Ловля на Мотылева Как новый хозяин «Российского кредита» превзошел «семибанкирщину»

Анатолию Мотылеву обеспечено место в российской банковской истории. На расчеты с его кредиторами государство уже второй раз тратит миллиарды рублей. Более того, схема, которую реализовал Мотылев, такова, что нельзя исключать и «третьего пришествия» банкира.

Давайте дадим ему шанс

В понедельник, 27 июля, лишился лицензии «Тульский промышленник». Это последний оставшийся в живых банк, принадлежащий Анатолию Мотылеву. В минувшую пятницу под нож Центробанка попали «Российский кредит», АМБ-банк и М-банк. «Тульский промышленник» тогда отделался ограничением ряда операций, включая работу с частными вкладчиками, и введением временной администрации.

Однако за выходные Банк России передумал. Либо тульские подчиненные Мотылева не воспользовались предоставленным шансом — точнее, использовали его совсем не так, как представлялось ЦБ. Либо антимотылевская партия на Неглинной за уик-энд одержала окончательную победу, свидетельством чему стал полный отказ проштрафившемуся банкиру в каких бы то ни было поблажках.

Впрочем, в случае с Мотылевым никогда нельзя говорить «никогда». В отечественной банковской истории трудно найти другого банкира, которому позволялось бы не однажды входить в одну и ту же реку, а именно — тиражировать финансовые «ноу-хау», которые уже послужили причиной краха и привели к значительным госрасходам.

В 2009-м году Внешэкономбанк за символические 5 тысяч рублей купил у Мотылева и его партнеров банк «Глобэкс». Из-за кризиса финансовое учреждение, входящие в «топы» по размерам привлеченных частных вкладов, не смогло выполнить свои обязательства. А отзыв лицензии — именно в силу значительного числа вкладчиков — представлялся слишком радикальным шагом.

В итоге кроме упомянутой символической суммы ВЭБ в рамках санации заплатил прежним владельцам «Глобэкса» 80 миллиардов рублей «за все активы, связанные со строительством и недвижимостью». Эксперты сомневались в адекватности оценки соответствующих мотылевских активов — «Новинского пассажа», часового завода «Слава» и ряда земельных участков в Подмосковье и регионах. Однако новые управляющие «Глобэкса» уверяли: «Мы получили очищенный баланс, который более не отягощен сложным по структуре ссудным портфелем, и теперь сможем сконцентрироваться на развитии кредитных операций».

Отсюда следовало, что ВЭБ расщедрился не столько ради Мотылева, сколько ради возвращения «глобэксовских» кредитов. К концу докризисного 2007-го примерно половина ссуд, выданных «Глобэксом» (общий кредитный портфель на тот момент — 65,6 миллиарда рублей), в той или иной степени затрагивала девелоперские проекты. «Привлеченные с рынка денежные средства "Глобэкс" использовал для приобретения объектов недвижимости, конечными владельцами которых являются владельцы банка», — так еще в апреле 2005 года писал в служебной записке тогдашний зампред ЦБ Дмитрий Тулин.

Иными словами, Мотылев и его деловые партнеры должны были просто вернуть полученные от ВЭБа миллиарды в свой бывший банк. Предположим, что исключительно неблагоприятная рыночная конъюнктура не позволила им самостоятельно продать свою недвижимость, чтобы рассчитаться с клиентами «Глобэкса». Тогда возникает другой вопрос. Если Анатолий Мотылев из-за кризиса ушел в ноль, а то и в минус, откуда у него уже осенью 2009-го появились средства на строительство новой финансовой империи? А именно в это время деловая пресса заговорила об очередном мотылевском активе — АМБ-банке, который до 2009-го назывался РБК-банком и в чьем новом «имени» при желании можно было усмотреть инициалы нового владельца.

Второе пришествие

Это «второе пришествие» Анатолия Мотылева происходило на фоне скандала, вызванного публикацией в «Аналитическом банковском журнале» тулинской статьи «История банка "Глобэкс" как зеркало проблем российского банковского надзора». К тому моменту Тулин уже три года как не работал на Неглинной, и бывшим коллегам от него досталось не меньше, чем Мотылеву. Главная претензия Тулина к экс-владельцу «Глобэкса» — беззастенчивое «накручивание» капитала. Как утверждал Тулин, «"Глобэкс" негласно считался чемпионом в деле фальсификации финансовой отчетности (до 100 процентов капитала)», и другие участники рынка его осуждали как нарушившего правила приличия в «творческой бухгалтерии».

