«Семья Шуваловых — не единственные наши клиенты» Профессиональный управляющий — об активах первого вице-премьера

В начале недели в адрес первого вице-премьера Игоря Шувалова со стороны ФБК Алексея Навального посыпались обвинения во владении «царь-квартирой». Высокопоставленному чиновнику приписывают жилплощадь в высотке на Котельнической набережной стоимостью около 600 миллионов рублей. Принадлежит ли эта недвижимость Шувалову на самом деле и как управляется чужое имущество, агентству RNS рассказал владелец компании «КСП Капитал управление активами» Сергей Котляренко. По его мнению, «сложно называть что-то расследованием», если оно основано на фактах, отраженных в декларации и других официальных источниках вроде ЕГРЮЛ. «Лента.ру» публикует сокращенную версию интервью с управляющим.

RNS: Как начинался ваш бизнес по управлению частными капиталами?

Котляренко: Я профессиональный юрист. Первым моим бизнесом после ухода с госслужбы в 2004 году стала юридическая фирма. А в 2012 году пришло понимание того, что с некоторыми клиентами складываются такие отношения, которые выходят за пределы чисто юридических услуг. И мы перешли к управлению их активами путем покупки действующей управляющей компании, которую после сделки переименовали в «КСП Капитал управление активами». У нее были лицензии на работу с ценными бумагами, негосударственными пенсионными фондами и ПИФами.

Постепенно эта работа меня очень сильно увлекла. В 2014 году юридическую фирму мы преобразовали в адвокатское бюро. Бюро учреждается адвокатами, а я адвокатский статус не получал. Так что сейчас фактически есть две фирмы: «КСП Капитал управление активами», где я единственный акционер, и адвокатское бюро «КСП Лигал», где я руковожу экспертным советом. Юридической практикой я сейчас практически не занимаюсь, скорее моя работа в бюро — это supervision. Но по духу я с ними, наверное, на всю жизнь.

Какой объем активов сейчас у вас под управлением?

Сейчас около 30 миллиардов рублей, но ожидаем существенный рост, так как активно развиваем розничные технологии.

Эти все деньги Игоря Шувалова?

Нет, конечно, Игорь Иванович и его семья — не единственные наши клиенты.

Как организовано управления активами Игоря Шувалова? Вы реализовали принцип «слепого траста»?

Да, в его случае работа организована вслепую.

Как выстроена модель управления в этом случае?

«Слепой траст» — это обывательское выражение, так как в России сейчас слепой траст юридически невозможен. Это американская конструкция, которая — внешне и по сути предполагает полное устранение собственника от процесса управления и даже от информации. В России на уровне доверительного управления этого в юридической плоскости не происходит. Другое дело, что фактически наш клиент может придерживаться правил «слепого траста». Но по российскому законодательству мы обязаны передавать клиенту отчетность. Хотя, понятно, что в таких случаях ее никто не читает. Но тем не менее, требования регулятора нас к этому обязывают. Проверки проходят регулярно, регулирование постоянно ужесточается.

Шувалов знает о готовящихся сделках и может повлиять на инвестиционные решения?

Вы имеете в виду, что человек, занимающий такую должность, знает о готовящихся важных государственных решениях и делится инсайдом? Такого нет. Можно верить или не верить, но такого нет. Тем более, с Шуваловым выбрана инвестиционная стратегия, которая в абсолютной степени исключает конфликт интересов. В этих сегментах вряд ли как-то можно повлиять «тайным» знанием и, тем более, «ресурсом».

Среди ваших клиентов есть другие чиновники, публичные персоны?

Не могу комментировать. Даже если есть, то как профессионал я не имею права это говорить.

По вашему мнению, откуда в интернете появилась тема с управлением активами именно Шувалова?

Вы знаете... Я бы не назвал себя специалистом именно этой отрасли...

В управлении активами???

Нет, конечно. В пиаре и политике. Ведь появляющаяся информация в сети или в некоторых СМИ носит безусловно фактологические неточности. Многие публикуемые в сети материалы носят ярко выраженный юридический непрофессионализм.

Например, в Англии было принято законодательство, обязывающее все офшоры раскрывать информацию о себе. На следующий день в сети написали: «Сегодня первый вице-премьер будет проводить совещание со своими юристами, и они будут думать, как же им теперь скрыть…». Хотя уже несколько месяцев назад российская компания «Сова Недвижимость» публично стала владельцем британской квартиры. То, что было написано — это глупость, одно другое исключает. Что значит скрыть, если ты же сам прекрасно знаешь, что оно принадлежит российскому хозяйственному обществу? Любой может в интернет зайти и все посмотреть. В этом парадокс. Это называется — жонглирование фактами. Сложно представить, как можно что-то назвать расследованием, если это все написано у человека в декларации и есть в официальных источниках типа ЕГРЮЛ.

Вообще, если говорить о каких-то последних публикациях, то мне кажется, что некоторые интернет-авторы испытывают личную человеческую неприязнь и зависть к некоторым моим клиентам.

То есть по фактам не все правильно?

