Важно не имя, а стратегия Куда Борис Юхананов поведет театр имени Станиславского

Весной 2013 года, под занавес театрального сезона, московский департамент культуры объявил конкурс на лучшую программу художественного развития для двух театров — драматического имени Станиславского и Центра драматургии и режиссуры. В конкурсе могли участвовать и действующие худруки театров, чьи контракты истекают в июле, и, по большому счету, все желающие. Срок подачи заявок истек 10 июня, а в конце месяца глава департамента Сергей Капков постановил: в ЦДР выиграла концепция режиссера Клима, но окончательное решение по площадке на Беговой, в сезон 2012/2013 руководимой драматургом и режиссером Михаилом Угаровым, будет принято чуть позже, после серии встреч департамента с дирекцией театра. Для драматического театра имени Станиславского лучшей признана стратегия режиссера Бориса Юхананова и его соратницы, доцента кафедры менеджмента РАТИ Марины Андрейкиной. План превращения театра на Тверской, 23 в нечто принципиально новое начнет реализоваться уже осенью, с нового сезона.

Решений обоих кадровых вопросов — и в драматическом «Стасике», и в Центре драматургии — театральная общественность, безусловно, ждала. Тактика поведения московского департамента культуры при Сергее Капкове и его помощнице по театру Евгении Шерменевой стала резонансной и относительно прозрачной, если иметь в виду стиль предшественников. Именно поэтому объявленный конкурс стал объектом внимания. К тому же присланные проекты без указания авторства (список соискателей был опубликован отдельно) рассылались для оценки ведущим театральным критикам Москвы. Опросив экспертную группу и оперевшись, очевидно, на свое видение городской культурной политики, чиновники приняли решение, в равной степени парадоксальное и логичное. Отвечать за него теперь нужно будет не только ведомству — зона ответственности расширена до профессионального сообщества, как правило, критикующего волевые решения, спускаемые сверху. Демонстрирует оно и новую парадигму: не имя должно делать театр, а стратегия. Предложена она кем-то «великим» или командой никому неизвестных молодых юнцов — не имеет значения. Важно не кто делает, а что делается — вот что будет трендом ближайших лет.

Проблемный ЦДР, где усилиями Угарова и команды Марата Гацалова в прошедших двух сезонах поддерживалась жизнь, раздираем внутренними конфликтами. Там одни артисты во главе с режиссером Ольгой Субботиной (тоже подававшей заявку на «худрука», но не выигравшей) и административным составом враждуют с другими. Если программу харизматичного Клима, осенявшего своим присутствием лаборатории молодой режиссуры в ЦДР, начнут воплощать, не меняя менеджмент театра, то вполне может быть, что будущее Беговой — в плодотворном лабораторном процессе, как и было при Угарове.

С театром Станиславского есть определенность как минимум в том, что авторская программа Бориса Юхананова принята более или менее окончательно. Единственный существенный вопрос, который никак не отражен в этой заявке, заключается в нынешнем состоянии труппы, климате внутри и имидже снаружи театра, а также в необходимости все это менять.

У театра, открытого в 1935 году как оперно-драматическая студия Станиславского, по большому счету, странная судьба. Здесь были временные подъемы, как при Михаиле Яншине в 1950-х, Борисе Львове-Анохине в 1960-х, Андрее Попове в 1970-х, Владимире Мирзоеве — уже в 1990-х. Здесь работали актеры «звездного» масштаба вроде Евгения Урбанского, Евгения Леонова и Георгия Буркова. Анатолий Васильев, которого сюда привел учитель Попов, в конце 1970-х выпустил в «Стасике» два своих знаменитых спектакля — «Первый вариант „Вассы Железновой“» и «Взрослую дочь молодого человека». Но молодого тогда Васильева и его товарищей по курсу Попова — Марии Кнебель в ГИТИСе — Иосифа Райхельгауза и Бориса Морозова — выжили из театра, да так, что один из них до сих пор не переступает его порога.

У театра есть удачи и в недавнем прошлом: здесь дебютировал художник и режиссер Дмитрий Крымов, залетной птицей бывал и до сих пор иногда появляется музыкант Петр Мамонов, ярко выступала команда Владимира Мирзоева с актером Максимом Сухановым. В труппе еще совсем недавно числились, ничего почти не играя, московские актрисы из лучших — Елена Морозова, Ирина Гринева и Ольга Лапшина. При Александре Галибине (контракт с которым летом 2011-го разорвало предыдущее руководство департамента культуры) на сцене «Стасика» сделали свой первый большой спектакль — «Не верю» Михаила Дурненкова по мотивам книги Станиславского «Моя жизнь в искусстве» — ньюсмейкеры сегодняшнего российского театра Марат Гацалов и Ксения Перетрухина. Все истории стремятся к продолжению, и в том, что сюда придет ученик Анатолия Васильева, в программе которого тоже есть спектакль «во славу» Станиславского, есть логика — как минимум сюжетная.

