На ABC и в «Амедиатеке» вовсю идет третий сезон сериала «Черноватый» — одного из лучших образцов современной телекомедии и неоднократного номинанта «Эмми». Создатель шоу Кенья Баррис рассказал «Ленте.ру», чем вдохновлена история афроамериканской семьи из среднего класса, глава которой — успешный рекламщик, которого играет комик Энтони Андерсон — пытается привить своим растущим в белом пригороде детям ценности черной культуры. Юмор в «Черноватом» строится в основном на этом поколенческом и культурном конфликте, а также нередко высмеивает те стереотипы, к которым так часто прибегают современные фильмы и сериалы, повествующие об афроамериканцах.
«Лента.ру»: Давайте с самого начала. Чем была вдохновлена идея сериала?
Кенья Баррис: Честно? Моей собственной жизнью. Я вырос в стандартных для большинства афроамериканцев условиях — в бедном районе Лос-Анджелеса, в семье скромного достатка. Мое детство было, опять же, типичным: публичные школы, сверстники, быстро забросившие учебу ради разных криминальных соблазнов, хип-хоп, чувство изоляции всего нашего сообщества, до проблем которого никому, казалось, не было дела. Но мне повезло в какой-то момент вырваться из этого замкнутого на себе мира. А теперь я смотрю на собственных детей — у меня их пять — и понимаю, что они абсолютно не похожи на тех черных детей, какими были ребята, в свое время окружавшие меня самого. Абсолютно другие интересы, другой бэкграунд, другая степень вовлеченности в черную культуру и другое отношение к себе. Мы живем в тихом, спокойном пригороде, и по большому счету, мои дети ведут довольно привилегированный образ жизни. Если не считать цвета кожи, то они мало чем отличаются от большинства своих белых друзей. Проблема в том, что в современной Америке по-прежнему невозможно не считаться с цветом кожи. И вокруг вот этого конфликта — между образом жизни, окружением и цветом кожи, как будто бы задающим для тебя определенный стандарт, шаблон поведения — и вырос «Черноватый».
По большому счету, вы высмеиваете стереотип об однородности чернокожего населения Америки.
Именно так, да. Понятно, что в рамках сериала я не могу дать право голоса абсолютно всем черным людям. Но это очень важно для меня — показать, что чернокожая Америка это не один монолитный голос, а бесконечное множество уникальных голосов, точек зрения. Показать, в общем, что наши проблемы и заботы не сводятся всего лишь к цвету кожи. Мне кажется, в последние тридцать-сорок лет кино и телевидение, посвященные афроамериканцам, сводились к одному-единственному вопросу: «Каково быть черным в современной Америке?» Но мир постоянно меняется, и сейчас ответить только на один этот вопрос уже недостаточно.
Кенья Беррис
Фото: Zumapress / Globallookpress.com
В последние несколько лет, мне кажется, в кино и на ТВ появляются более сложные и интересные истории о черной жизни.
Да, к счастью, совсем недавно, буквально в последние два-три года ситуация стала меняться — все больше проектов, которые идут дальше, усложняют задачу и правила игры. Кто бы мог, например, еще десять лет назад подумать, что одним из самых популярных сериалов в стране станет «Империя» — которая поднимает проблемы гомосексуальности в афроамериканской среде, положения чернокожих в индустрии развлечений и бизнесе. В самом деле, сколько можно рассказывать одни и те же истории об ужасах жизни в гетто или дискриминации по цвету кожи? Нам нужно двигаться дальше — иначе никакое освобождение от травмы рабства невозможно.
Поэтому «Черноватый» рассказывает о чернокожей семье, которая живет, в сущности, в тех обстоятельствах, в которых мы привыкли видеть в основном только белых персонажей.