Например, если говорить про Шувалова, то мы с ним не однокурсники.

С Шуваловым вы не учились, но он брал вас на работу, а в каком году это было?

Это было в 1995-м году, я был на третьем курсе. А он закончил уже в 1992-м году или в 1991-м. У нас разница в возрасте почти 10 лет.

Вместе работали и это наложило отпечаток на клиентскую базу?

Конечно, да, и слава богу. А как? Объявление в газете надо было давать? Так этот бизнес не работает. Вообще на работу меня собеседовал помимо Игоря Ивановича Александр Леонидович Мамут. Они, собственно, вдвоем сидели в переговорной на первой встрече, а я был студентом третьего курса.

С какой целью скупались квартиры на Котельнической?

Идея была в том, что сделать уникальный объект. А как с ним дальше поступить — это второй вопрос. Если вдруг появляется качественный покупатель, надо продавать. Очевидно, что в случае объединения квартир объект будет продаваться с существенной премией. Это же инвестиция. Но когда мы начинали покупать, то не знали, получится собрать эти квартиры или нет. Я это все приобретал на себя, имея в виду, что если все «срастется», то я это все продам.

В интересах доверенного лица?

Да. Но при условии, что сама идея будет полностью реализована.

Это инвестиция?

Да, конечно.

Этот объект в конечном итоге должен быть отражен в декларации Шувалова?

Только если он его купит или начнет пользоваться.

Квартира на Котельнической может перейти в собственность семьи Шуваловых?

Может. Если мы все успешно доделаем, присоединим и получим согласие жильцов. А может, объект решим продать. Но следует избегать фактических неточностей. Некоторые сейчас утверждают, что Шувалов этим объектом фактически пользуется и, значит, он должен был его указывать. А он не пользуется фактически и никто квартирами в данный момент не пользуется. Утверждать, что Шувалов или его семья пользуются этой недвижимостью, — это очевидные глупости.

Вы управляете активами Шувалова с 2012 года?

В 2013 году как раз началась деофшоризация. Были приняты поправки, запрещающие чиновникам иметь иностранные финансовые активы, и все имущество и финансовые активы Шувалова были переведены в Россию. В это сейчас может никто не поверить, но я к нему в какой-то момент пришел и предложил - раз мы будем сейчас деофшоризироваться, передавайте активы к нам, у меня есть управляющая компания, я со всем справлюсь. А у Шувалова и его супруги в тот момент часть денег были в разных управляющих компаниях.

Как устроено управление активами в «КСП Капитал»?

У «КСП Капитал» есть три основных направления деятельности. Первое — это управление средствами негосударственных пенсионных фондов. Второе — это классическое доверительное управление деньгами частных клиентов. И третье — это закрытые ПИФы.

Во что вы вкладываетесь?

Если клиент хочет консервативную стратегию, то в последнее время это вложения в основном в евробонды крупнейших российских компаний. Это самая популярная альтернатива депозитам, так как на рынке акций есть нестабильность, хотя многие в него верят. Мы также вкладываем в акции, но немного. Все-таки мы занимаемся управлением в классическом консервативном понимании.

Вы не видели среди своих клиентов нервных срывов, когда было опубликовано панамское досье, когда Россия стала подписывать договор по BEPS? С 2018 года автоматический будет обмен налоговой информацией. Какие ощущения у клиентов?

Срывов не видел. Конечно, кто-то не верит в систему и считает, что он может принять риск и будет нарушать. А кто-то считает, что надо просто принять эту действительность, становиться прозрачным и все. Если вы не ведете противозаконную деятельность, то вам автоматический обмен информацией не повредит.

Просто в России слово «офшор» заведомо негативно?

Большая часть — 99% — панамского кейса — это люди, которые, собственно, этого не стесняются. Проблемы в этом большинство, мне кажется, не видит, хотя и предпочитает (по своей воле во всяком случае) не выкладывать свои документы в Facebook.

Клиенты на «закручивание гаек» не жалуются?

Таких, чтобы кто-то сходил с ума от того, что все стало прозрачно, нет. Тот, кто решил в принципе уехать, на него это законодательство не распространяется. Пожалуйста, становись налоговым нерезидентом, если ты решил покинуть родину, не надо тебе ничего здесь показывать, рассказывать. Будешь в других странах это делать. Но если актив находится в России, то и не важно, как это все оформлено. Грубо говоря, если кирпичный завод стоит вот здесь, то тебя увидят на уровне ЕГРЮЛ. Какая там цепочка офшоров дальше — это уже никого волновать не будет, это просто удлинит процедуру, но глобально не спасет.

На фоне кампании по деофшоризации бизнес стал более законопослушным?

Вынужденно. Даже часто не от сознательности, а потому что это просто выгоднее. Бизнес всегда рационально рассуждает, потому что сейчас это просто выгоднее соблюдать закон, чем его не соблюдать. Плюс — неотвратимость наказания. Мы знаем, что человека соблюдать закон заставляет не тяжесть наказания, а его неотвратимость.

Полную версию интервью с Сергеем Котляренко читайте на сайте RNS.