Дым над водой Как начинался авианосец «Адмирал Кузнецов»

Поход авианосца «Адмирал Кузнецов» в Средиземное море стал одной из главных тем недели, при этом в основном интерес обусловлен состоянием корабля. Пресса и пользователи соцсетей соревнуются в остроумии, объясняя, почему «Кузнецов» дымит. Ответ на этот вопрос, однако, не так прост, как кажется. Фраза «у корабля проблемы с силовой установкой» — просто констатация факта, но для того, чтобы понять источник этой проблемы, придется обратиться к истории развития русского флота.

Песня об идеологической вредности

Вопросом возможности постройки авианосцев отечественный флот озаботился довольно давно, но разбирать довоенные проекты кораблей этого класса нет смысла. Историю создания единственного отечественного авианосца можно начать с 1945 года, когда формировалась первая послевоенная программа кораблестроения на 1946-1955 годы. Руководство ВМФ во главе с Николаем Кузнецовым (в честь которого и назван единственный на сегодня российский авианосец) настаивало на разработке проекта легкого авианосца водоизмещением 15-17 тысяч тонн, способного нести до 40 поршневых истребителей, пикировщиков и торпедоносцев, со скоростью хода 31-32 узла. Однако до детальной проработки проекта, получившего номер 72, так и не дошло.

Этот проект был достаточно прост в реализации, особенно с учетом уже отработанной энергетической установки для кораблей подобного водоизмещения и радиоэлектронного вооружения, но ни разработка, ни тем более строительство этих кораблей так и не стали реальностью, в первую очередь по экономическим и не в последнюю — по идеологическим причинам. Во второй половине 1940-х годов в СССР разворачивается кампания по борьбе с космополитизмом и «преклонением перед заграницей», и в этих условиях ссылки на зарубежный (а значит, в первую очередь, англо-американский) опыт применения кораблей этого класса воспринимались не слишком благосклонно. «Дело адмиралов», одной из жертв которого стал главком ВМФ Кузнецов, отстраненный от должности и пониженный в звании, развитию нового класса кораблей тоже не способствовало.

Вернувшись к руководству ВМФ в 1951 году, Кузнецов уже в мае 1952 года в докладе Сталину вновь поставил вопрос о проектировании и постройке авианосца, но он был отложен на середину 1950-х годов — до формирования следующей программы кораблестроения. После смерти Сталина тему подняли снова. Авианосец проекта 85 должен был иметь водоизмещение до 29 тысяч тонн, скорость хода 31 узел и нести также до 40 истребителей, но уже реактивных, более тяжелых и крупных. Предполагалось построить девять кораблей этого типа для Северного и Тихоокеанского флотов, при этом проектирование и начало строительства должны были приходиться на 1955-1960 годы, а сдача готовых кораблей флоту — на 1961-1965 годы.

Задачи для этих кораблей, как и для всего флота на тот период, виделись скорее оборонительными: авианосцы, несущие главным образом истребители, должны были вынести дальше в океан рубеж перехвата ударных самолетов палубной авиации США и Великобритании, которые в 1950-х годах начали производство самолетов корабельного базирования — носителей ядерного оружия.

Работу над этой программой прервала вторая опала и отставка Николая Герасимовича Кузнецова, после которой к управлению флотом почти на 30 лет пришел Сергей Георгиевич Горшков.

Копья относительно взаимоотношений Горшкова и Кузнецова и честности первого в отношении своего предшественника ломаются до сих пор, но однозначно следующее: адмирал флота Советского Союза Сергей Горшков был исключительно умелым политиком, отлично чувствовавшим настроения в коридорах власти, что и обеспечило его должностное долголетие. Судьба авианосцев и флота в целом оказалась при нем в куда большей зависимости от сиюминутных политических настроений, чем когда-либо раньше.

Приход к власти Хрущева сказался на надводном флоте самым критическим образом: были прекращены практически все разработки тяжелых надводных кораблей, включая авианосцы, и взят курс на максимально быстрое оснащение флота ракетным вооружением. При общей прогрессивности этого курса (ракетно-ядерное оружие на тот момент определяло развитие военного дела вообще) такой перекос не мог остаться без последствий. К середине 1960-х в СССР создавался флот, способный действовать в условиях глобальной ядерной войны, но имевший весьма ограниченные возможности для решения классических задач ВМФ — от господства на море до экспедиционных операций. Борьба с надводным флотом противника почти полностью возлагается на морскую ракетоносную авиацию берегового базирования и подводный флот, практически все строящиеся надводные корабли в этот период, за редкими исключениями, имеют «противолодочную» специализацию.

