Пожалуй, главным сериалом месяца (а по числу просмотров — и вовсе документальным рекордсменом всех времен) стал «Последний танец» — документальный проект ESPN и Netflix о Майкле Джордане и «Чикаго Буллс» девяностых, повествующий о том, как в сезоне 1997/98 «быки» выиграли шестой титул НБА за восемь лет, а Джордан обеспечил себе статус лучшего баскетболиста всех времен. Корреспондент «Ленты.ру» Олег Соболев разбирается в причинах невероятного успеха «Последнего танца» в США и в России.
Бекхэм. Роналдо. Тайсон. Шумахер. И выше всех остальных — Майкл Джордан. Такой была пятерка самых известных и уважаемых зарубежных спортсменов в России 90-х; спортсменов-кумиров, на которых стремились стать похожими пацаны во дворах хоть Мурманска, хоть Череповца, хоть Омска. Красные кепки и футболки «Чикаго Буллс» были страшно желаемым сокровищем; кроссовки Air Jordan хоть и не было возможным достать нигде, но почитались они как нечто священное. Но выше всего чтили баскетбол Джордана — баскетбол мифический, невероятный, запредельного уровня страсти к игре.
Кадр: фильм «Последний танец»
Мифический — это совершенно не случайное слово. Большинству из тех, кто грезил Джорданом — и тем более для всех тех, кто просто имел о нем представление, — он как баскетболист был более-менее неизвестен. На телеэкранах он появлялся главным образом в хрониках НБА за неделю, где лучшие моменты его игры были вырваны из контекста матчей, а значит никак не позволяли оценить его гений полностью. Матчи плей-офф НБА хотя и показывали полностью, но не все, часто — не в самое удобное время, еще чаще — в записи, все-таки лишавшей ощущения момента.
Предшествующая 1990-м история НБА в России была плохо известна: да, кто-то успел застать Берда и Мэджика, но даже «Детройт Пистонс» конца восьмидесятых с Айзеей Томасом были мифом, что уж говорить про «Филадельфию» Эрвинга и Малоуна, «Трейл Блейзерс» Уолтона, «Милуоки» Карима и Робертсона, «Лейкерс» Чемберлена, Уэста и Бейлора, а главное — «Селтикс» Билла Расселла и только (при всем уважении к Бобу Коузи и прочим великим) Билла Расселла. Популярность второй самой успешной команды эпохи — «Хьюстона» Хакима Оладжувона — была совершенно не сравнима даже с популярностью «Юты» Малоуна и Стоктона, главных оппонентов Джордана в его последних двух финалах НБА.
Да, была еще Олимпиада-92 и «Космический джем»; последний — в куда большей степени, чем первая. Собственно, главный хайлайт Джордана для России того времени — его судьбоносный данк вытягивающейся рукой на последних секундах матча против «Монстарх», а вовсе не бросок в эндшпиле шестой игры финала НБА 1998 года, который служит эмоциональным заключением «Последнему танцу». Но, несмотря на все эти условности, сериал про Джордана стал необычайно успешен и у нас. Отечество не забыло своего любимого спортсмена без паспорта РФ.
В США — точно такой же, пусть и изрядно сам повредивший своей репутации после окончания игровой карьеры. «Шарлотт Хорнетc», владельцем которых Джордан является — это команда-уныние, даже в хорошие годы выступающая лишь мешком для битья в первом раунде плей-офф. Да и сам Джордан по-человечески давно перестал быть многим симпатичен: достаточно вспомнить его знаменитую речь при включении в Зал славы баскетбола, которую он почти полностью посвятил сведению старых счетов и троллингу всевозможных коллег и соратников. «Последний танец», снятый фактически компанией самого Джордана, — это в первую очередь попытка напомнить, каким его любили раньше и почему его нужно любить и сейчас.
