Цены на нефть на прошлой неделе продолжили падать, опустившись до очередного многолетнего минимума в 36 долларов за баррель. Тем временем российские чиновники и представители госкомпаний уже подняли тревогу, предупреждая о наступлении «тяжелых времен». Многие даже вспомнили события рубежа 80-90-х годов, когда удешевление нефти привело к коллапсу экономики СССР.
Последние две недели цена на нефть стабильно держится ниже отметки в 40 долларов за баррель, хотя еще месяц назад подобное развитие событий казалось большинству аналитиков совершенно невероятным. Причины лежат на поверхности: во-первых, это ожидавшееся давно и наконец состоявшееся повышение ставки ФРС, а во-вторых, продолжающийся рост добычи в некоторых нефтяных державах.
ОПЕК, вопреки всем прогнозам, повысила общие квоты с 30 до 31,5 миллиона баррелей в сутки, что стало близко к реальному уровню добычи — 31,75 миллиона по независимым оценкам. Рост добычи в Иране, который продолжает наращивать ее от месяца к месяцу, не был скомпенсирован даже снижением активности на сланцевых месторождениях США, где объемы производства опустились за полгода почти на пять процентов.
Так или иначе, но все факторы, способствующие низким ценам на нефть, в строю. Доллар по-прежнему дорог, а добыча держится на высоком уровне. В ближайший год игра «кто моргнет первым» между крупнейшими производителями «черного золота» вряд ли прекратится. И это значит, что России придется жить какое-то время с не просто дешевыми, а очень дешевыми углеводородами.
Фото: Khalil Ashawi / Reuters
Российские власти, даже при их довольно пессимистичных в обычное время прогнозах, к подобному сценарию оказались совершенно не готовы. Достаточно вспомнить, как бюджет текущего года был сверстан исходя из 96 долларов за баррель, хотя уже тогда цена опустилась почти к 40. Потом основной финансовый документ спешно пришлось пересматривать. Осенью этого года в правительстве вроде бы учли уроки прошлогоднего провала и сразу заложили цену в размере 50 долларов, хотя в определенные моменты она находилась на существенно более высоких уровнях и даже как будто бы имела потенциал к росту. Однако уже сейчас высшие официальные лица заговорили о том, что бюджет, возможно, все-таки придется пересмотреть.
Падение цен на нефть в 2014-2015 годах Россия пережила тяжело. Несмотря на то что положение осложнили и другие факторы — прежде всего, режим санкций по отношению к РФ, — 80-90 процентов потерь пришлись именно на падение экспортных доходов. В итоге ВВП упал почти на 4 процента (точные цифры будут опубликованы через пару месяцев, но стоит ожидать примерно такого результата). Бюджет сверстан с огромным дефицитом — 2,36 триллиона рублей, при этом расходы пришлось серьезно подсократить. В частности, сохранилась (и сохранится в следующем году) заморозка пенсионных накоплений. Перспективы накопительной системы вообще остаются весьма туманными.
Но к концу года появились первые признаки того, что российская экономика достигла пресловутого «дна». ВВП вырос в пределах статпогрешности — на 0,1 процента, и это все же лучше, чем то, что наблюдалось в предыдущие месяцы (в третьем квартале экономика страны сократилась на 4,1 процента). Инфляция и отток капитала постепенно замедляются, розничная торговля стабилизировалась, так что перспективы возобновления экономического роста в следующем году представляются не такими уж и невероятными.
Эти настроения могут не оправдаться — из-за нового витка падения цен на нефть. При 50 долларах за баррель смотреть в будущее можно было относительно уверенно, при 35 — это следует делать с большой осторожностью. Дешевая нефть означает очередное снижение экспортной выручки, за которой неизбежно упадет рубль, обвалится импорт, а бюджет недополучит ожидаемые средства.
Обострение ситуации на нефтяном рынке привело к тому, что пессимистические ожидания стали озвучиваться намного более громко и акцентированно. Некоторые даже заговорили о возможном повторении сюжета 80-х годов, когда резкий обвал цен, как считается, привел к экономическому спаду в СССР, а в итоге — к развалу государства. В общественном сознании до сих пор существует угроза повторения этого сценария.
