«На этой земле я боялся двух людей: маму и Сталина» «Форд» Алексея Толстого, сигареты Твардовского и стол Симонова

В Доме И.С. Остроухова в Трубниках работает выставка «Квартирный вопрос», посвященная литературному быту и творчеству русских писателей советского периода. Организаторы проекта предлагают понимать название как метафору и не только взглянуть на подлинные вещи Фадеева, Твардовского, Мандельштама, Цветаевой и других литераторов 1920-1970-х годов, но и проследить, как в ХХ веке в Советской России сузилось пространство личной свободы писателя, его индивидуального творческого выбора. Как в это время соотносились домашний обиход и литературный процесс, поэтика и линия партии, творческие принципы писателя и его бытовые обстоятельства ― рассказывает один из кураторов выставки Анна Рудник.

Выставку открывает макет двери в коммунальную квартиру

Фото: Наталья Кочеткова

Справа от двери подлинные таблички с квартир А.В. Луначарского и Бриков-Маяковского.

Квартира А.В. Луначарского. Прихожая. Все предметы подлинные

Фото: Наталья Кочеткова

До Первого съезда советских писателей (1934 год) благодаря наркому просвещения А.В. Луначарскому литературная жизнь в России была все еще пестрой и насыщенной: символисты, акмеисты, имажинисты, лефовцы, конструктивисты, ничевоки писали и спорили о литературе. Еще срабатывала инерция Серебряного века, когда творчество было свободным.

Квартира А.В. Луначарского. Телефон-вертушка с прямым доступом в Кремль

Фото: Наталья Кочеткова

Пропуск А.В. Луначарского в Кремль

Фото: Наталья Кочеткова

Писчий набор М. Горького

Фото: Наталья Кочеткова

В 1932 году вышло постановление о реорганизации литературных объединений. К этому времени Максим Горький окончательно возвращается в Россию. Сталин сам подыскивает ему жилье и отдает особняк у Никитских ворот. Там Сталин собирал писателей. Это были кулуарные секретные сходки. Литераторы пробирались туда, прижимаясь к стенам и делая вид, что не узнают друг друга. Критик Корнелий Зелинский вспоминал обещание Сталина дать писателям все ― квартиры, гостиницы, дома творчества, библиотеки. Потому что писатели производят нужный товар ― они делают души людей. Когда в начале 1960-х в СССР приехал американский поэт Роберт Фрост, он спросил у Хрущева, почему писатели живут колониями, как птицы на скалах. Ведь писатели должны жить среди своих читателей. Однако практика писательских селений укоренилась: писательские квартиры появились в Доме Герцена («Грибоедове») на Тверском бульваре, д. 25, в общежитии молодых писателей на Покровке, д. 3, в Лаврушинском переулке, д. 17, были заселены дачи в переделкинском поселке писателей.

Рукописи О.Э. Мандельштама

Фото: Наталья Кочеткова

В своей квартире в Нащокинском переулке поэт не прожил и года. Накануне его ареста к Осипу Эмильевичу и Надежде Яковлевне приехала Анна Ахматова. Наутро после ареста Мандельштама Надежда Яковлевна хотела собрать разбросанные бумаги в сундучок, где они обычно хранились. Анна Андреевна остановила ее. Она пережила арест мужа (Николая Пунина) и сына (Льва Гумилева) и знала, что обыск будет произведен еще раз. Если увидят, что вещи не собраны, искать почти не будут. Искали стихи о Сталине. В результате все случилось так, как предсказала Ахматова. Спасенные рукописи потом Надежда Яковлевна, Анна Андреевна и Елена Сергеевна Булгакова в авоськах и кульках разнесли по разным квартирам ― так удалось спасти архив Осипа Мандельштама.