Как следует из тулинской статьи, Центробанк проявил редкое благодушие, а состоявшееся в декабре 2004-го включение «Глобэкса» в систему страхования вкладов стало едва ли не роковой ошибкой регулятора, в разы увеличившей стоимость неизбежной санации. При этом, вспоминает Тулин, в руководстве Центробанка лишь он один категорически выступал против этого решения:

«Тяжелый разговор с Андреем Козловым (первый зампред ЦБ, убит в сентябре 2006-го — прим. «Ленты.ру»)…Смотрит на меня, несчастный и потерянный, и говорит, что вот мы и столкнулись "с объективными ограничениями в эффективности банковского надзора", а я ему в ответ, что больше не хочу работать в этом бардаке. Игнатьев (председатель ЦБ до июня 2013 года — прим. «Ленты.ру») пытается меня успокоить. Говорит, что еще ничего не потеряно, мы сможем отозвать у банка лицензию после принятия его в систему страхования вкладов. Просит продолжить работу в штатном режиме и глаз не спускать с "Глобэкса"».

Когда статья Дмитрия Тулина в «Аналитическом банковском журнале» увидела свет, Андрея Козлова уже три года как не было в живых. А Геннадий Меликьян — его преемник на посту куратора надзорного блока Центробанка — назвал публикацию «по меньшей мере неэтичной». Предложения, о которых говорит Тулин, «обсуждаются довольно давно, имеют как плюсы, так и минусы, которые сдерживают их внедрение», — подчеркнул Меликьян.

Но через пару лет — в августе 2011-го — этот оппонент Тулина тоже покинул Неглинную. В банковских кругах полагали, что причина отставки Меликьяна — как раз неэффективная надзорная политика, но сам отставник опровергал эту версию.

По крайней мере, Анатолий Мотылев ничего не потерял от очередных кадровых перестановок в ЦБ. Наоборот — не прошло и года после ухода Меликьяна, как бывший владелец «Глобэкса» вновь в буквальном и переносном смысле обрел имя. Мотылев возглавил пул инвесторов, приобретших контрольный пакет «Российского кредита» — одного из «звездных» банковских брендов середины 90-х.

К моменту заключения сделки от былой финансовой мощи «Роскреда» мало что осталось. После кризиса 1998-го года его собственники — Бидзина Иванишвили и Виталий Малкин — перевели свой основной бизнес в «Импэксбанк» (в 2005-м был продан Райффайзенбанку). А «Российский кредит» на четыре года — с 1999-го по 2003-й — попал под управление Агентства по реструктуризации кредитных организаций (АРКО). После этого «курса реабилитации» банк фактически не занимался ничем, кроме обслуживания еще не распроданных компаний Иванишвили — главным образом девелоперских.

Правда, в августе 2011 года — по забавному совпадению, буквально за несколько дней до отставки Геннадия Меликьяна — «Роскред» был принят в систему страхования вкладов. Не исключено, что это обстоятельство стало для Мотылева не менее важным побудительным мотивом, чем бренд.

А намерение Иванишвили принять участие в парламентских выборах в родной Грузии создавало благоприятный политический или, скорее, геополитический фон. Со стороны российских властей было бы крайне непредусмотрительно лишать потенциального союзника возможности быстро и выгодно реализовать не самый привлекательный актив.

Щедрый комбинатор

Анатолий Мотылев и его партнеры заплатили за «Российский кредит» более 350 миллионов долларов, обеспечив Иванишвили примерно 20-процентную премию к капиталу банка. Борис Хаит, президент страховой группы «Спасские ворота» и один из участников мотылевского пула, еще летом 2013-го заверял «Ведомости», что «Роскред» превратится в многопрофильный финансовый институт федерального уровня.

Ирония судьбы: Хаит, бывший совладелец «Мост-банка», еще одной потухшей «звезды» из 90-х, теперь принял участие в попытке реинкарнации последнего выжившего бренда времен «семибанкирщины».

С «Мостом» у мотылевского «Роскреда» было еще одно пересечение. Руководить потенциальной жемчужиной своей коллекции Мотылев поручил бывшему центробанковцу Петру Ушанову. А тот, прежде чем в 2007 году возглавить в ЦБ управление анализа платежного оборота и наблюдения за платежной системой, несколько лет проработал руководителем временных администраций в ряде проблемных банков. В том числе и в «Мост-банке».

Не будем гадать, какой долг оказался красен этим назначением. Отметим лишь, что сын главы Госстраха СССР Леонида Мотылева был своим во многих коридорах и водил дружбу со многими представителями советской «золотой молодежи», позднее занявшей значимые, пусть и непубличные позиции в российской номенклатуре.

