«Лучший стимул трудно придумать» Заместитель председателя ВПК Олег Бочкарев о развитии оборонки в условиях санкций

Отечественная экономика уходит под санкции, и долгосрочный эффект этого процесса нам всем еще предстоит осознать. Оборонка и в целом машиностроение — ключевые отрасли, которым предстоит столкнуться с последствиями политического обострения одними из первых. О перспективах развития в условиях санкций «Ленте.ру» рассказал зампред Военно-промышленной комиссии Олег Бочкарев.

«Лента.ру»: Импортозамещение у всех на слуху в связи с известными политическими событиями, хотелось бы узнать о первоочередных задачах и путях их решения.

Бочкарев: Мы работаем в условиях санкций от наших бывших партнеров. Есть решение президента Украины о прекращении всякого сотрудничества с Россией в сфере ОПК. Наша реакция — разработка программы импортозамещения. Поручение было дано президентом, программу разработали. Программа делится на две части. Первая, работа по которой уже началась, импортозамещение по Украине. Дальше появится программа импортозамещения продукции из США, ЕС и других стран, поддержавших санкции. Программу импортозамещения по Украине разработал Минпромторг. Она прошла все согласования, в том числе с Минобороны, ее утвердили в правительстве России. 28 июля о программе доложили президенту, и он ее одобрил. Сегодня для каждой номенклатуры, которую мы получали с Украины, определен российский производитель, установлены сроки и необходимые ресурсы. Есть позиции, которые можно очень быстро заменить, буквально завтра. Но на некоторые потребуется время.

Газовые турбины для кораблей?

Вы упоминаете газовые турбины. Это более сложный проект, его не так легко заменить, но этапы и ресурсы уже определены, и российские предприятия сейчас приступили к выполнению этой задачи. Конечно, все это вызывает определенные сложности. Когда ты рассчитываешь на порядочность и добросовестность делового партнера, его разворот на 180 градусов, естественно, неприятен. Но это обернется куда большими проблемами для украинской промышленности, потому что им наш рынок заменить будет нечем. Мы можем заменить их номенклатуру и давно готовились к тому, что эту кооперацию придется сворачивать. По графику это должно было случиться через какое-то время, но сейчас придется процесс ускорить. Но мы это дело переживем. Потратив максимум два-три года на самые тяжелые позиции. А как это переживет Украина? Та продукция, которую они делали для России, больше никому не нужна. НАТО производит оружие по своим стандартам. Россия — это гигантский рынок, это 20 триллионов рублей, которые направлены на госпрограмму вооружений. Поэтому здесь больше пострадает Украина.

Вторая задача — санкции США и Европейского союза. Последнее время мы шли по пути интеграции в мировое разделение труда, не замыкаясь только в себе. Предлагалось много совместных проектов. Те же «Мистрали», автомобили «Ивеко», ряд других проектов. При этом мы, имея возможность собственного решения тех или иных проблем, пошли на это сотрудничество.

По «Мистралям» подписали договор, оплатили работу, в расчете на выполнение обязательств французской стороной. А сегодня трудно понять, поставят нам эти корабли или нет. Но ситуация у Франции на сегодня патовая. Один корабль уже сделан, и кроме нас его никто не купит. Если его не поставят — придется заплатить штрафные санкции, и это не говоря о репутационном ущербе. Сегодняшний кризис рано или поздно завершится, будет найдено политическое решение. А что делать с репутацией?

Программу импортозамещения по европейским изделиям мы тоже готовим, она будет реализована чуть позже. Сейчас формируем сметы, подсчитываем ресурсы и другие параметры. При этом надо иметь в виду, что за рубежом настроения бизнеса и политиков сильно различаются — европейский бизнес хочет сотрудничества, а политики им не дают такой возможности.

Есть ли какие-то обходные пути? Импорт через третьи страны?

Это нереально. Законодательство США и Европы довольно суровое — попавшись на использовании подобных путей, бизнес рискует очень большими неприятностями. Рассчитывать на подобные поставки не стоит. Вместе с тем мы открыты для сотрудничества — закрывать его пытаются с той стороны. К катастрофе это не приведет. Так или иначе, у нас есть решения по всей номенклатуре, и если даже то или иное изделие окажется несколько тяжелее, чем аналог с использованием европейских комплектующих, свою боевую задачу оно будет выполнять достаточно эффективно.

Как складываются отношения ОПК и Минобороны? При предыдущем руководстве военного ведомства взаимные претензии и ценовые войны во многом определяли их характер, сейчас они вроде бы стихли, по крайней мере перестали выплескиваться наружу. Они ушли в прошлое?

Действительно, таких выплесков стало меньше. Этому способствовали несколько серьезных мероприятий. Первое — в конце 2012 года был принят новый закон о гособоронзаказе (ГОЗ). Он был разработан по инициативе ВПК. С 2013 года мы уже работали в новом формате. В этом законе отрегулированы очень многие вещи, служившие причиной ценовых конфликтов. В дополнение к закону вышло семь постановлений правительства, детализировавших ряд моментов: правила работы, документооборот, процедуру принятия решений в вопросах ценообразования и другое. У нас действует многоступенчатая система определения цены. За год до предполагаемого контракта Минобороны дает оферту, объявляя основные параметры, в том числе цену, закупаемых изделий. То есть мы заранее понимаем, на какую цену ориентируется заказчик. Эти предложения направляются в Минпромторг, в Роскосмос и в другие ведомства, в зависимости от подчинения конкретного производителя. Там определяют исполнителей и запрашивают документы с обоснованием цены. Там, где стороны договариваются, следующая ступень — это Федеральная служба по тарифам, регистрирующая эту цену. И всё — можно заключать контракт. В этих условиях за год до контракта промышленность уже знает цену, и сам процесс заключения контракта проходит куда легче и быстрее.

