«Сокращение населения — процесс неизбежный» Демограф Андрей Коротаев о неминуемой депопуляции в России

Министр труда Максим Топилин предложил ввести систему поощрения для женщин, родивших двух детей до своего тридцатилетия. Откуда взять финансирование на очередной социальный проект, глава ведомства, правда, не уточнил. Обеспокоенность министра понятна. Согласно прогнозам, в ближайшие пять лет Россия неминуемо свалится в демографическую яму. Произойдет это из-за уменьшения числа женщин детородного возраста — последствие спада рождаемости в 1990-х. Сколь критично это для страны? Спасут ли нас мигранты? И способны ли меры социальной поддержки остановить депопуляцию? На эти вопросы «Ленте.ру» ответил профессор Высшей школы экономики, заведующий лабораторией политической демографии Андрей Коротаев.

«Лента.ру»: Кто вырыл нам эту яму?

Андрей Коротаев: Мы же и вырыли. Это последствия обвального снижения рождаемости с 1989 по 1993 год. Дна мы достигли к 1993 году и находилась там до 1999-го. Число детей уменьшилось в два раза на протяжении небольшого промежутка времени. В том числе и девочек.

Министр труда считает, что рождаемость повысится, хотя женщин репродуктивного возраста станет меньше. Такое бывает?

Этот прогноз излишне оптимистичен. Проблема в том, что детородный возраст женщины ограничен и продлить его — задача, непосильная даже для министра. В первую очередь по биологическим причинам. Все-таки после 37 лет родить уже тяжело, если речь идет о первенце. Конечно, и в 40 лет некоторым удается, но способность к деторождению уже сильно снижается. После 50 — это уже скорее исключительные случаи. Ожидаемая продолжительность жизни увеличивается, но говорить об изменении возраста деторождения не приходится. Расчеты показывают, что на дне демографической ямы, а это примерно 2020-е годы, коэффициент рождаемости (среднее количество детей на каждую женщину детородного возраста — прим. «Ленты.ру») должен быть в районе 2,3. Так мы сможем хотя бы остановить сокращение населения. Но такого коэффициента не было даже в Исландии с ее уровнем жизни в лучшие годы. Для нашей страны и показатель 2,1 в ближайшем будущем недостижим. Факт остается фактом — число женщин детородного возраста уменьшится.

Как и рожденных детей.

Очередное падение естественного прироста ниже нуля, фактически депопуляцию остановить нельзя. Это не реалистичный сценарий. Сокращение населения — процесс неизбежный. Но его можно и нужно стараться смягчить. Поймите, никаких реальных способов как-то компенсировать то, что женщин детородного возраста становится меньше, — нет. Другое дело, что можно попробовать стимулировать многодетность, как предлагает министр.

Был опыт с материнским капиталом. Есть эффект?

Результаты политики стимулирования рождаемости, которая проводится с 2007 года, увидим ближе к 2027 году. Тогда придет новое, более многочисленное поколение матерей. Хотя у нас мало кто рожает в 20 лет, поэтому эффект растянется. Но выход из детородного возраста многочисленного поколения 1980-х будет куда более стремительным.

Насколько ощутимы последствия такой смены поколений?

Если, например, убрать меры поддержки, такие как материнский капитал, или отменить антиалкогольные и антитабачные ограничения, то возможны трагические последствия. На фоне демографического спада пойдет обвальное сокращения темпов роста населения. Однако при грамотной государственной политике можно сделать эти изменения менее заметными и как-то компенсировать нехватку женщин детородного возраста.

В западных странах есть тенденция к тому, чтобы не торопиться с детьми. У нас, наоборот, призывают рожать раньше, рожать больше.

В странах, где проводится адекватная демографическая политика, стабильные показатели. Прежде всего во Франции и Скандинавии. Скандинавам удалось добиться того, что женщины с высшим образованием рожают больше, чем женщины, не учившиеся в вузах. Их опыт основывается на совмещении успешной карьеры и материнства. Демографический вопрос там решается благодаря тридцатилетним женщинам, которые выходят в декрет уже после некоего карьерного старта. В тех странах, где женщине предоставляют хорошие возможности совмещения, рождаемость держится на стабильном уровне. Задача очень сложная, но решаемая. Низкая рождаемость в Европе сейчас там, где ухудшилась экономическая ситуация, — в Италии, Греции. Там государство фактически отказалось от мер поддержки.

В России даже с мерами поддержки ситуация как в Италии: либо карьера, либо дети.

Именно поэтому самая высокая рождаемость сейчас в деревне, чуть ниже в поселках городского типа, еще ниже в небольших городах, и совсем низкая в крупных. Это из-за программы материнского капитала. Она сработала в деревне, потому что там на эти средства совершенно реально улучшить жилищные условия — построить новый дом. В Москве на эти деньги жилье не купишь.

И как действовать правительству, чтобы ситуация с рождаемостью у нас стала как в Скандинавии?

В первую очередь надо сделать так, чтобы женщина могла совмещать работу и уход за ребенком. Западной Европе помогло именно это. Очень эффективный инструмент — ясли. Ведь если женщина больше года сидит с ребенком, она рискует потерять профессиональную квалификацию. Есть и другие способы поддержки — дотация на квалифицированных нянь, гибкий график работы.

Спуск или падение, но в яме мы окажемся в любом случае. К чему готовиться?

Во взрослую жизнь входят те, кто родился в 1990-е. Выходит на пенсию многочисленное поколение 1950-х, это период послевоенного бэби-бума. Трудоспособное население уже сейчас сокращается на миллион человек в год. Если взять за средний возраст старта трудовой деятельности 22 года, то демографическая дыра начнет затягиваться, страшно сказать, только к 2029 году. Все это создает основу для пенсионного кризиса — рост пенсионной нагрузки и, как следствие, повышение пенсионного возраста. Увы, соотношение между лицами трудоспособного возраста и пенсионерами драматически ухудшается.

В 1990-е из-за недобора закрывались детские сады, в школах уменьшали количество классов, а теперь это все дошло до вузов. Число абитуриентов резко сокращается. Меньше претендентов на место, а значит, ниже уровень подготовки. В сухом остатке мы получаем увеличение доли граждан с высшим образованием — до 80 процентов.

Не получится ли так, что этому образованному поколению 1990-х придется работать до конца жизни?

В принципе в этом можно найти и некий позитив — безработица во время экономического кризиса нам не грозит. Десять лет назад подобные явления в экономике могли бы иметь куда более трагические последствия. Многочисленное поколение выпускников выходило бы на рынок труда и сидело бы без работы. Сейчас все иначе — никакого всплеска безработицы не произошло и вряд ли произойдет. Для крайне малочисленного поколения 1990-х рабочих мест хватает с лихвой.

Так, глядишь, и от мигрантов откажемся?

Едва ли. Как бы кто ни относился к мигрантам, они уже давно спасают Россию от нехватки рабочих рук. С одной стороны, пытаться полностью решить эти проблемы за счет мигрантов — путь в тупик. С другой — полностью отказаться от их труда нереально. Особенно если учитывать растущую долю граждан с высшим образованием среди молодых россиян. Однако надо иметь в виду, что миграционная привлекательность России снизилась из-за обвала рубля. К тому же в республиках Средней Азии, откуда в основном приезжают гастарбайтеры, в 1990-х годах был куда более серьезный спад рождаемости. Количество потенциальных мигрантов там существенно уменьшилось. Поэтому жесткая антимиграционная политика чревата тяжелыми последствиями, равно как и чрезмерное привлечение рабочих рук из-за рубежа. Нужно стараться выдерживать золотую середину.