Пока нувориши из «семибанкирщины» сражались за хлебные бюджетные счета, делили приватизируемые предприятия и монетизировали «близость к телу», Анатолий Мотылев и ему подобные, оставаясь в тени, тихо и незаметно обрастали финансовыми потоками и связями.

И по идее, в эпоху «равноудаления олигархов» и последующего торжества госкапитализма подобный абсолютно неполитизированный и, если угодно, неамбициозный подход должен был бы оказаться еще более востребованным, чем раньше. Ведь, как подчеркивает один из российских банкиров, «такие проценты, как платил Мотылев, не платил никто». При этом новоиспеченный владелец «Роскредита» был максимально открыт к сотрудничеству, одинаково щедр по отношению и к частным вкладчикам, и к корпоративным клиентам, и к различным «опекающим» ведомствам и чиновникам. «Кто же свои бабки даст зарезать?» — объясняет собеседник «Ленты.ру».

Поэтому нет ничего удивительного в том, что мотылевские банки проработали еще полгода с тех пор, как в январе 2015-го главный мотылевский недоброжелатель Дмитрий Тулин вернулся в ЦБ, на сей раз в качестве первого зампреда. Куда удивительнее то, что Тулину все-таки удалось взять реванш у Мотылева.

Схемы на пенсии

По всей видимости, роковой для банкира стала пенсионная тема. Хотя совсем недавно казалось, что она, наоборот, станет главным мотылевским козырем. К сентябрю 2014-го под прямой или опосредованный контроль Анатолия Мотылева перешли шесть негосударственных пенсионных фондов.

Скупка НПФ происходила на фоне очередного моратория на пополнение накопительной части пенсии, поэтому для предыдущих владельцев пенсионные активы несколько утратили былую привлекательность. Для чего они понадобились Мотылеву и/или его партнерам — пояснил в интервью «Коммерсанту» бывший вице-президент «Роскреда» Андрей Куликов. По словам финансиста, речь идет о вложении средств НПФ в ипотечные сертификаты участия (ИСУ), обеспеченные девелоперскими проектами. Проблема в том, что это были главным образом проекты заемщиков «Роскреда» или того хуже — его собственников.

Центробанк мог ограничивать мотылевским банкам работу с частными лицами и делал это даже до возвращения Тулина. Еще год назад «Роскред» лишился возможности обслуживать счета НПФ, поскольку не вошел в список уполномоченных на это банков. Связанные с Мотылевым фонды не попали в систему гарантирования пенсионных накоплений, но полностью отсечь Мотылева от пенсионных денег было практически невозможно.

К середине апреля чуть меньше половины активов НПФ, которые находились под управлением «Интерфин Капитала» — еще одной мотылевской финансовой компании, — было вложено в ИСУ. Это около 27 миллиардов рублей. И они едва ли учитываются в тех 57 миллиардах, в которые Агентство по страхованию вкладов оценивает суммарные обязательства мотылевских банков перед физлицами. Деньги НПФ — совершенно другая епархия. Но на противоположной стороне баланса и тем, и другим пассивам соответствует одна и та же недвижимость.

Вряд ли мотылевское пике случайно совпало с резкой политизацией пенсионной темы. Дефицит ресурсов, особенно долгосрочных, превращает пенсионные деньги чуть ли не в единственную палочку-выручалочку наряду с бюджетом и нацфондами. А резкое оскудение казны и нежелание властей сокращать социальные расходы повышает вероятность нового «накопительного» моратория, о чем периодически говорит вице-премьер Ольга Голодец.

При этом Голодец нанесла весьма чувствительный имиджевый удар по участникам пенсионной индустрии, когда в конце июня в кулуарах Петербургского экономического форума заявила об использовании НПФ для затыкания балансовых «дыр». Как бы ни был щедр Анатолий Мотылев, после таких выпадов он, как наиболее одиозный «схемотехник», был обречен. Мотылевские «бонусы» и процентные выплаты — все же не равноценная альтернатива пенсионным миллиардам.

Есть лишь один немаловажный нюанс. Согласно разъяснениям ЦБ, «в случае невозможности исполнения обязательств со стороны НПФ, а также в случае отзыва у фонда лицензии» регулятор за счет своих средств компенсирует их клиентам часть потерь, а именно сумму страховых накопительных взносов, поступавших от работодателей на счет застрахованного, но без учета инвестиционного дохода, который был заработан за годы накоплений.

Кто или что при таком развитии событий остановит «третье пришествие» Мотылева — остается только гадать.