К этому же времени по итогам корейского, египетского и разгорающегося вьетнамского конфликтов в советской идеологической схеме окончательно складывается образ авианосца как «орудия империалистической агрессии».

Не совсем океанский флот

После отстранения Н.С. Хрущева на октябрьском пленуме ЦК КПСС 1964 года начался пересмотр некоторых положений хрущевской доктрины, в том числе и в части ВМФ. Было решено, что стране необходим океанский ракетно-ядерный флот, тем не менее доктрина развития ВМФ, сложившаяся под руководством главкома Сергея Горшкова, ограничивала действия ВМФ следующими основными задачами:

* поддержка сухопутных войск на приморском направлении;

* действия на вражеских коммуникациях и защита собственных;

* обеспечение десантных операций с целью поддержки наступательных действий армии;

* обеспечение собственной экономической деятельности на море и срыв деятельности противника.

Пятая основная задача — ядерное сдерживание — решалась в рамках общей стратегии развития стратегических ядерных сил, в которой ВМФ занимал определенное место. Сложившаяся система довольно жестко ограничивала параллельные варианты развития ВМФ, кроме того, к тому моменту складывается и флотская оппозиция авианосцам, в основном благодаря непрерывно растущей доле подводников в командовании ВМФ и академических кругах.

Некоторые офицеры ВМФ СССР в беседе с корреспондентом «Ленты.ру» отмечали роль межличностных отношений: Горшков регулярно устранял потенциальных конкурентов, переводя их с командных должностей в систему научно-исследовательских институтов и военно-морскую академию, сталкиваясь потом с их фрондой по различным вопросам, включая и развитие палубной авиации. Сам главком, пусть осторожно и с оговорками, являлся скорее ее сторонником — проблема прикрытия истребителями действий надводного флота и морской ракетоносной и противолодочной авиации стояла весьма остро.

Не последнюю роль играло и отсутствие «наступательных» океанских амбиций — главная задача Вооруженных сил СССР в возможной войне должна была решаться в первую и вторую очередь действиями сухопутных войск и ВВС на Западноевропейском ТВД, и крупные соединения тяжелых кораблей, в том числе авианосцев, в рамках этой задачи виделись излишеством.

Наконец, идеологические штампы мешали работе над этим классом кораблей куда серьезнее, чем можно представить в сегодняшних политических реалиях. Позиция политического руководства Вооруженных сил, в данном случае — начальника главного политического управления Минобороны генерала армии Епишева и руководителя политуправления ВМФ адмирала Гришанова — была отчетливо «противоавианосной», и, будучи в более близких отношениях с возглавлявшим страну и партию Леонидом Брежневым, чем главком ВМФ, они, безусловно, оказывали влияние на решения о строительстве флота.

Противники и сторонники

В рядах противников авианосцев были не только идеологи — в оппозиции авианосцам состояли и такие уважаемые люди, как командующий Тихоокеанским флотом, затем начальник противолодочных сил ВМФ и замначальника главного штаба ВМФ адмирал Николай Амелько, и секретарь ЦК КПСС, курировавший вопросы обороны, впоследствии министр обороны СССР Дмитрий Федорович Устинов.

Сторонники, впрочем, были не менее весомыми. Наиболее благоприятным временем для возможного начала советской авианосной программы был период с середины 1960-х до середины 1970-х годов, когда в должностях одновременно находились двое: министр обороны СССР, маршал Советского Союза Андрей Антонович Гречко и министр судостроительной промышленности СССР Борис Евстафьевич Бутома.

Отношение Гречко к авианосцам известно по фразе, сказанной на одном из совещаний по определению облика перспективных авианесущих кораблей для ВМФ СССР: «Не нужно ничего выдумывать, делайте корабль с авиапарком как у "Нимитца"», — в качестве образца для будущего корабля глава военного ведомства желал видеть строящийся на тот момент новейший авианосец ВМС США, способный нести до ста летательных аппаратов.

Министр судостроительной промышленности поддерживал Гречко — строительство крупных кораблей было более выгодным и престижным для отрасли, обещая финансирование, внимание, развитие промышленного потенциала, почет, премии и награды.

Тем не менее итогом стало компромиссное решение. Продолжая начатую еще при Хрущеве линию строительства противолодочных крейсеров-вертолетоносцев проекта 1123, для ВМФ СССР выбрали проект «противолодочного крейсера с авиационным вооружением», по которому был заложен головной корабль проекта 1143 — «Киев». Именно с этого корабля и начинается та история, продолжение которой сегодня пишется на страницах вахтенного журнала тяжелого авианесущего крейсера «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов».

Продолжение следует