В реальности угроза от дешевых углеводородов действительно весьма существенна. Если сравнивать доходы бюджета от разных лет, можно прийти к выводу, что падение цен на один доллар означает потерю казной около 100 миллиардов рублей в год. Соответственно, если планируемый при нынешней верстке дефицит (50 долларов за бочку, напомним) составляет по максимуму около 750 миллиардов рублей, то при падении до 30 долларов он увеличится до 2,75 триллиона рублей. Резервный фонд в таком случае будет израсходован еще до окончания следующего года, и, соответственно, бюджет придется капитально секвестировать.
Последствия для экономики в целом рассчитать сложнее, но сразу следует учесть, что в России через консолидированный бюджет проходит около 40 процентов ВВП. Резкое снижение расходов означает неизбежный спад экономической активности во многих сферах — от капитального строительства до розничной торговли. Далее — новое падение курса рубля и ускорение инфляции вынудит ЦБ вновь повысить ставку, возможно, даже сильнее, чем нужно (просто на всякий случай, для предотвращения спекулятивных атак на рубль). Кредитная сфера будет фактически заморожена, это повлечет за собой волну корпоративных и банковских дефолтов. При этом возможности государства защитить как финансовый, так и реальный сектор будут гораздо ниже нынешних.
В итоге снижение ВВП если и не будет двузначным, то точно превзойдет самые мрачные официальные прогнозы (скажем, Всемирный банк сейчас обещает сокращение экономики на 3 процента). С соответствующими последствиями для уровня жизни каждого человека. Не будем забывать, что глубина кризиса и отсутствие господдержки, видимо, вынудит работодателей не резать или замораживать зарплаты, как сейчас, а увольнять людей напрямую. Пополнение армии безработных может запустить новую спираль падения расходов домохозяйств и ослабление экономики в целом.
Фото: Анатолий Жданов / «Коммерсантъ»
В принципе, такой результат чем-то близок к тому, что переживает сейчас Греция, хотя полноценной экономической депрессией ситуацию в России назвать будет все же нельзя. Единственным преимуществом РФ является крайне низкий уровень госдолга и относительно небольшой объем внешней корпоративной задолженности (значительная часть которой приходится на офшорные структуры, принадлежащие российским резидентам). По крайней мере, государству дефолт не грозит.
Можно, конечно, допустить и еще более глубокий нефтяной шок, который приведет к тому, что сырьевая отрасль России будет вынуждена радикально снижать добычу по причине ее нерентабельности. Минимальный показатель цены на нефть для выхода в прибыль у разных компаний разный: к примеру, «Лукойл» оценивает его в 25 долларов за баррель, а «Газпром нефть» — в 15 долларов. В общем, можно ожидать, что драматическое падение добычи — как нефти, так, возможно, и газа — произойдет при 20 долларах за баррель.
При таком раскладе можно ожидать двукратного падения доходов бюджета и экспорта, а мультипликатор неизбежно разнесет этот эффект по всей экономике. Вот тогда можно будет говорить о настоящей депрессии.
Но какова вероятность того, что нефть подешевеет до подобных уровней? Кратковременно — весьма высокая, но больше двух-трех месяцев такие показатели определенно не продержатся. Возможности Саудовской Аравии наращивать добычу ограничены, Иран может прибавить в лучшем случае около 2 миллионов баррелей в сутки. Американские производители уже терпят убытки, и добыча постепенно падает. Уровень ниже 30 долларов за баррель станет тяжелым шоком для большинства из них. Обвал добычи по всему миру неизбежно подтолкнет цены вверх, пока не установится равновесие на новом уровне (каким он будет — вопрос отдельный). Таким образом, катастрофический сценарий представляется крайне маловероятным.
Наконец, самое главное: аналогии с крахом начала 1990-х годов — это всегда известная натяжка. Тогда произошел не просто циклический кризис, совпавший с ухудшением внешней конъюнктуры, а разрушение системы, которая в течение десятилетий держалась силой инерции и, наконец, прекратила существование. Нынешний же кризис вполне обычен для развивающихся стран, к которым последние 20 лет относится и Россия.