Все лучшее — окраинам Как в СССР перераспределялось общее богатство

На этой неделе в России отметили 24-ю годовщину неудавшейся попытки части советской элиты спасти СССР, более известной как ГКЧП, или «путч 19 августа». Этот переворот, в сущности, только приблизил крушение Союза. Между тем споры об СССР, в частности — о советской экономике, не утихают как среди простых интернет-пользователей, так и в публицистике. Помимо разговоров о том, когда колбаса была лучше и доступнее, ключевой темой подобных дискуссий является извечное «кто кому больше обязан».

Известно, что СССР — по крайней мере, в начале своего существования, — был исключительно бедным государством. Что неудивительно: революции, гражданские войны и полная смена экономической модели не проходят бесследно. Однако бедность бедности рознь. Если в РСФСР и западных областях все же существовала какая-никакая промышленность, гражданская инфраструктура, образование и здравоохранение, то на южных окраинах зачастую не было и этого.

В связи с этим Страна Советов с самого начала предпринимала титанические усилия по выравниванию дисбаланса. Помимо объективной необходимости наладить хозяйство на всей государственной территории, существовала еще и идеология, заключавшаяся в требовании коммунистических властей компенсировать «колониальное прошлое» и «угнетение», которым подвергалось население некоторых союзных республик. Именно в СССР, а вовсе не в США, родилась практика «положительной дискриминации» (affirmative action). В чем именно заключалось экономическая составляющая «угнетения», советские идеологи не рассказывали, но меры по ускоренному развитию отстающих территорий предпринимались.

Конкретные идеологические колебания (будь то борьба с «великорусским шовинизмом» или «буржуазным национализмом» окраин) мало влияли на общее региональное планирование экономической политики. Так, в 1920-е годы первый секретарь Закавказского крайкома ВКП (б) Григорий Орджоникидзе говорил: «Советская Россия, пополняя наш (Грузинской ССР) бюджет, дает нам в год 24 миллиона рублей золотом, и мы, конечно, не платим ей за это никаких процентов. Армения, например, возрождается не за счет труда собственных крестьян, а на средства Советской России».

К этому стоит добавить, что зачастую советизация экономики на многих территориях проходила по более мягкому сценарию. В Закавказье, Средней Азии, Прибалтике, на Западной Украине часто сохранялись «пережитки» традиционных экономических отношений, действовало больше элементов рынка по крайней мере в сельском хозяйстве.

Данные по межреспубликанскому платежному балансу в ранний советский период в целом достаточно фрагментарны. Гораздо лучше историками изучено время, непосредственно предшествовавшее падению советского строя. Так, ученые Александр Гранберг и Виктор Суслов уже в 90-е годы оценили финансовые и товарные потоки внутри СССР и пришли к интересным выводам.

Сразу следует оговориться, что цены в СССР устанавливались директивно. На это влияла как общая политика руководства государства, так и лоббистская деятельность отдельных отраслей и территорий. Товары народного потребления зачастую стоили намного дороже, чем на мировом рынке. В то же время на некоторую продукцию, включая энергоносители, цены занижались. Причем не только внутри страны, но и для ближайших партнеров, в первую очередь — стран СЭВ. Неудивительно, что СССР остался в итоге им должен. В свое время, уже находясь на пенсии, экс-министр иностранных дел Вячеслав Молотов назвал предложение торговать с ГДР по рыночным ценам «национализмом». Но это отдельная тема, нас же больше интересует то, что происходило в самом Советском Союзе.

Итак, по данным Гранберга и Суслова (этот источник в числе прочих приводит и Егор Гайдар в своей «Гибели империи»), только две республики на 1989 год имели положительный торговый баланс (имеется в виду соотношение экспорта и импорта внутри страны и за рубеж) — Азербайджан и Белоруссия. Остальные же, и прежде всего Россия, Казахстан и Украина, находились в жестком минусе. Но это если считать в советских директивных ценах. Мировые цены дают совершенно другую картину.

Так, РСФСР вывозила товаров за свои пределы на 32,6 миллиарда инвалютных рублей. Благодаря этому она была практически единственной республикой в СССР, имевшей положительный баланс по этой статье. Второй, как и в случае с оценкой по внутренним ценам, был Азербайджан (550 миллионов рублей). Самый значительный минус был у Казахстана (более 7 миллиардов рублей), Украины (6,5 миллиарда) и Узбекистана (4 миллиарда).

Что касается чисто внутригосударственных связей, то и здесь в плюсе оставались две республики. Россия свое место сохраняла, но на второй позиции вместо Азербайджана была Туркмения. В общем, это и неудивительно с учетом того, что обе республики являлись нефтегазовыми, а топливо, как уже говорилось, продавалось по заниженным ценам. Больше всего приходилось импорта на Казахстан и Узбекистан, за ними следовала Украина. Разумеется, весь этот баланс благополучно списывался, так как товары и услуги поставлялись не в кредит.

