поселки. Что касается кадровых решений, они, на мой взгляд, пока половинчатые.

Я недавно встречалась с жителями Сагры, и, конечно, такой безысходности и страха выходить на улицу у них уже нет. Все-таки сейчас Сагра под охраной.

Не думаю, что защита сагринцев сегодня представляет для адвокатов какую-то опасность. Конечно, у адвоката всегда есть риск, он нередко защищает обвиняемых по тяжелым случаям, но я не имею в виду угрозу для жизни. Насколько я вижу, следственное управление Следственного комитета сегодня совершенно спокойно воспринимает все доводы в защиту сагринцев, которые я привожу как уполномоченный по правам человека.

Я не считаю, что президент России должен выступить со своим мнением по ситуации в Сагре. Думаю, что Свердловская область сможет справиться с проблемой сама. Губернатор области Мишарин изначально был на стороне сагринцев.

Думаю, что это вопрос от моей землячки Мансуровой. Дорогая Валентина Дмитриевна, мне кажется, журналисты были достаточно объективны в освещении этих событий, их оценка в основном совпадала с той, которую в соответствии со своими нравственными установками давала и я. Что меня сильно беспокоило - это некоторый московский снобизм. Вот сегодня читала очень уважаемого журналиста "Комсомольской правды", который говорит о том, что нельзя доверять расследование этого дела местным - надо прислать москвичей. Отмечу, что три руководителя ГУВД Свердловской области - люди, не так давно приехавшие из Москвы.

Возможно, это мое местечковое представление о том, что мы со всем справимся сами. А может быть, я все-таки права в том, что позиция "из Москвы виднее" будет не в помощь Сагре. Докопаться до того, что произошло, по-настоящему посочувствовать, помочь человеку, на мой взгляд, оказались способны именно региональные, прежде всего, уральские и алтайские средства массовой информации. Обратила на это внимание, просматривая сообщения в интернете, которых очень много.

Для кого-то ситуация в Сагре вылилась в шоу, для кого-то оказалась важным поводом для размышления, а где-то даже имела очень сильный политический подтекст. Мне же хотелось, чтобы правозащитная функция журналистики присутствовала здесь в первую очередь. Мне кажется, с этим уральские СМИ справились.

Должны ли они быть неоднотипны? А кто сейчас посмеет сказать, что жители Сагры оказались нерадушными хозяевами, не приняли гостей, которые ехали к ним с добром? Я бы не рискнула выдвинуть такую версию. Поэтому и оценка оказалась единодушной.

Должны ли быть правовые, нравственные рамки… На сто процентов уверена в одном: нравственные ограничения все-таки должны быть. Ответственность журналиста по принципу "Не навреди!" должна существовать.

Очень долго на многих интернет-порталах обсуждается сообщение нашего информационного агентства Ura.ru о том, что я разговаривала с редактором этого агентства Оксаной Пановой, просила убрать выражения, которые с нравственной точки зрения мне претили. Прежде всего, это те случаи, когда герои публикации в прямой речи называли людей по цвету кожи.

Во всем остальном я в основном согласна с журналистами, и они сыграли большую роль в том, чтобы сломить ситуацию, чтобы не только Сагра почувствовала себя более защищенной. Думаю, что руководители силовых структур многих регионов России поняли, что эта проблема стоит очень остро. Еще раз хотела бы подчеркнуть: для меня маленькая Сагра равнозначна большим событиям, которые происходят в ситуации бездействия или, напротив, каких-либо действий правоохранительных структур. Поэтому я бы хотела сказать журналистам спасибо за их неравнодушие и пожелать им всегда иметь в качестве нравственного ориентира того человека, во имя которого пишутся любые строчки.

К сожалению, в обществе такие настроения действительно сильны, я бы не назвала их националистическими, но какая-то национальная обида местного населения присутствует.

Мне тоже кажется, что мы справились бы на уральском уровне, но каждое из средств массовой информации России решило в какой-то степени дать свою оценку ситуации в Сагре, и, наверное, это их право.

Я не считаю, что у нас в стране сегодня предусмотрена малая ответственность за разжигание межнациональной розни. Она существует, просто надо вовремя останавливать тех, кто действительно этим занимается. Нужно не ужесточать наказание, а добиваться, чтобы эти действия не оставались безнаказанными.

Я пригласила к себе в офис на рабочую встречу генерального консула Азербайджанской республики в городе Екатеринбурге Султана Гасымова и руководителя фонда "Город без наркотиков" Евгения Ройзмана для того, чтобы они выяснили отношения, высказали друг другу все критические замечания, пожелания. В результате они договорились в дальнейшем общаться напрямую, не через СМИ, и решать возникающие вопросы, как говорится, в рабочем порядке.

