Не спешите нас хоронить «Наши» меняют вывеску, но «нашисты» остаются

В начале марта 2013 года СМИ в очередной раз сообщили о закрытии движения «Наши», которое должно переформатироваться в новую молодежную организацию с несколькими уже раскрученными сайд-проектами. Комиссары одиозного прокремлевского движения, с которыми поговорила «Лента.ру», утверждают, что хоронить «Наших» не нужно: почти две сотни связанных друг с другом «эффективных политических менеджеров», вышедших из «Наших», продолжат свою деятельность как в новом проекте, так и за его пределами.

Герои нашего времени

Молодежное движение «Наши», созданное властью весной 2005 года для противодействия российской «оранжевой революции» (правда, готовилась она, похоже, только в воображении отдельных обитателей Кремля), неоднократно отправляли на покой. Впервые всерьез об этом заговорили вскоре после выборов в Госдуму 2007 года. «Нашисты» собирались тогда лечь костьми, но не дать врагам народа занять площади в центре Москвы. Только их услуги не понадобились — оппозиционеры остались оплакивать победу «Единой России» дома, гражданской войны не случилось.

Вскоре лидер «ликующей гопоты» (так припечатал «Наших» чиновник из администрации президента) Никита Боровиков, комментируя информацию о разделении движения на несколько отдельных проектов, заявил, что «угрозы оранжевой революции больше нет», а движение «выросло из детских штанишек». С каждым годом активность «Наших», прославившихся киданием грабель под колеса кортежа оппозиционера Михаила Касьянова, травлей посла Великобритании Энтона Брентона и журналиста Александра Подрабинека, а также топтанием портретов правозащитников, снижалась. Даже молодежный форум «Селигер», где поначалу заправляли «Наши», «творчески» издевавшиеся над идеологическими противниками, постепенно становился все более нейтральной площадкой, куда в 2012 году активно приглашали даже оппозиционеров (приехал, впрочем, только всеядный Илья Пономарев).

По всей видимости, окончательно разочаровались наверху в «Наших» 6 декабря 2011 года, когда движение безуспешно пыталось помешать несанкционированной акции оппозиции на Триумфальной площади, последовавшей за первым митингом «За честные выборы». Впрочем, комиссар «Наших» Константин Голоскоков не считает тот выход провальным, поскольку попытку устроить «майдан» удалось предотвратить, а дальнейшие митинги оппозиции были согласованы с властями. С тех пор «Наши» почти не напоминали о себе. Немаловажно и то, что в прошлом году движение лишилось своих главных защитников — бывшего главы Росмолодежи Василия Якеменко и Владислава Суркова, перешедшего из администрации президента в правительство. Неудивительно, что в начале марта 2013 года в Кремле объявили, что «Наши» прекращают свое существование, а на их базе будет создано новое молодежное движение, которое якобы займется в первую очередь социальными проблемами, а не политическим противостоянием.

На самом деле движение «Наши» с 2008 года развивалось как зонтик для различных проектов, которые «разгоняли» комиссары движения. В 2011-м большая часть таких инициатив (например, проекты «Твой фильм о войне» или «Беги за мной») перешли под управление Росмолодежи. Оставшиеся проекты вскоре отправились в условно самостоятельное плавание, хотя их лидеры от статуса комиссаров «Наших» не отказывались. «Когда мы пришли в движение, нам было по 18-20 лет. Сейчас уже всем под 30. Нельзя всю жизнь простоять с плакатами на улице. Новое поколение скептически относится и к плакатам, и к пикетам, да и в целом к политике. Именно поэтому движение проводит ребрендинг, разрабатывает новые форматы, углубляется в интернет-деятельность и социальные проекты», — объясняет мне комиссар и бывший пресс-секретарь «Наших» Кристина Потупчик.

Сейчас социальные проекты «Наших» — это «Хрюши против» и «Стопхам» (больше им на этом поприще предъявить фактически нечего), первые борются с просроченными продуктами, вторые — с неправильной парковкой. Преемник Якеменко на посту главы Росмолодежи Сергей Белоконев (тоже вышедший из «Наших») недавно назвал их «героями нашего времени».

