В понедельник, 28 ноября, в Таджикистане установили памятник... книге президента республики Эмомали Рахмона. В государственной идеологии страны его фигура окончательно заняла центральное место — немногим ранее Рахмон специальным законом присвоил себе статус «лидер нации» и «основатель мира». Попытка объединить граждан страны на основе великой идеи любви к президенту свидетельствует о том, что население республики особо ничто не сплачивает. Только государственные границы. А это чревато и новыми конфликтами, и тем, что многие с готовностью воспримут и другую национальную идею, а в условиях Таджикистана привлекательную доктрину пока могут предложить только исламисты.
Орден и премия имени себя
Монумент весом тонну, установленный в городе Гиссаре на востоке республики, посвящен не герою, не политическому деятелю и даже не литературному персонажу, а книге президента страны Эмомали Рахмона «Таджики в зеркале истории». «Это монумент великой книге, и даже такими огромными формами (...) невозможно передать всю ценность издания», — заявил начальник отдела образования горадминистрации Назри Асадзода. Монумент призван воспитывать подрастающее поколение в духе патриотизма. То есть для местных властей знак равенства между историческим трудом главы государства и страной — нечто само собой разумеющееся. Саму книгу Рахмон опубликовал в далеком 2002 году, еще будучи просто президентом. Издана она на нескольких языках.
Ноябрь в Таджикистане вообще выдался богатым на духоподъемные события. 14 ноября Рахмон подписал закон о присвоении себе титула «Основоположник национального мира согласия — Лидер нации». 16 ноября страна отметила годовщину его правления (именно в этот день в 1994 году Рахмон занял пост главы государства). Заодно лидер нации учредил орден и премию имени себя. Идею всех этих титулов и регалий депутаты парламента республики выдвинули в прошлом году. Чтобы понять зачем, следует обратиться к истории страны — как новейшей, так и давней.
От Рахмона до Рахмона
В отличие от ряда других постсоветских стран, высший пост в стране Рахмону достался не автоматически, по сложившейся традиции, когда бывший первый секретарь превращается в демократически избранного президента. Первым президентом советского еще Таджикистана был Кахар Махкамов, в августе 1991-го его сменил временно исполняющий обязанности главы государства Кадриддин Аслонов, а в ноябре того же года на президентских выборах победил Рахмон Набиев. При Набиеве в республике в 1992 году вспыхнула гражданская война, президент пытался бежать в родной ему Ходжент. Его остановила «возмущенная толпа» политических оппонентов, и он вынужден был подписать заявление о своей отставке. В 1993 году Набиев при загадочных обстоятельствах скончался.
За спиной светских властей Таджикистана во время гражданской войны в республике стояли Москва и Ташкент
Фото: Андрей Соловьев / AP
В стране шла гражданская война между сторонниками «Народного фронта» и «Объединенной таджикской оппозиции» (ОТО). Упрощенно это противостояние объясняется так: светская власть против исламистов (или «юрчики» против «вовчиков»). На самом деле за власть боролись кланы с самыми разными представлениями о будущем государства. Действительно, за спиной ОТО стоял Афганистан и талибы, а светской власти помогали Россия и Узбекистан.
Дедушка Сангак
«Народный фронт» и фактически республику тогда возглавлял Сангак Сафаров (Бобо Сангак — дедушка Сангак), бывший буфетчик, отсидевший срок за убийство. Родом дедушка Сангак был из поселка Дангара. Там же родился, жил и трудился директором совхоза Эмомали Рахмонов. Дедушка, как отмечали знакомые с ним люди, был человеком не только решительным, но и трезвомыслящим — очевидно, он понимал, что с его прошлым занимать высшие посты в официальной иерархии сложно. Поэтому и двигал вперед земляка — в 1992 году Рахмонов становится главой Кулябского облисполкома, затем сразу же депутатом и председателем Верховного совета. В 1993-м Сафаров погиб в перестрелке, а в 1994-м Рахмонов победил на президентских выборах.
К 1997 году гражданскую войну в Таджикистане удалось погасить в основном под давлением внешних игроков — Москвы, Ташкента, Тегерана и «Талибана» (организация запрещена и признана террористической в РФ). Бывшие противники даже договорились поделить посты в правительстве и силовых структурах. И практически сразу власти страны начали оттеснять от рычагов управления вчерашних врагов. После смерти в 2006 году лидера оппозиции Саида Абдулло Нури команда Рахмона (в 2007 году он отказался от русифицированной фамилии Рахмонов) завершила все довольно быстро. За 10 лет не у дел оказались многие ветераны гражданской войны и политики, с оппозицией же вообще не церемонились. В 2015-м представители Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ) в парламент не прошли, вскоре партию запретили.
