Блистательный товарищ маршал Ким Чен Ын получил новую работу — уже вторую с начала года. На прошедшей в Пхеньяне сессии Верховного народного собрания Северной Кореи он был избран председателем Государственного совета — и именно этот пост теперь считается самым главным в стране. «Лента.ру» разбиралась, зачем правителю, и так сосредоточившему в руках всю полноту власти, понадобилась новая должность.
После смерти своего отца в 2011-м Ким Чен Ын стал высшим руководителем КНДР, а это — по установившейся еще во времена его деда, Ким Ир Сена, традиции — предусматривает совмещение высшего военного, партийного и государственного постов. Причем в соответствии с другой северокорейской традицией: после смерти очередного Кима его партийный и государственный посты часто не наследуются напрямую преемником, а закрепляются за покойным навечно. Для вступившего в свои права наследника просто выдумываются новые должности с достаточно похожим названием и аналогичными обязанностями.
Например, после смерти в 1994 году Ким Ир Сен так и остался президентом КНДР, в то время как его сын Ким Чен Ир руководил государством уже в качестве председателя Государственного комитета обороны КНДР. Когда в 2011-м ушел из жизни Ким Чен Ир, для его сына, Ким Чен Ына, был выдуман пост первого председателя государственного комитета обороны КНДР, который и стал высшей государственной должностью страны. Покойный Ким Ир Сен остается вечным президентом, а покойный Ким Чен Ир — вечным председателем ГКО.
Таким образом, Ким Чен Ын в последние годы был, во-первых, верховным главнокомандующим, во-вторых, первым секретарем ЦК Трудовой партии Кореи (ТПК), в-третьих, первым председателем Государственного комитета обороны КНДР. Правда, в мае 2016-го, когда в КНДР впервые за 36 лет был проведен съезд ТПК, высшую партийную должность молодого маршала переименовали, так что по партийной линии он теперь — председатель Трудовой партии Кореи.
Чем вызвано новое переименование, понять не так уж сложно: это вполне укладывается в общую концепцию управления государством, характерную для Ким Чен Ына, которую можно выразить, слегка перефразировав Александра I: «Все будет как при дедушке».
При Ким Чен Ире (1994-2011 годы) в КНДР был тяжелейший кризис, кульминацией которого стал голод 1996-1999 годов. В попытках найти подходящие формы кризисного управления Ким Чен Ир во многом отодвинул на второй план партийный и государственный аппарат, предпочитая опираться на военных. В его правление не собирались даже пленумы ЦК ТПК, не говоря уже о партийных съездах, а партийная конференция была проведена лишь однажды, в 2010-м — для того, чтобы ввести в руководство страны Ким Чен Ына. В официальной идеологии при втором Киме всячески подчеркивалась ведущая роль вооруженных сил, сама официальная идеология стала именоваться «политикой первенства армии», а высший орган государственной власти получил название Государственного комитета обороны.
Ким Чен Ын на фоне портрета своего отца — Ким Чен Ира
Фото: KCNA / Reuters
Однако Ким Чен Ын стремится дистанцироваться от политики своего отца — и на то есть веские политические причины. Хотя формально Ким Чен Ир остается почитаемой (чтобы не сказать — обожествляемой) фигурой, Ким Чен Ын отлично знает, что в народе его отец не слишком популярен. Для большинства северокорейцев период правления Ким Чен Ира — это время нищеты и хаоса, и ответственность за это они (в целом несправедливо) возлагают на покойного председателя ГКО и генералиссимуса. Напротив, при Ким Ир Сене сохранялись стабильность и предсказуемость, а также исправно функционировала карточная система, и он по-прежнему любим народом — хотя во многом именно его политика привела к экономической катастрофе, последствия которой пришлось разгребать его сыну.
Поэтому Ким Чен Ын стремится восстановить систему государственного управления, существовавшую при его деде, которая у его подданных твердо ассоциируется со стабильностью и относительным (по скромным северокорейским меркам) процветанием. Особенность этой системы — использование партийного и государственного аппарата и относительно подчиненная роль вооруженных сил. Именно к этой схеме и возвращается Ким Чен Ын, показывая своим подданным, что времена кризисов и чрезвычайщины остались в прошлом.
Фото: Damir Sagolj / Reuters
Ровно этим и обусловлено решение провести седьмой съезд ТПК. Никаких заметных инициатив там выдвинуто не было, но сам факт съезда стал ясным сигналом: отныне партия функционирует так, как и в былые времена. Еще одно свидетельство отказа от чрезвычайных мер и раздутой роли армии — решение провести реорганизацию (или, скорее, просто ребрендинг) высшего органа государственного управления. На смену милитаристскому Государственному комитету обороны пришел куда более мирно-бюрократический Государственный совет.
Переоценивать значение этих перемен не следует. По любым меркам, КНДР остается крайне милитаризованным государством, а смена вывески на северокорейском аналоге президентской администрации, насколько можно судить, не привела ни к каким изменениям в его составе. С другой стороны, имитация форм государственного управления полувековой давности вовсе не означает, что Ким Чен Ын намеревается проводить такую же политику, как и его дедушка. Пока, кажется, дела обстоят наоборот: Ким Чен Ын, на словах осуждая реформы и отрицая их необходимость, на практике продолжает медленно, но верно продвигаться в сторону рыночной экономики (что едва ли понравилось бы его деду, при котором карточная система была тотальной). Но символы в политике тоже имеют некоторое значение.