«Хам — это состояние души»

Лидер движения «Стопхам» Дмитрий Чугунов приехал на встречу с занятия по вокалу, который стал у него сильно хромать после армии: готовясь к снайперским соревнованиям, Чугунов затыкал уши гильзами и в итоге подорвал слух. Чугунов отхлебывает облепиховый чай и с гордостью рассказывает мне о своем детище. Непреложным свидетельством его невиданного успеха он считает канал «Стопхама» на Youtube: на него подписалось более 600 тысяч человек, общее количество просмотров видеороликов достигло 120 миллионов. В движении «Наши» Чугунов занимался военно-патриотическим воспитанием, но личное столкновение с хамством на дороге в момент изменило его жизнь. «Однажды я на своей “Волге” простоял за Porsche Cayenne три с половиной часа, пока из “Старбакса” не вышла с кофе хозяйка. Я очень не люблю опаздывать, у меня принципиальная позиция, а тут я как раз ехал на встречу с ребятами. И как-то это стало такой переходной чертой», — объясняет Чугунов.

Вместе с единомышленниками из «Наших» он начал патрулировать улицы Москвы и просить нарушающих правила парковки водителей переставить машину правильно. Если водитель отказывается, то ему на лобовое стекло наклеивают большой круг с символикой движения и фразой «Мне плевать на всех, я паркуюсь, как хочу». «Если он 40 минут будет отдирать наклейку, у него это отложится. Это как с горячим чайником: в следующий раз уже за него не схватишься», — объясняет суть своего ноу-хау Чугунов. Сначала деньги на наклейки давали «Наши», но за полгода, по словам Чугунова, «Стопхам» вышел на самоокупаемость. «В начале я занимался фандрайзингом, вкладывал свои деньги. Но сейчас у нас партнерские соглашения с ютьюбом, и за размещение рекламы мы получаем порядка 150-200 тысяч рублей в месяц», — рассказывает лидер «Стопхама». На эти деньги он содержит себя и трех помощников, а остальные активисты работают как волонтеры.

Впрочем, волонтеров (как, видимо, и большинство зрителей) в «Стопхаме» привлекает наверняка не борьба за права автолюбителей, а возможность разобраться с нарушителями ПДД жесткими методами, не боясь получить за это срок (если поначалу активистов «Стопхама» часто забирали в отделение «до выяснения», то после одобрения их деятельности бывшим главой МВД Рашидом Нургалиевым отношение поменялось кардинально).

Например, в ролике №18 упитанный мужчина, припарковавшийся неподалеку от ЦУМа во втором ряду, на просьбы девушки из «Стопхама» переставить машину отвечает отборным матом и плюет в камеру. После того как ему на лобовое стекло налепят сразу две большие наклейки, он ударом головы начинает драку (первыми активисты «Стопхама» силу не используют, но давать сдачи, легко переходя грань допустимого, не стесняются). Дальнейшие события больше походят на настоящее избиение: на водителя нападают сразу двое парней, проводят серии ударов руками и ногами. «Со стороны это может выглядеть как хулиганство, но если посмотреть и внимательно проанализировать, то все становится ясно. Когда человек стопроцентно себя ведет как хам, я не могу на него не отреагировать. Мне просто было обидно. Я сделал все, чтобы избежать конфликта. Но, простите, у меня тоже есть какая-то грань, я же тоже живой человек», — оправдывается Чугунов. При этом с официального канала «Стопхама» ролик вскоре после нашего интервью был удален.

Антигероями роликов часто становятся представители республик Северного Кавказа, и интерес зрителей дополнительно подогревают названиями вроде «Усмирение джигита» или «Копрофил. Кавказцы. ФСБ». После ролика «Чечня культурная» президент Чеченской республики Рамзан Кадыров даже снял с поста заместителя своего полпреда в Москве Тамерлана Мингаева из-за недостойного поведения его жены. Чугунов признает, что в «Стопхам» часто приходят националисты со словами: «Где тут кавказцы? Сейчас мы всем дадим люлей», — но уверяет меня, что, наоборот, наставляет их на путь истинный.