Но ведь в Америке и правда, слава богу, есть прослойка чернокожего населения, которое вполне вписывается в наши представления о среднем классе. Вообще, все-таки мы снимаем комедию — а вот этот разрыв между стереотипом о том, как живут афроамериканцы, и успехом, к которому некоторым из нас все же удалось прийти, оказался очень богатым с точки зрения сатирического потенциала. И не забывайте, что у нас пока еще чернокожий президент! Расскажу, кстати, одну историю на этот счет. Мы с младшим, тогда трехлетним сыном в день инаугурации Обамы в 2008-м оказались в аэропорту Атланты — и вокруг нас очень многие люди плакали от радости. Они просто не могли поверить, что доживут до того дня, когда их страну возглавит человек с тем же цветом кожи, что и у них. Мой сын не мог понять, почему все вокруг так эмоционально себя ведут. Я объяснил ему смысл этих эмоций и рассказал, что раньше афроамериканцев в Белом доме невозможно было даже представить. А через какое-то время, спустя три или четыре года, когда Обама вновь избирался в президенты, вдруг вспомнил про тот случай и спросил его, помнит ли он, что мы тогда видели. Оказалось, что не только не помнит, но и по-прежнему не понимает неординарности ситуации. И тут до меня дошло: он ведь не знает никаких других президентов. Все его сознательное детство прошло при Обаме, и он не мог даже помыслить, что в этом есть что-то особенное.
Кадр: сериал «Черноватый»
Он просто привык к тому, что президент — чернокожий.
Да. В этом есть что-то прекрасное. Но и что-то страшное тоже. Я хотел, чтобы он понимал, каким достижением президентство Обамы стало для наших людей, да и для всей страны в целом. Вот из подобных случаев и мыслей и появился «Черноватый», главный герой которого все время пытается преподать своим детям урок черной культуры — не понимая, что они уже другие, что даже он сам далеко не стандартный черный американец.
Вообще, «Черноватый» еще и довольно интересно играет с конвенциями семейных телевизионных ситкомов.
Мне хотелось взять этот формат, этот жанр — который бесконечные шоу о белых семьях из среднего класса довели до почти невыносимой заезженности — и показать, что в нем по-прежнему можно снимать острые, живые истории. Не поймите меня неправильно, я по-своему люблю и «Американскую семейку» и множество других таких сериалов, но они все-таки очень анахроничны по своему устройству. В «Черноватом» же мы стараемся задействовать закадровый смех или типичные наборы сюжетов, чтобы попробовать с помощью темы их обнулить, заставить работать иначе, чем раньше. Так, очень важным решением стал для нас в свое время подход к слову на букву «н». Понятно, что в сериале про современную чернокожую семью оно должно так или иначе звучать, фигурировать, иначе это будет просто неправдоподобно. Но позволив ему звучать без какого бы то ни было ограничения, мы рисковали оттолкнуть зрителя. Кто сможет смеяться, если тебя раз в пять минут шокируют словом, по-прежнему наполненным массой негативных коннотаций? Поэтому мы решили его «запикивать» — и оказалось, что это может быть очень смешно само по себе, если грамотно выстраивать диалог или сцену.
Во время просмотра «Черноватого» я не раз ловил себя на одной мысли — надеюсь, она не прозвучит оскорбительной. Если отвлечься от цвета кожи, то в проблемах и заботах героев сериала много схожего с многими историями современных русских людей.
Так, ну-ка поясните...
Смотрите — большая часть современных россиян выросли в Советском Союзе в одних и тех же для всех, очень бедных и скромных условиях. Когда в Россию пришел капитализм, конечно же, многие разбогатели, смогли повысить уровень жизни — но менталитет-то остался тем же, ощущение угнетенности никуда не делось.
Это, кстати, очень интересное сравнение, и пожалуй, оно и правда кажется мне уместным. Я в свое время сидьно интересовался проблематикой рабства — не только в Америке, но и в других странах. Насколько я понимаю, в России оно было запрещено примерно тогда же, когда и в США?
Практически так, да.
Мне на самом деле очень интересно, как «Черноватого» принимают и понимают в России. У нас с вами ведь и правда много общего. Вот этот ваш поэт, Александр Пушкин, про которого говорят, что он создал русский литературный язык, он же тоже был из наших?
Да, и вы правы насчет его статуса.
Вот-вот. А у нас немногим ранее Пушкина был Александр Гамильтон — который тоже был чернокожим и который является одним из отцов американской демократии. Так что и Россия, и Америка, получается, многим обязаны черным.