Части тел Как волонтеры обменивают живых и разыскивают останки погибших солдат в Донбассе

Вымершие окрестности Дебальцево усеяны покореженными танками и сгоревшими автомобилями. Здесь, по трассе М03, пролегающей через села Луганское и Лозовое до Артемовска, силовики пытались выйти из окружения ополченцев — так называемого Дебальцевского котла. Пейзаж свидетельствует о жестоком обстреле отступавших украинских военных. На дороге и в полях остались боеприпасы, неисправное оружие, осколки снарядов. Белый фургон с надписью «Груз 200» передвигается от танка к танку. Во взорванных машинах волонтеры находят останки погибших украинских солдат, неподалеку можно увидеть части тел или разбросанные кости. Участники миссии, работающие в специальной форме, складывают обгоревшие фрагменты в черные мешки. Волонтеры бродят по полю и обыскивают разбросанные бушлаты в надежде найти документы, удостоверяющие личности погибших.

Останки сыновей

Всеукраинская общественная организация «Союз "Народная память"» до начала конфликта на востоке Украины занималась поиском пропавших без вести участников Первой и Второй мировых войн. С недавнего времени профиль организации поменялся — теперь приходится искать останки современников. Со 2 сентября миссия союза «Эвакуация-200» (она же «Черный тюльпан») выезжает на места сражений между соотечественниками. В эти дни они ездят в районы Дебальцевского котла и донецкого аэропорта для эксгумации и эвакуации тел павших солдат. После анализа ДНК в Днепропетровске найденные останки возвращают родственникам.

Миссия имеет две базы — обе располагаются в сотне километров от границы самопровозглашенных республик. Оттуда волонтеры каждый день выезжают на места сражений. Чтобы опознать погибших и вернуть их родителям, они выполняют работу судмедэкспертов — фотографируют, собирают личные вещи, осматривают тела, составляют протоколы, фиксируют место находки.

Со 2 сентября союз сотрудничает с властями ДНР и ЛНР — первые поездки в поля начались после Иловайского котла. О пропавших без вести сообщают военные части и родственники, после чего начинается поиск. «За прошлый год мы нашли 195 тел украинцев, в основном после котлов под Иловайском и на Саур-Могиле. В 2015-м мы собрали уже более 280 тел, 200 из них — под Дебальцево. Ополченцев нашли меньше — около 60 погибших. Наверное, потому что они в такие котлы не попадают», — отметил руководитель союза Ярослав Жилкин.

По его словам, на Украине нет централизованного учета потерь войск. При этом часть пропавших без вести — раненые, которых армия оставляет во время спешного выхода из котлов. Работа по их поиску часто требует связей: в противном случае у миссии будут возникать проблемы на блокпостах при пересечении границ подконтрольных/неподконтрольных Киеву регионов. Договариваться приходится с обеими сторонами, поэтому союз сотрудничает, в том числе, с Министерством обороны ДНР. Его представитель Лилия Родионова помогает передать погибших украинской стороне.

«Мы уже давно сотрудничаем с украинской стороной. Нам делить нечего. Все тела должны быть возвращены на родину, родителям. Мамы ведь везде одинаковые. Они должны похоронить своего ребенка. Если есть сообщение о погибших, мы сразу связываемся с украинскими коллегами и выезжаем на место», — объясняет Родионова.

Однако наличие связей и договоренностей не всегда является гарантией безопасности для волонтеров. Эксгумация тел в большинстве случаев проходит на заминированной территории. Поля усеяны неразорвавшимися снарядами, а дорога к ним проходит через простреливаемые с обеих сторон участки. Активисты не раз попадали под обстрелы, некоторые из них побывали в плену.

«Мы работаем на нейтральной полосе между сторонами, в прифронтовых зонах на территории и Украины, и ДНР, и ЛНР. В основном там, где были котлы, где остались десятки безымянных могилок. Потому что если лежат тела — надо же их кому-то забрать. Были разные ситуации, мы попадали под обстрел миномета, "Града", и поверх голов стреляли... Плюс с каждой стороны есть какие-то неадекватные люди и периодически случаются недоразумения», — подчеркивает Жилкин.

Члены союза обязаны работать в поле с сопровождением. На одном из блокпостов ДНР им выдают пару бойцов ополчения с оружием. Они помогают волонтерам не наткнуться на мину и показывают места захоронения украинцев. После таких котлов, как Дебальцево, в случае находки целого тела ДНРовцы закапывали их и ставили над безымянной могилой самодельный крест. Иногда у погибших находили документы — в этом случае их хранили в ожидании приезда «Черного тюльпана».

В этот раз миссию сопровождал доброволец с Кавказа Сергей Коплик, служащий в местном ополчении. По его словам, после победы в Дебальцево сепаратисты рыли могилы и ставили кресты над закопанными телами противников. «Если при них есть документы, мы пишем на табличке имя солдата и дату захоронения. Но чаще всего это просто безымянные могилы. Только на этой территории мы захоронили после победы около 20 человек», — поясняет ополченец.

Родионова вмешивается в разговор. По ее словам, официальные власти в Киеве молчат о большинстве погибших воинов украинской армии. «Это, наверное, те, кого Порошенко объявил погибшими: всего 22 человека под Дебальцево (согласно информации, которую озвучил президент Украины в марте, за время окружения в Дебальцево погибли 66 военных, еще около 300 были ранены; по данным Минобороны ДНР, в котле погибли более трех тысяч человек — прим. «Ленты.ру»). Только вот кого же мы находим обгоревшими в танках?» — вопрошает она.