«У меня тема дипломной работы — это особенности работы в межэтнической среде в начальной школе. Я имею возможность раскидать на простом языке, им доступном, почему и в чем они неправы, и привлечь их к другой деятельности», — говорит Чугунов. Он растолковывает националистам, что «хамы не делятся на кавказцев и некавказцев», так как «хам — это такое состояние души».

Многие автолюбители обвиняют «Стопхам» не только в хулиганстве, но и в порче имущества и нарушении других статей КоАП. Чугунов обвинения яростно отвергает. «Мы соблюдаем три основных правила: мы не ругаемся матом, не нарушаем общественный порядок, не портим чужое имущество», — говорит он, утверждая, что наклейка легко отклеивается, а без повода и первыми активисты никогда бить водителей не начинают. Зато у «Стопхама» есть много агрессивных противников, которые собираются бить их. Например, в группе «Антихам» твердо намерены к лету начать боевые рейды. «БУДЕТ МЯСО И КРОВЬ!!! МЫ СДЕЛАЕМ ВСЕ, ЧТОБЫ СТОПХАМА БОЛЬШЕ НЕ СУЩЕСТВОВАЛО!!!» — написано в сообществе, которое, впрочем, особой популярностью не пользуется. Чугунов реагирует спокойно: «Сколько я их помню, они все собираются. Я сначала очень горячо реагировал и даже вернулся из свадебного путешествия из Египта, когда нашу активистку реально оскорбляли как могли», — рассказывает он.

Чугунов не чужд пафоса и, упоминая, что жена ему потом «вынесла мозг», максимально серьезно добавляет: «Это мое кредо, я не могу от него отступиться. Я верю в то, что я делаю, иначе бы я не был самим собой и проект бы не был таким». Более того, Чугунов уверен, что «Стопхам» не просто борется с хамами, но и «формирует некое действующее гражданское общество». От движения «Наши» «Стопхам», по словам его лидера, осознанно дистанцировался еще полтора года назад, так как его активисты предвидели, что по окончании политического сезона людям будут больше интересны отдельные социальные и гражданские проекты, а не политические.

«Каждому будет видно, что творожок умер»

Представителей движения «Хрюши против» во время акций легко узнать по их розовым костюмам гигантских свиней со злыми мордами. Основная идея проекта — борьба с некачественными товарами в магазинах с помощью рейдов. Прошлой весной «хрюши» даже забрели (якобы случайно) в лагерь оппозиционных активистов «ОккупайАбай», когда шли в магазин «Дикси» выявлять просроченные товары. В костюме одной из свиней тогда была и основатель движения — миниатюрная блондинка Евгения Сморчкова, которая сидит передо мной с пятым айфоном в руках и с напускной скромностью говорит: «Не могу сказать, что я чувствую себя героем нашего времени, но если мою работу так оценили, то мы этого и ждали».

Как и создатель «Стопхама», Сморчкова придумала свой проект после того, как лично столкнулась с вопиющей несправедливостью. «На форуме “Селигер” учат создавать проекты, и когда я приехала туда в восьмой раз, я почувствовала, что готова. У меня рядом с домом есть “Седьмой континент”, который реально задолбал, — Сморчкова до сих пор так раздражена, что переходит на неформальную лексику. — Есть такое ощущение, что, ну, задрал, и ты приходишь, жалуешься, а им пофигу». В молодежном лагере Сморчкова собрала команду, которая выиграла там грант, что позволило пошить первые три костюма злых свиней. То, что изначально было «фаном», вскоре выросло в самый перспективный, по мнению Белоконева, проект «Наших».