Речи о том, чтобы напомнить всем, кто тут главный и самый лучший, изначально не шло. Да, ЛеБрон Джеймс — величайший спортсмен и баскетболист, но серьезного дискурса насчет того, лучше ли он Джордана или нет, на родине НБА просто не существует. Джордан — фигура настолько иконическая, настолько вне конкуренции как символ, что его невозможно сместить с пьедестала. И совсем не важно, сколько у кого титулов и каким путем они зарабатывались. У того же Билла Расселла их, в конце концов, одиннадцать — сильно больше, чем шесть у Джордана — но «Последний танец» при этом не посвящен шедевру Расселла, героической седьмой игре финала НБА 1969 года. Да, ЛеБрон собирал суперкоманду, а Джордан вывел в стратосферу клуб, который, выбирая его на драфте в 1984 году, считался глубокой баскетбольной периферией. Но ЛеБрон вопреки всем и всему заработал титул, проигрывая по сумме матчей 1-3 в серии до четырех побед, причем выиграл с партнерами похуже (не считать же Кайри Ирвинга или Кевина Лава ровней Родману и Пиппену). Спорить можно и дальше, но это все совершенно не важно. Джордан — неоспоримо первый, и это вам скажет любой авторитетный американский список лучших баскетболистов в истории.
Кадр: фильм «Последний танец»
«Последний танец» — это с виду искусно выполненный документальный фильм, и этим он сбил с толку многих, кто не знаком с жанром американского спортивного телевизионного документального кино. Многие мастеровитые документалисты, кинокритики и подавляющее большинство русских авторов, комментирующих сериал, подчеркивают, что это на самом деле этически плохо выполненная именно что документальная работа. Что контроль Джордана над наполнением «Последнего танца» превращает сериал куда больше то ли в шоу, то ли и вовсе в рекламу самого бренда баскетболиста. Эти утверждения — немного мимо кассы.
Дело в том, что ESPN — как и, например, NFL Network, принадлежащая главной лиге по американскому футболу, — давно уже приноровилась выпускать такого рода документальные портреты или расследования, за картинкой которых стоят неприкрытые намерения авторов или даже самих телевизионных сетей. Когда-то вершиной телевизионной спортивной документалистики считалась серия «30 за 30» (30 For 30) той же ESPN, запущенная под предводительством Билла Симмонса, — и достаточное количество фильмов в ней уже были сделаны при покровительстве или даже открытом сотрудничестве главных героев. Самым показательным в той серии была картина Once Brothers, посвященная отношениям Дражена Петровича и Владе Диваца, определенно вставшая на сторону интерпретации коллапса дружбы двух спортсменов, последовавшего развалу Югославии, на сторону Диваца. А вот те картины, которые производит студия NFL Films и которые часто демонстрирует ESPN, и вовсе нельзя назвать ничем другим как рекламой самой Национальной футбольной лиги и углублением ее внутреннего мифотворчества. Отношения главных спортивных каналов США и различных спортивных же брендов, лиг или вообще отдельных спортсменов, давно уже перешли ту категорию взаимовыгодности, когда хотя бы одна сторона страдает над объективностью.
Кадр: фильм «Последний танец»
Да и вообще — объективности в вопросах искусства не существует дальше технических деталей. «Последний танец» — это гимн диалектике: опустив в сторону вопросы «почему он?» или «для чего он?», этот сериал можно прочитать и как историю о величии самого Джордана, так и как набор доказательств нечистоплотности спортсмена. Это все зависит по большей части от того, соглашается ли зритель со взглядами Джордана на жизнь или нет: так, больше внимание создателей под конец сериала уделяется лидерским качествам Величайшего — но в них так же легко усмотреть наигранную абьюзивность, сколь и прожженное победами товарищество. Сквозной сюжет — историю «Буллс» сезона 1997/98 — скорее проще трактовать как историю о командном духе и командном же превозмогании и преодолении общих проблем ради единой цели, но даже и такая трактовка как минимум несовершенна — уж слишком смущает фокус на Джордане, пусть он и без того был абсолютно ключевым персонажем для титула тех «Буллс» (а разве могло быть иначе?).
Главная проблема у «Последнего танца», явно получившегося как телевизионный продукт, как то самое пресловутое шоу, всего лишь одна, но она безусловно огромна. Теперь, на волне его успеха, спортивная индустрия США, всегда падкая на копирование форматов, начнет пулеметную очередь из таких же «Последних танцев», посвященных всем подряд Величайшим. Первую такую ласточку — фильм о Томе Брэди, пятикратном обладателе Супербоула, еще даже не закончившим карьеру, — уже запустили в производство. Вероятно, ее будущее будет таким же: крайне дружественным по отношению к самому Брэди — еще более поляризующему публичному персонажу, чем Джордан, хотя и куда меньшего статуса вне Америки, — потому что само участие Брэди можно гарантировать, только дав ему доступ к производству. Это будет точно сериал куда хуже.