Еще интереснее посмотреть, во сколько обходились межреспубликанские трансферты гражданам каждой из республик в 80-е годы. Фактически каждый россиянин дотировал СССР на 209 рублей, что составляет сумму, превышающую тогдашнюю среднемесячную зарплату. Туркмены платили около 11 рублей, остальные же деньги получали. Рекордсменом здесь оказалась Литва (почти 1000 рублей на душу), далее следуют Эстония (800 рублей) и Казахстан (400 рублей). Украинец находился в минусе на 56 рублей в год, белорус — на 200 рублей.

Нельзя сказать, что такой дисбаланс совсем не вызывал противодействия со стороны властей РСФСР. Так, председатель Совмина России Михаил Соломенцев (ранее секретарь ЦК по тяжелой промышленности) рассказывал: «Когда... Брежнев рекомендовал меня на должность... я поставил лишь одно условие: перестать затюкивать Россию. Леонид Ильич, помнится, не понял меня, спросил: "Что значит затюкивать?" Я объяснил: отраслевые отделы ЦК и союзное правительство напрямую командуют российскими регионами и конкретными предприятиями, руководствуясь больше интересами союзных республик, чем самой России, Госплан также ставит во главу угла интересы союзных республик, оставляя России лишь крохи с общесоюзного стола».

Вслед за этим ЦК КПСС и Совмин СССР приняли постановление «О мерах по дальнейшему развитию сельского хозяйства нечерноземной зоны РСФСР». Но отдельные программы принципиально ничего изменить не могли. Дело было еще и в том, что партийные органы союзных республик, как правило, имели куда более широкие возможности для лоббирования собственных интересов.

Возмущение несправедливой советской системой выражали и обычные люди в республике-метрополии. В конце 80-х призывы «хватит кормить (нужное подставить)» в России раздавались столь же часто, сколь и в любом другом советском квазигосударственном образовании. Рост национализма был неизбежен, ведь русские, видя пустые полки в провинциальных городах и относительное (по советским меркам) изобилие товаров в Москве и некоторых других республиках, чувствовали себя обделенными. В результате сложилась парадоксальная ситуация, когда «колонией империи» психологически ощущали себя все ее граждане, вне зависимости от конкретной территории.

В конечном итоге все завершилось так, как и должно было завершиться. Советская модель оказалась полностью нежизнеспособной как экономически, так и политически. «Задабривание» союзных республик дотациями без решения общегосударственных экономических проблем оказалось совершенно бесполезным — в 1991 году большинство из них проголосовало ногами за выход из единой страны. И РСФСР была одной из первых.

Цифры развития независимых государств после краха СССР лишь подтверждают неестественность экономической политики, проводившейся в Союзе. По ВВП на душу населения несколько успешных государств — прежде всего, страны Прибалтики, Россия и Казахстан — оказались на несколько голов впереди остальных. Несмотря на катастрофический спад 90-х, нанесший тяжелый ущерб хозяйственным связям, они оказались вполне способны существовать по отдельности и даже добиться определенных успехов. В других республиках картина оказалась намного хуже.

Сегодня разница ВВП на душу населения между Россией и Таджикистаном составляет 13 раз, с Киргизией она превышает 11 раз. Разница между Россией с одной стороны и Азербайджаном, Белоруссией, Туркменией — примерно двукратная, с Украиной и Арменией — четырехкратная. Столь же существенно отличаются и зарплаты занятых вне сельского хозяйства граждан, в 80-е годы вполне сопоставимые. В конечном итоге получается, что долгосрочный экономический ущерб от развала СССР для России оказался не так и велик, как это принято считать (хотя масштаб подлинной социальной катастрофы до сих пор адекватно не оценен).

Советский пример экономической организации государства — хороший урок на будущее. Например, в отношении интеграции, которую вне зависимости от конкретных условий всегда почему-то считают абсолютным благом, а само слово зачастую обретает характер магической мантры (как в свое время «приватизация»). По факту же не каждая интеграция однозначно приносит выгоду. И даже рыночная экономика не гарантирует успешность объединительного проекта. После 2008 года «вдруг» выяснилось, что в ЕС существуют Север и Юг в лице PIGS (Португалия, Италия, Греция, Испания). И сейчас греки возмущаются тем, что Брюссель отправил их в долговое рабство, а немцы недовольны необходимостью раз за разом платить за нахлебников. Реальную же выгоду от такой несбалансированной системы получают лишь лоббисты — в конкретных отраслях.