Из Восточной Бухары — в советскую республику
Рустам Бурнашев
После пятилетней гражданской войны, сопровождавшейся вполне средневековыми зверствами, мир и стабильность для населения маленькой республики — самое главное. Отсюда и титул «основатель мира». «В стране, пережившей гражданскую войну, мир и согласие воспринимаются как абсолютные, непререкаемые ценности. Идеологи в республике поступили довольно умно — дали президенту статус источника, подателя этой ценности, то есть попытались сформировать для главы государства ореол сакральности. Кто покушается на его власть, покушается на выстраданный народом мир», — отмечает эксперт по Средней Азии, профессор Казахстанско-немецкого университета Рустам Бурнашев.
Президент Таджикистана Эмомали Рахмонов и делегация Объединенной таджикской оппозиции, на втором плане слева — Саид Абдулло Нури
Фото: Валерий Христофоров / ТАСС
Понятно, что в результате реализуется формула «государство — это я» и складывается типичный культ личности. Проблема в том, что альтернативы этому в Таджикистане, похоже, нет. Ведь республика представляет собой достаточно искусственное образование, возникшее в результате советского эксперимента в Средней Азии, когда в результате интриг местных большевиков земли Восточной Бухары оформили в Таджикскую Автономную Советскую Социалистическую Республику.
Строительство социализма местных реалий не отменило. И в советское время, например, жители Памира, хотя и граждане СССР, исправно доставляли через соседний Афганистан дань главе исмаилитов (течение в шиитском исламе) Ага-Хану, с разрешения властей пересекая железный занавес государственной границы. Уроженец Памира, кинорежиссер Давлат Худоназаров был одним из претендентов на пост президента в 1991 году, именно результаты тех выборов привели к гражданской войне. До этого с 30-х годов XX века в республике правил так называемый ходжентский (ленинабадский) клан. Рахмон привел к власти кулябцев, а еще в республике есть влиятельные и располагающие силовыми ресурсами каратегинский и гиссарский кланы. Рецидивом вооруженной борьбы кланов был провалившийся в 2015 году мятеж (по официальной версии) заместителя министра обороны республики генерала Абдухалима Назарзоды — бывшего полевого командира исламистов Ходжи Халима. И это всего лишь несколько деталей в общей картине противоречий в политической жизни Таджикистана.
Население Таджикистана не готово менять хоть какую-то стабильность на жизнь в условиях вооруженного конфликта
Фото: Алексей Куденко / РИА Новости
Улучшение идеологии
По итогам войны Рахмон пришел к власти в стране, в которой граждан в какую-то общность связывало лишь одно — они жили внутри границ учрежденной в советское время республики. А разъединяло очень многое: принадлежность к разным кланам, религия, даже язык. И, кроме «государство — это Рахмон», власть ничего другого предложить населению не может. Альтернатива есть только у исламистов — прекрасно проработанная, с опорой на традицию, укорененная в народном сознании. Но эта доктрина способна повергнуть в хаос весь регион. По словам Бурнашева, «фиксирование фигуры Рахмона как центральной в идеологическом пантеоне оправдано с точки зрения укрепления режима, но с точки зрения государственного строительства — это путь к авторитаризму».
«Вряд ли такая идеология приведет в среднесрочной перспективе к гражданской войне, население не готово менять хоть какую-то стабильность на жизнь в условиях конфликта. Но на элиты вся эта государственная риторика не действует — они знают реальную роль президента в политических процессах, поэтому существует серьезный риск государственного переворота. Ведь титул основателя мира снижает, если не нивелирует роль, оппозиции и соратников в разрешении конфликта, и представители элит могут воспринять новый статус президента как попытку оттеснить их от основного ресурса — власти», — подчеркивает Бурнашев. Эксперт также выразил мнение, что элиты «могут предпринять и неожиданные действия». «И тогда в идеологическом пантеоне могут появиться новые имена», — добавляет он.
В этом смысле идеология, построенная вокруг фигуры «лидера нации», — опасный симптом. Получается, что в Таджикистане у государства нет других идей, как объединить население. И любая иная сила, готовая предложить набор понятных и привлекательных идей, имеет шанс лишить власть легитимности. В случае со страной-соседом Афганистана — это опытные, красноречивые и бородатые проповедники. Поэтому при лучшем раскладе в «культе личности» поменяется только сама личность, а культ, скорее всего, останется — так спокойнее всем и внутри, и вне Таджикистана.