В пятницу, 16 декабря, исполняется 150 лет со дня рождения Василия Кандинского, художника, который придумал абстракционизм и написал первую абстрактную картину. Он же выступил автором теоретических работ, объясняющих художественные особенности этого направления в искусстве. Реалистичный образ абстракционизм заменяет игрой цвета, и Кандинский разработал по этому поводу целую теорию. Как художник изображал благочестие с помощью оттенков фиолетового, а сочувствие в тонах зеленого — в галерее «Ленты.ру».
«В сером», 1919
Изображение: Василий Кандинский / Национальный музей современного искусства / Центр Жоржа Помпиду
«Серый цвет беззвучен и неподвижен, но эта неподвижность имеет иной характер, чем покой зеленого цвета, расположенного между двумя активными цветами и являющегося их производным. Серый цвет — безнадежная неподвижность…»
«Василькевское», 1903
Изображение: Василий Кандинский / Частная коллекция
«Абсолютно-зеленое есть самая покойная краска среди всех других: никуда она не движется и не имеет призвука ни радости, ни печали, ни страсти. Она ничего не хочет, никуда не зовет. Это постоянное отсутствие движения благотворно действует на утомленных людей и их души, но после известного отдохновения может и прискучить. Писанные в зеленой гармонии картины — хорошее тому доказательство». «Зеленый — это цвет растительного мира, образующийся благодаря фотосинтезу таинственного хлорофилла. Когда свет попадает на землю, а вода и воздух высвобождают свои элементы, тогда силы, сосредоточенные в зеленом, стремятся выйти наружу. Плодородие и удовлетворенность, покой и надежда определяют выразительные достоинства зеленого цвета, в котором соединяются познание и вера. Весеннее утро или утро раннего лета без желто-зеленого цвета, без надежды и радостного ожидания летних плодов немыслимо».
«Дамы в кринолинах», 1909
Изображение: Василий Кандинский / Государственная Третьяковская галерея
«Красный + желтый = оранжевый = сила и познание порождает гордое самосознание».
«Оранжевый цвет — смесь желтого с красным — расположен в фокусе максимальной активной яркости. В материальной сфере он обладает яркостью солнечного света, достигая в красно-оранжевом тоне максимума активной, теплой энергии. Праздничный оранжевый цвет легко принимает оттенок гордой, внешней пышности».
«Диаграмма 17», 1925
Изображение: Василий Кандинский / Mount Holyoke College Art Museum
«Белое, так часто определяемое как "некраска" (особенно благодаря импрессионистам, для которых "нет белого в природе"), есть как бы символ мира, где исчезли все краски, все материальные свойства и субстанции. Этот мир стоит так высоко над нами, что ни один звук оттуда не доходит до нас. Великое молчание идет оттуда, подобное в материальном изображении холодной, в бесконечность уходящей стене, которую ни перейти, ни разрушить. Потому и действует белое на нашу психику, как молчание такой величины, которое для нас абсолютно».
«Развитие», 1926
Изображение: Василий Кандинский / Центр Жоржа Помпиду
«Желтое есть типично земная краска. Желтое нельзя особенно углубить. Через охлаждение синим получает оно болезненный тон. Сравненное с состоянием человеческой души, его можно было бы употребить как красочное выражение безумия, но не меланхолии, ипохондрии, а как припадка яркого безумия, слепого бешенства. Больной бросается на людей, ломает все, что подвернется под руку, и швыряет своими физическими силами во все стороны, расходует их без плана и предела, пока не истощит их совершенно. Это подобно и безумной расточительности последних летних сил в яркой осенней листве, от которой отнято успокаивающее синее, ушедшее в небо. Рождаются краски безумной мощи, лишенные совершенно дара углубленности».
«Дома в Мурнау на Обермаркт», 1908
Изображение: Василий Кандинский / Коллекция баронессы Тиссен, Мадрид, Испания
«Строго фиолетовый цвет несет в себе мрак, смерть и одновременно благочестие, сине-фиолетовый вызывает чувство одиночества и самоотрешенности, красно-фиолетовый ассоциируется с небесной любовью и духовным величием. И в то же время зародыши многих растений имеют светло-фиолетовые побеги и желтые зернышки».
«Красный круг», 1939
Изображение: Василий Кандинский / Аукционный дом Кристис
«Ассоциируясь с планетой Марс, красный цвет связан с представлениями о войнах и демонических мирах. И неслучайно одежда воинов была красно-оранжевой в знак их кровавого ремесла. Знамена революций были также окрашены в красно-оранжевый цвет. В этом цвете пылает жар страстной физической любви. Чистый красный цвет означает любовь духовную».
«Красный цвет, от демонически мрачного оранжево-красного на черном фоне, до ангельски-нежного розового, может выражать все промежуточные градации ощущений царства подземного и небесного. Для него закрыт только путь к эстетически-духовному миру, прозрачному и воздушному, ибо там господствует синий цвет».
«Осенний натюрморт с лодками», 1908
Изображение: Василий Кандинский / The Merzbacher collection
«Когда синий затенен, то его тусклый цвет вызывает в нас чувство суеверия, боязни, ощущение потерянности и печали, но вместе с тем этот цвет всегда указывает путь к сверхчувственно-духовному, трансцендентному».
«Синее есть типично небесная краска. Очень углубленное синее дает элемент покоя. Опущенное до пределов черного оно получает призвук человеческой печали. Оно делается подобным бесконечному углублению в серьезную сущность, где нет конца и быть не может».
«Черное отношение», 1924
Изображение: Василий Кандинский / Музей современного искусства, Нью-Йорк
«И как некое ничто без возможностей, как мертвое ничто, когда солнце угаснет, как вечное молчание без будущего и надежды звучит внутреннее черное. Музыкально представленное оно есть как бы вполне законченная пауза, за которой продолжение следует, как начало нового мира. Это молчание тела после смерти, конца жизни. Внешне черное — самая беззвучная краска, на которой поэтому всякая другая краска, как бы ни был слаб ее звук, звучит сильнее и определеннее».
«Композиция X», 1939
Изображение: Василий Кандинский / Художественные собрания земли Северный Рейн-Вестфалия
«Проникновение цветового тона, соединение двух соседних красок путем примешивания одной к другой является базой, на которой нередко строится гармония. Борьба тонов, утраченное равновесие, рушащиеся "принципы", внезапный барабанный бой, великие вопросы, видимо бесцельные стремления, видимо беспорядочный натиск и тоска, разбитые оковы и цепи, соединяющие воедино противоположности и противоречия — такова наша гармония. Основанная на этой гармонии композиция является аккордом красочных и рисуночных форм, которые самостоятельно существуют как таковые, которые вызываются внутренней необходимостью и составляют в возникшей этим путем общей жизни целое, называемое картиной».