За два с половиной года в акциях «Хрюш против», по словам лидера движения, приняли участие 12 тысяч человек. Подавляющее большинство из них — волонтеры, которые «борются за свои права и за справедливость». Первый ролик «Хрюш» в 2010 году, по утверждению Сморчковой, посмотрел миллион человек (найти ролик не удалось), отчего в молодом движении «офигели». Впрочем, канал движения на Youtube собрал пока только 15 тысяч подписчиков. Здесь, как и у «Стопхама», встречаются броские названия вроде «Дагестанская братва» или «Азиатские разборки».

Одна такая разборка в Санкт-Петербурге едва не закончилась для «Хрюш» плохо. Волонтеры пришли в магазин «Народный», где, по словам Сморчковой, продавали только гнилье и не было ни одного продукта с не истекавшим на следующий день сроком годности. «У прикассовой зоны “Хрюш” встретили порядка 30 человек с нерусской внешностью, явно сотрудники магазина, и с криками “Бей русских свиней!” начали массовую драку», — рассказывает Сморчкова. По итогам столкновения четверо «хрюш» были госпитализированы (один с переломами обеих рук), но уголовное дело завели против активиста движения. Обращения в прокуратуру, к губернатору Георгию Полтавченко, съемки с четырех видеокамер, публикации в СМИ ни к чему не привели, поскольку дело было сфабриковано полицией, уверяет меня Сморчкова. Помог только президент Путин, которому лидер «Хрюш» рассказала эту историю на «Селигере». Вскоре как по волшебству и дело, и магазин закрыли.

Благодаря Путину, уверена Сморчкова, движение не уничтожили. «Есть жизнь с Путиным и без Путина, и отказываться от того, что есть сейчас, не хочется, потому что есть что кушать и что одевать, а раньше не было», — объясняет Сморчкова. Оппозиция же, по ее мнению, «предпочитает вечно сидеть и говорить, что все херово», когда можно пойти и сделать хотя бы что-то. Поэтому среди противников режима лидеру «Хрюш» импонируют только отличившиеся в ходе спасения Крымска Алена Попова и Митя Алешковский (тогда активисты оппозиции и «нашисты» работали бок о бок, забыв об идеологических разногласиях). Проекты соратников Навального «РосЯма» и «РосЖКХ» Сморчковой, наоборот, не нравятся, так как они просто собирают жалобы, но ничего не исправляют (в действительности, эти проекты выполняют роль посредников между гражданами и чиновниками, упрощая отправку жалоб в госорганы).

Мотивация, которая побуждает волонтеров «Хрюш» пойти и что-то сделать, по мнению Сморчковой, самая простая — «быть крутым». А это значит «много фолловеров в твиттере, много лайков в инстаграме и чтобы с тобой считались».

— Вот тебе же хочется быть крутым? — вдруг спрашивает меня Сморчкова.
— Мне? Ну, наверное, — немного теряюсь я.
— Всем хочется быть крутым! — бодрым голосом заключает лидер «Хрюши против».

Лайки в инстаграме — это уже хоть что-то, ведь денег волонтерам не платят, а получаемые движением гранты (в декабре Росмолодежь выделила «Хрюшам» 100 тысяч рублей) уходят на пошив костюмов. В Брянске (откуда родом Сморчкова) движению помогает администрация, обещали выделить денег и в департаменте торговли Москвы.

Вот только с главой Роспотребнадзора Геннадием Онищенко, который на федеральном уровне отвечает за качество продуктов в магазинах, у «Хрюш» отношения так и не сложились. «Мы четыре месяца пытались передать письмо Онищенко, но не получилось, хотя у меня мало что не получается. Он любит через прессу нам сказать, что он нас законными методами научит работать, но он одного не может понять, что законные методы вроде жалобной книги ни хрена не работают», — говорит Сморчкова. В итоге стычки и драки в магазинах во время рейдов «Хрюш» происходят постоянно.