У нынешнего коллектива театра Станиславского большая способность к сопротивлению — во главе со старейшиной труппы Владимиром Кореневым здесь убили не одно начинание самых разных худруков. Ни один из проектов не стал для театра объединяющим все усилия, ничья воля не сломала стремление к саморазложению и одновременной консервации, которое здесь живет. Коллектив борется против нелюбимых худруков под слоганом «за сохранение традиций русского психологического театра», пишет письма, скандалит, но в итоге одно: театр, стоящий в самом центре города, не проходит ни по ведомству критики и фестивалей, ни по ведомству коммерческого развлечения. Здешний хит «Мужской род, единственное число», в котором роль трансвестита играет воцерковленный традиционалист Коренев, поставлен в начале 2000-х петербуржцем Семеном Спиваком, точно сбалансировавшим на той степени позора, которая и должна быть в «классике русского трэша».

Программа Бориса Юхананова построена на игнорировании того, что сейчас собой представляет театр Станиславского, и на четком целеполагании, в основе которого — представление о возможности некоего идеального «Стасика». По трем опорным точкам заявки ясно, что, по мнению Юхананова, обязательно должно происходить в этом месте сегодня и завтра. Первое — работа с традициями (предложено реконструировать «Синюю птицу» Станиславского и поставить «Отелло» на основе его же режиссерской экспликации) и актуализация связи «Станиславский — Мария Кнебель — Андрей Попов — Анатолий Васильев — ученики». Ученики — и сам Юхананов, и Клим, и Александр Огарев, и Андрей Жолдак, и Владимир Агеев — фигурируют в списке потенциальных приглашенных режиссеров. Возврат к традициям Юхананов трактует как живую проектную идею, а поскольку он сам — звено цепи «учитель — ученики», причем звено довольно радикальное, то и понятие «традиция» обретает совершенно другой смысл. Историческим предшественником тут является мейерхольдовский послереволюционный лозунг «Назад к Островскому!», который был экспериментальным проектом нового взгляда на классику, а не призывом к консервации.

Второй «кит» победившей заявки — предложение сделать из «Стасика» «высокохудожественное развлечение в центре города». По видению авторов, это не «Мужской род», а ночные показы, спектакли пограничных жанров и перформансы, для чего в список желаемых guest stars внесены современные композиторы Борис Филановский, Сергей Невский и Александр Маноцков, а также швейцарец Хайнер Геббельс, чью радикально новаторскую «Вещь Штифтера» привозила «Золотая маска» в этом году. Список растяжимый, как и предложения по западноевропейской режиссуре, где есть все сегодняшние гении от поляка Гжегожа Яжины до американки Кэти Митчелл, но дело не в конкретных именах, а в самой позиции. Современный театр может быть энтертейнментом: ежегодный успех Робера Лепажа или Мэттью Боурна на Чеховском фестивале — тому хороший пример. При грамотном продвижении имени или события можно построить статусный центр «высокохудожественного развлечения».

Для успеха предприятия необходим пункт третий. Количество школ и мастер-классов сегодня велико не потому, что расплодились желающие учить и заработать на этом. У предложения есть спрос: все хотят бесконечно учиться чему бы то ни было — актерскому мастерству, сценарному делу, театральной критике... Знание стало демократичным, и это не только приятно публике, но и выгодно творцам — они обретают аудиторию, а аудитория — среду. Почти все вновь открытые театральные центры включают опцию «почувствуй себя интеллектуалом». Команда Юхананова собирается создавать продуктивную среду общения — через лекции, фестивали теорий, «школу театрального зрителя» и перевод сюда клуба «Синефантом», где создатели новых и часто оставшихся незамеченными фильмов встречаются с публикой.

Понятно, почему выиграла именно эта, сложенная из тривиального, в общем, набора имен деятелей современного искусства и инструментария программа — она стратегична и парадоксальным образом практична. Именно перекресток жанров приведет в «Стасик» нетеатральную публику, тем более что Юхананов знает, как ее завоевывать: вместе со своим учеником по Мастерской индивидуальной режиссуры Александром Дулерайном они сделали успешным телеканал ТНТ. При этом Юхананов — режиссер, склонный к радикальным театральным практикам (его последняя премьера «Стойкий принцип» идет восемь часов, он впервые в российской театральной практике работал с людьми с синдромом Дауна, в его «лабораТОРии» изучают тексты Торы) и владеющий искусством словотворчества не хуже древнегреческого софиста (как и Клим, и художник Юрий Хариков, чье имя тоже фигурирует в заявке). Он действительно отличная кандидатура для драмтеатра Станиславского, но строительство идеального «государства» точно потребует жертв.