Я бы, конечно, не хотела массовых акций протеста и беспорядков. Хотела бы, чтобы прокурор Свердловской области жестко потребовал от начальника полиции наконец-то заняться и погромом в кафе "Халва". Я направила обращение по этому поводу прокурору Свердловской области, сообщила об этом губернатору Свердловской области. Насколько мне известно, губернатор тоже потребовал сообщить ему, как идет расследование дела о погроме в кафе. Нельзя оставлять эти беспорядки безнаказанными - и тогда не будет никаких массовых протестов.

Обращаться надо все-таки в полицию. Нам как членам гражданского общества необходимо сделать ее народной защитницей.

Я бы не стала Сагру и Кущевскую ставить в один ряд, потому что случившееся в Кущевской - бизнес-расправа, эти случаи несопоставимы и по тяжести последствий, и по мотивам преступления. Общее в них то, что отсутствие своевременной реакции правоохранительных органов сказалось на самом преступлении.

Думаю, от нас с вами зависит, какой станет полиция. Мы должны сделать все возможное, чтобы она была такой, какая нужна жителям России.

Единственный выход - полиция. Другого здесь быть не может. Никаких вооружений, никаких самозащит - страну, людей это не спасет.

Не думаю, что Сагре в чем-то повезло. Просто в Свердловской области сильные СМИ, достаточно сильное гражданское общество, и, надеюсь, это позволит нашим силовым структурам быстрее стать такими, какие нужны обществу.

Я думаю, что в Свердловской области общество в любом случае обратило бы внимание на эту новость - какой бы национальности ни были бандиты.

От 400 до 450 писем с просьбой о помощи я получаю ежемесячно. Почта в адрес уполномоченного находится на этом уровне вот уже несколько лет.

Сделала все возможное, чтобы наши силовые структуры услышали мнение гражданского общества. Это очень важно и очень непросто.

Я сообщила губернатору области все, что сказали мне жители поселка Сагра, передала их просьбы, и губернатор сагринцев услышал.

Сейчас отслеживаю ситуацию, связанную со следственными действиями в Сагре. В прямом смысле в ежедневном режиме. По-прежнему пытаюсь убедить наших руководителей полиции в том, что они должны сделать выводы из этих событий.

Больший резонанс, чем тот, который вызвала Сагра, трудно представить. Он существует, и я сделаю все возможное, чтобы доносить все мнения общества, в том числе Ваше мнение, до силовых структур. Я занималась этим всю свою жизнь, все 10 лет своей работы уполномоченным по правам человека, буду заниматься и сейчас.

Когда я приехала на сельский сход, чтобы выслушать мнение сагринцев о случившемся, у них было три просьбы. Одна из них - не предъявлять Сергею Зубареву в качестве меры пресечения арест. Я постаралась убедить прокурора Свердловской области, и он отказался от поддержания в суде позиции по предъявлению ареста до суда, суд вынес решение освободить его из-под стражи, взяв подписку о невыезде.

Я думаю, что сейчас нам всем нужно просто внимательно следить за этим делом, но, сколько бы ни требовала общественность, я никогда не влезаю в ход следствия и не пытаюсь его куда-либо повернуть - следователям надо доверять. В тоже время я в ежедневном режиме работаю с начальником следственного управления Следственного комитета Российской Федерации, и до настоящего момента по всем существовавшим резонансным делам в Свердловской области позиции и потерпевших, и гражданского общества, и следственного управления всегда учитывались. Я всегда пыталась сделать все возможное, чтобы для нас, для общества следствие было прозрачным (конечно, в рамках допустимого), чтобы следственное управление нас слышало, и мне кажется, у нас это получилось. На уровне Свердловской области доверия к следствию сейчас стало больше.

По сагринскому делу следователи работают в прямом смысле слова в круглосуточном режиме. Я думаю, что мы с вами должны им доверять. А Вашу позицию я обязательно донесу до следственного управления.

Я не думаю, что власти срослись с оргпреступностью. По-прежнему считаю, что, скорее всего, имело место бездействие полиции, а затем они начали рьяно защищать честь мундира. Наверное, следовало серьезно разобраться со случившимся.

Я пытаюсь защитить людей, в отношении которых администрации разного уровня, разных ведомств допускают нарушения. Вот с этим я, как могу, борюсь. Мне неважно, самостоятелен ли просящий помощь - защищать надо любого человека, в отношении которого допущены несправедливые действия государственных, муниципальных и иных структур власти или силовых структур.

Мне значительно тяжелее, когда речь идет о конфликтах физических лиц, когда между собой ведут спор граждане, близкие люди. Здесь говорить о защите их прав всегда очень сложно. А во всем, что связано с действиями или бездействием администрации разных уровней, у меня выбора не бывает: если власть поступает с человеком несправедливо, я делаю все возможное, чтобы этот человек почувствовал мою поддержку.