Среди позитивных итогов деятельности движения Сморчкова называет придуманную ими акцию по бесплатному обмену просроченных продуктов на свежие, к которой присоединились 11 торговых сетей и около 100-200 мелких магазинов. В ближайших планах движения — законодательно заставить производителей указывать на каждом продукте срок годности крупным шрифтом — чтобы надпись занимала не менее 10 процентов от упаковки. «Так каждому будет видно, что творожок умер», — поясняет 28-летняя Сморчкова. Сама же она хочет в будущем стать губернатором какой-нибудь области.

Служба расследований Навального

Должность в столь любимой активистами «Наших» власти (движение само себя называло самым быстрым в России социальным лифтом) долгие годы была главной мечтой многих комиссаров. Сначала в специально созданное госагентство по делам молодежи (Росмолодежь) ушел основатель «Наших» Василий Якеменко, в Госдуму пятого созыва избрались бывший пресс-секретарь движения Роберт Шлегель и тот же Белоконев. Белоконев впоследствии сменил Якеменко, а к Шлегелю в Думе присоединился еще один бывший «нашист» Илья Костунов, руководивший в 2008-2010 годах лагерем «Селигер». Бывший лидер «Наших» Никита Боровиков недавно возглавил зарегистрированную политическую партию «Умная Россия», которая в октябре 2012 года уже участвовала в местных выборах.

На этом фоне особняком смотрится комиссар «Наших» Константин Голоскоков, который продолжает бороться с врагами из оппозиции примерно теми же методами, что и в «золотые годы» движения. С осени 2011 года, когда в России началось серьезное гражданское движение, Голоскоков основал службу независимых расследований движения «Наши». Занимается она практически исключительно поиском компромата на критикующих власть политиков. Главная мишень Голоскокова — юрист Алексей Навальный. Голоскоков требовал лишить его статуса адвоката, расследовать его экономическую деятельность, незаконную агитацию, подавал на него в суд за вандализм, требовал исключить его из совета директоров «Аэрофлота» (откуда Навальный действительно все же ушел) и так далее. «Навальный жулик, который при этом хочет прийти к власти. Я не хочу, чтобы к власти пришел жулик. Есть запрос общества узнать правду о человеке, который пытается в общественном мнении предстать в образе белого и пушистого защитника», — объясняет свой повышенный интерес к Навальному Голоскоков.

Своим единственным успехом в борьбе с Навальным он считает историю с адвокатским статусом оппозиционера, которой заинтересовался Следственный комитет: «То, что СК через год после того, как я опубликовал данные своего расследования по получению Навальным адвокатского статуса, взял те же данные и отправил в Минюст, — это наша победа». Кроме этого, он припоминает депутата Госдумы от «Справедливой России» Анатолия Грешневикова, который якобы «занимался тем, что пилил деньги на восстановление храмов», а после публикации Голоскокова об этом не попал в партийный список на выборах 2011 года. «Таких побед было много, хотя мы никого не посадили еще, но это дело времени», — угрожает Голоскоков.

Посадить он пытался, например, тех членов панк-группы Pussy Riot, которые участвовали в акции в храме Христа Спасителя, но избежали ареста и последующего суда, в отличие от Толоконниковой, Самуцевич и Алехиной. В ответ на мой вопрос, не стыдно ли ему заниматься доносами, комиссар отвечает отрицательно. «Я хочу, чтобы справедливость восторжествовала, и тот факт, что двум участницам дали по два года, а еще как минимум две остались на свободе, я считаю ударом по принципу неотвратимости наказания», — объясняет Голоскоков. По его мнению, заявление на участниц панк-группы если и можно считать доносом, то уж точно не в негативном смысле этого слова. В числе таких положительных доносов, например, — просьба к СК проверить шутливый твит оппозиционера Ильи Яшина на призывы к массовым беспорядкам.