За один день под Дебальцево волонтерам удалось собрать «около шести тел» — среди них только одно целое. Вести точный подсчет найденным останкам в таких условиях затруднительно.

Неравный обмен

Лилия Родионова несколько месяцев провела в плену. Ее задержали бойцы Вооруженных сил Украины (ВСУ), когда она везла домой раненого украинского бойца. Сначала ее доставили на аэродром в Краматорске, где, по словам активистки, в независимости от пола и возраста пленных жестоко избивали. Затем перевели в Мариуполь. Там, в подвалах Службы безопасности Украины (СБУ), она видела ополченцев, которых уже несколько месяцев в ДНР считали без вести пропавшими. После освобождения активистка организовала их обмен и с тех пор от имени Минобороны ДНР занимается возвратом заключенных домой.

Из плена людей часто привозят в тяжелом состоянии — благодаря Родионовой после семимесячного заточения на украинской стороне молодого ополченца Марата Хана (он сам из Докучаевска) отправили в одну из больниц Старобешево. По словам бывшего пленника, бойцы батальона «Азов» его регулярно избивали и даже прострелили ногу. Из-за несвоевременного лечения кость на голени все это время не срасталась, что привело к осложнениям.

«Я попал в плен 3 августа. Там мне прострелили ногу. Таким образом они меня допрашивали, часто били. Правда, один раз отвезли в больницу, но не оказали необходимой помощи. В феврале под Луганском меня обменяли на украинских военных. ДНР отдала 150 украинских военных в обмен на 51 нашего ополченца», — рассказал Хан.

Обмен арестованными происходит по заявкам родственников и командиров подразделений. С двух сторон активисты готовят списки без вести пропавших. Их передают на территорию противника на согласование. Там уточняются имена пленных, и в руки переговорщикам попадает лист с подтверждением данных об их нахождении в плену.

Как утверждает Родионова, вместо военных украинская сторона часто присылает случайных гражданских, арестованных на территории Украины. «Мы (вооруженные силы самопровозглашенных республик — прим. «Ленты.ру») берем в плен, а затем отдаем Украине тех, кто держал оружие в руках. Украина же арестовывает гражданских — за участие в митингах, за георгиевскую ленточку, за фотографию в "Одноклассниках", за разговор по телефону, за то, что выехали за пенсией или за паспортом на украинскую сторону. Их обменять получается, но отдают только в обмен на взятых нами в плен солдат», — говорит она.

Информацию о неравном обмене подтверждают и в луганском Союзе ветеранов Афганистана, которые также помогают отыскать родственников пленных. Заместитель председателя союза Виктор Муха утверждает, что со стороны ДНР и ЛНР берут и отдают в плен только тех, кто был взят в бою. «Если берем гражданских, — таких, как волонтер Гайдн Ризаева (задержана сотрудниками Министерства госбезопасности ЛНР и сейчас ожидает обмена для возвращения на территории, подконтрольные Киеву, — прим. «Ленты.ру»), — мы их проверяем и потом просто отпускаем, а не меняем... Был случай, когда взяли мужчину по подозрению, что его сын в ополчении. Правда, это не украинская армия гражданских берет, а добровольческие батальоны», — уточняет он.

Ветеран также рассказал об обмене в формате всех на всех конце декабря. Тогда ополченцы отдали 200 военнослужащих, взамен от Украины получили 250 пленных, из которых только около полусотни оказались бойцами. Остальные — простые люди из Донецкой и Луганской областей, не имеющие никакого отношения к ополчению. «Совсем недавно была передача военнопленных. Мы отдали 104 человека ВСУ, а получили 16. 15 дончан и один луганчанин», — вспоминает Муха.

Многочисленные организации по поиску без вести пропавших действуют всегда по-разному, отработанных схем нет. В большинстве случаев они совмещают поиск пропавших без вести со спасением пленных и эвакуацией тел погибших. Волонтер организации по обмену пленными «Патриот» в Славянске Виталий Стариченко сообщил, что групп по обмену военнопленных много: у всех разный подход к работе, и по индивидуальным схемам постоянно ведутся переговоры. Он признал, что на обмене часто спекулируют, особенно если владеют данными для связи с родственниками пленных. «Кто-то может удерживать гражданских, чтобы выторговать нужного солдата», — констатирует Стариченко.

В случае с Союзом ветеранов Афганистана спасает воинское братство. Несмотря на раскол страны, участники Афганской войны с обеих сторон продолжают работать вместе — причем даже те, кто сейчас воюет по разные стороны. При встрече просто обходят идеологические споры стороной. Кроме войны в Афганистане их теперь объединяет ведение переговоров о передаче военных заключенных и организация вывоза «двухсотых».

«Это началось в июне, когда пошли бои. Сын ветерана из Кировограда, служивший в ВСУ, попал в плен к казаку, который тоже был "афганцем". И получилось так, что "афганцы" вытаскивали сына "афганца", который сидел у "афганца"», — объяснил Муха.

Он добавил, что на боевое братство гражданская война на востоке Украины почти не повлияла. Например, после Нового года «афганцы» из Львова, Ивано-Франковска и Ровно привозили им гуманитарную помощь. «Мы забирали ее в поселке Счастье и отвозили семьям погибших. Точно также совсем недавно витебские сослуживцы привозили помощь», — резюмировал он. Как отметил Муха, у всех есть личное мнение. Но для ветеранов боевое братство — прежде всего, ведь 25 лет назад они спасали друг другу жизни.

Теперь интернациональный долг они исполняют на родине.