Корзина и плед М.И. Цветаевой

Фото: Наталья Кочеткова

В 1939 году Марина Цветаева возвращается из эмиграции, но в Москве ей негде жить. Она живет по разным квартирам и углам: у сестры мужа Елизаветы Эфрон, у критика Анатолия Тарасенкова. Она сама и Борис Пастернак пишут письма Петру Павленко, который возглавлял тогда Союз писателей, с просьбой найти ей жилье. Однако просьба осталась без ответа ― квартиру так и не дали. Марина Цветаева приехала в Москву с корзиной и сундуком. Лежащий в корзине плед Марина Ивановна послала дочери Ариадне в лагерь, когда та была арестована.

Макет комнаты Марины Цветаевой в доме отца в Трехпрудном переулке

Фото: Наталья Кочеткова

Художник: Л.М. Борисова

Трубка, очки и ручка Алексея Николаевича Толстого

Фото: Наталья Кочеткова

Фото: Наталья Кочеткова

А.Н. Толстой, «красный граф», был одним из тех, кто согласился на выполнение социального заказа. На официальных бланках он просит отремонтировать его машину...

Фото: Наталья Кочеткова

...и продать кур для его дачи.

Удостоверение члена Союза писателей Константина Симонова

Фото: Наталья Кочеткова

Удостоверение депутата Верховного Совета А.А. Фадеева

Фото: Наталья Кочеткова

Удостоверение члена Союза писателей Сергея Михалкова

Фото: Наталья Кочеткова

Фото: Наталья Кочеткова

Депутатские и писательские «корочки» подтверждали не только профессиональный статус, но и давали возможность приобщиться к таким социальным благам, как кафе писателей и столовая Мосгорисполкома.

Подлинные комод и стол из дома Михаила Булгакова на Большой Пироговской улице

Фото: Наталья Кочеткова

Пропуск Михаила Булгакова во МХАТ

Фото: Наталья Кочеткова

Среди представленных на выставке документов есть письмо М.А. Булгакова советскому правительству, в котором он просит дать ему работать во МХАТе или выпустить его за границу. Правительство выбрало МХАТ.

Подлинная конторка Андрея Платонова

Фото: Наталья Кочеткова

Платонов жил бедно, но были Сыромятнические склады, куда свозили конфискат из богатых домов. И членам Союза писателей (Платонов им был, пока не исключили) было разрешено там брать мебель для личных нужд. Так у Платонова появилась эта конторка.

Стол А.А. Фадеева

Фото: Наталья Кочеткова

В левом углу стола карельской березы стоял портрет А.С. Пушкина.

Стол А.А. Фадеева

Фото: Наталья Кочеткова

В правом ― фотография И.В. Сталина.

Стол А.А. Фадеева

Фото: Наталья Кочеткова

В центре ― писчий набор в виде Кремля. Автор «Разгрома» и «Молодой гвардии» в конце жизни, незадолго до самоубийства говорил, что на этой земле боялся двух людей: маму и Сталина. В предсмертном письме он признавал, что поздно понял, сколько талантов было загублено советской властью.

Пачка сигарет «Ароматные», которую А.Т. Твардовский не успел докурить

Фото: Наталья Кочеткова

Автор «Василия Теркина», дважды главный редактор «Нового мира», публикатор «Одного дня Ивана Денисовича» Солженицына умер от рака легких вскоре после того, как во второй раз вынужден был покинуть кресло главреда.

Письменный стол и кресло Константина Симонова, сделанные по эскизу Владимира Татлина

Фото: Наталья Кочеткова

К.М. Симонов, как и А.А. Фадеев, ― человек непростой судьбы. С одной стороны, участвовал в деле Б.Л. Пастернака и одним из первых подписал постановление о его исключении из Союза писателей. С другой, по воспоминаниям его сына Алексея, на склоне лет признавался, что не был настоящим писателем. Мог бы им стать, но теперь уже поздно. Благодаря Симонову снова начали публиковать Маяковского. Он инициировал публикацию текстов Булгакова, организовал первую выставку Татлина в Советской России.