Службу независимых расследований «Наших» куда меньше интересуют проблемы депутатов Госдумы от «Единой России», чем, например, водочный бизнес Навального. «Навальный — мелкий жулик с тех времен, как он был в команде [губернатора Кировской области] Никиты Белых. Если он позиционирует себя сильным политиком с перспективами, то зачем ему два ларька в Голицыне, где продается алкоголь очень сомнительного качества? Вот и его фирма лозоплетения на деле им не занимается, а эта ширма им нужна только для того, чтобы получать налоговые льготы», — говорит Голоскоков. Сам Навальный неоднократно отвечал на претензии, как он говорит, «дебильчеков-нашистов» — и на этом фронте войны с Навальным добиться значимых успехов Голоскокову не удалось.

Впрочем, в ближайшее время он обещает опубликовать разоблачение депутатов, причем не только оппозиционных. «Я поддерживаю власть, и если какие-то жулики идут в нее и ее позорят, то с ними нужно бороться», — добавляет комиссар.

Фактически в последнее время Голоскоков в одиночку (если не считать телеканала НТВ) занимается разоблачением оппозиционеров и добровольной помощью следственным органам. «Как говорится, никто кроме нас! Хотя мне кажется странным, что никого кроме меня не интересовала, например, публикация Навальным результатов экзит-поллов и итогов голосования в день выборов», — жалуется Голоскоков. Он не ограничивается расследованиями проделок российских оппозиционеров, но еще и часто ездит за границу в страны, входящие в зону российских интересов. Чтобы взять интервью, Голоскокова пришлось ловить две недели: он ездил «по делам» в Ливан — обсуждать на конференции политическое урегулирование в Сирии. Еще Голоскокова интересует палестинский вопрос и нарушения прав человека в Бахрейне: «Ближний Восток — это основной узел мировой политики, и не волновать меня как человека с активной гражданской позицией не может».

«Я в движении “Наши” долгое время возглавлял неформальный внешнеполитический департамент. Представляю в Сирии себя как российского общественника», — объясняет свою роль Голоскоков. В 2007 году он голодал в палатке у посольства Эстонии в знак протеста против того, что эстонцы внесли его в «черный список» Шенгена до 2019-го.

Из политики в социальные проекты (хотя в 2009-2010 годах Голоскоков занимался проблемой абортов, работой «скорой помощи» как такси и ловлей педофилов на живца) он уходить не собирается. Как, по его словам, не собирается этого делать и движение «Наши». «Мы никуда не можем уйти, ведь “Наши” сегодня — это несколько сот политических менеджеров по всей стране. Они же не могут в воздухе раствориться», — говорит он и приводит в пример все тех же Шлегеля, Костунова и Потупчик.

Фонд, дисциплина и демократия

Считается, что сразу после своего создания «Наши», пользуясь поддержкой власти, организовывали нападения на оппозиционеров. Так, в начале 2006 года в атаковавших бункер Национал-большевистской партии Эдуарда Лимонова крепких парнях опознали «нашистов» и футбольных фанатов (нападавших даже забрали в милицию, но после приезда сотрудника администрации президента их отпустили). Активно создавалась из фанатов и социально проблемных подростков «Добровольная молодежная дружина». Впрочем, сами «Наши» свою ответственность за нападения на оппозиционеров никогда не признавали. Во второй половине нулевых война с оппозицией переместилась в соцсети и блоги. Впрочем, как неоднократно рассказывал на селигерских лекциях Якеменко, сторонники Кремля битву в интернете оппозиции проигрывали.

Самым известным сетевым бойцом «Наших» была и остается бывшая пресс-секретарь движения Кристина Потупчик (у нее в твиттере 25 тысяч читателей; для сравнения: у пресс-секретаря Алексея Навального Анны Ведуты — 27 тысяч, а у депутата Госдумы Дмитрия Гудкова — 54 тысячи). В движение ее с подругой Юлей Городничевой (будущим членом Общественной палаты) когда-то отвела мама. «Мы в то время вели подростковую разнузданную жизнь, и родителей это беспокоило. Маму привлекло то, что в движении предлагались бесплатные курсы, на которых преподавали историю, политику, психологию и так далее», — рассказывает Потупчик. После того как Городничева попала в ОП, Потупчик «взревновала к ее успеху», стала пресс-секретарем «Наших» в родном Владимире, а после ухода Шлегеля с должности пресс-секретаря всего движения перебралась в Москву.