Определенные проблемы возникают в кооперации, там, где задействовано несколько звеньев поставщиков. Если с головными производителями проблем меньше, то со смежниками, особенно производящими уникальные виды продукции, они возникают. Здесь очень хорошо работает ФАС, позволяя воздействовать на нерадивого поставщика в части ценообразования. Штрафы очень большие, и желающих наживаться на ГОЗе все меньше. Многие производители сами предлагают снизить цены, только получив запрос от ФАС на предоставление информации по цене. Мы идем им навстречу, в конечном счете, наша цель — не наказать, а сделать цену справедливой. В целом, антимонопольное расследование позволяет иной раз снизить цену на 30 процентов.

Давайте о самой отрасли. Сейчас идет довольно сложный, дорогостоящий и длительный процесс ее модернизации. На поддержку и развитие ОПК выделено три триллиона рублей. Модернизация, как правило, предполагает повышение производительности труда и высвобождение большого числа работников. Есть ли понимание, что делать с этими людьми, куда их девать?

Во-первых, рост производительности труда сегодня — это требование жизни, требование бизнеса, это процесс неизбежный. Во-вторых, объем задач в оборонке приводит к нехватке кадров, а не к их высвобождению. Мы в результате используем новые технологии не для того, чтобы уменьшить количество занятых, и кого-то увольнять. Мы используем их для того, чтобы компенсировать отсутствие нужных кадров вообще. В-третьих, мы входим в период, когда на рынок труда приходят люди, родившиеся после 1992 года. О той демографической яме вы сами прекрасно знаете, рождаемость тогда упала в разы. В итоге приток рабочей силы на рынок настолько ограничен, что еще неизвестно, как его компенсировать. В результате этот переходный период, период смены технологии, уменьшения затрат, сокращения рабочих мест будет синхронизирован с процессом смены поколений работников. Советское поколение постепенно уходит на пенсию, так или иначе уходя с рынка труда. И этот уход сейчас на порядок превышает приход новых работников просто потому, что их мало родилось. И здесь никакого конфликта быть не должно — старая технология уходит вместе с людьми, которые с ней работали. Но это ситуация в целом по стране и по отрасли. Естественно, есть какие-то отдельные предприятия, отдельные производства, где с подобными проблемами придется столкнуться, особенно в моногородах. Там людям негде перераспределиться в системе общественного труда. Но кричащих проблем в моногородах у нас сейчас нет, те, что есть, решаем в рабочем порядке. Мы помним 2008 год — тогда были специальные программы поддержки моногородов. Государство направляло деньги на развитие других производств, не связанных с оборонкой. Думаю, что сегодня такие решения тоже будут найдены.

О гражданском рынке и рентабельности оборонки. Зависимость себестоимости конечного продукта от масштабов производства никто не отменял. В любом случае даже наш военный рынок имеет ограниченные объемы. Рассматриваем ли мы проблемы диверсификации производств, освоения той же гражданской электроники, чтобы, условно, иметь возможность производить не только системы наведения, но и медицинское оборудование, и бытовую электронику, видеоаппаратуру и тому подобное?

ОПК никогда не производил только оборонную продукцию. Определенная доля гражданской продукции была всегда. Предприятия, на которых оборонная тематика занимает все сто процентов плана, можно пересчитать по пальцам. Все остальные делают и гражданскую продукцию, в разных объемах и с разным успехом, но тем не менее. И процесс освоения новой продукции конечно, идет. Могу привести в пример Пермь, там есть приборостроительная компания (ОАО «Пермская научно-производственная приборостроительная компания» прим.« Ленты.ру»), она делает гироскопы для военной техники. Недавно я был на этом предприятии после долгого перерыва, около шести лет, и я его не узнал. Они освоили производство оптоволокна. Различные оптоволоконные системы, кабель, само оптоволокно — огромное производство, чистые цеха с оборудованием нового поколения. Оборонное производство занимает порядка 30 процентов общего объема мощностей, остальные 70 процентов перепрофилированы на гражданскую продукцию.

В сегодняшней ситуации мы вынуждены наращивать возможности по гражданской продукции. 27 августа будет проходить военно-промышленная конференция, которую мы проводим в рамках поручения президента сформировать программу ОПК после 2020 года в гражданском секторе. Сейчас мы делаем большой рывок: к 2015 году необходимо обеспечить 30 процентов современного вооружения, к 2020 году — 70. Компенсируя тот провал, что был в предыдущие два десятилетия. Но после 2020 года, когда мы перейдем к планомерной замене техники, такого объема военных заказов уже не будет. Поэтому мы сейчас должны думать о том, что будет дальше, делая упор именно на гражданскую продукцию и для внутреннего, и для внешнего рынка. Перед нами стоит довольно масштабная задача: сформировать правила, подходы. И работать надо уже сейчас, потому что измениться внезапно — в ночь с 31 декабря 2019-го на 1 января 2020 года — невозможно. У нас шесть лет, это и много и мало. Ну и санкции, конечно. Лучший стимул трудно придумать.