Потупчик, по ее собственным словам, «не очень общительный и достаточно стеснительный человек», что странно для пресс-секретаря. Интервью она согласилась дать после долгих уговоров, да и то — только по почте. «Я после пресс-конференции теперь всего боюсь и из дома вообще не выйду», — кокетливо объяснила свой отказ от личной встречи Потупчик. В конце февраля бывший пресс-секретарь «Наших» объявила, что намерена создать фонд поддержки некоммерческих интернет-проектов «Фонд» (Фонд открытой новой демократии). Мне она поясняет, что «Фонд», если найдет финансирование, будет поддерживать «действительно важные проекты, начиная с популяризации донорства, заканчивая доступным разъяснением схем налогообложения». «Я надеюсь, что мне удастся поддержать достойные проекты, помочь им развиться и сделать лучше мир вокруг себя, в то время как скептики будут продолжать ничего не делать и критиковать какие-то абстрактные провластные инициативы», — говорит Потупчик.

По ее словам, «политики в работе таких проектов просто нет», и от них «совершенно не требуется хвалить Путина, как это делаю я, достаточно быть социально значимыми и приносить пользу людям». Потупчик действительно много и густо хвалит Путина, не позволяя себе высказывать хотя бы малейшего сомнения в любом его шаге. По ее мнению, именно благодаря деятельности Путина в стране «появились условия для реализации социальных проектов, так как в России сформировалось новое поколение молодых людей, креативный класс, с возможностью, желанием и ресурсами для развития себя, гражданского общества, страны в целом». На мое замечание о том, что Путин «креаклам» (как называет представителей «креативного класса» публицист Павел Пряников) скорее враг, Потупчик отвечает, что «не стоит выдавать желаемое за действительное», ведь «именно путинское Агентство стратегических инициатив будет заниматься помощью этому самому “креативному классу” в вопросе поддержки проектов и трудоустройства».

Пока Потупчик активно борется с «креативным классом» в своем «Живом журнале», который она начала вести вскоре после приезда на «Селигер» «одного высокопоставленного источника из Кремля в розовом платье» (речь о Наталье Тимаковой, которая тогда была пресс-секретарем президента Медведева — именно ее Потупчик считает автором фразы про «ликующую гопоту»). «От одного поста эффект иногда больше, чем от десяти встреч и интервью, а стресс — меньше», — объясняет Потупчик. Вероятно, поэтому Василий Якеменко, пока не ушел из политики в гастрономический бизнес, почти никогда не давал интервью, а независимых журналистов либо не пускали на «Селигер», либо с позором оттуда выгоняли. «Журналисты фотографировали еще не убранный мусор или даже раскладывали мусор сами и говорили, что мы оставили после себя горы отходов, искали скромных или не очень разбирающихся в политике ребят и смущали их всякими вопросами, чтобы потом заявить “и это лучшие люди движения”», — объясняет жесткую борьбу с прессой Потупчик.

Потупчик отчаянно любит Путина — и так же отчаянно она ненавидит оппозицию, которой, по ее мнению, нечем похвастать, кроме сотни постов в интернете. «Помимо аргументированной поддержки в адрес действующей власти есть еще один очень простой довод этим заниматься. Достаточно посмотреть на многих оппозиционеров, чтобы сказать: “Если эти люди против Путина, то я — за”», — добавляет бывший пресс-секретарь движения «Наши».

Я спрашиваю ее, не было ли ей когда-нибудь стыдно за коллег — например, когда они топтали портреты оппозиционеров и правозащитников. «Мне за движение никогда стыдно не было. Помимо дисциплины, у нас была демократия. Не хочешь — не топчи. Я не топтала. Если у тебя есть ощущение, что это — перебор, может, стоило напомнить об этом Удальцову, пытавшемуся сжечь портрет Путина на недавней оппозиционной акции?» — заключает бывший пресс-секретарь «Наших».