С тех пор как Владимир Путин на переговорах с Александром Лукашенко пообещал выдать Белоруссии кредит в полтора миллиарда долларов, только ленивый не провел аналогий с другой встречей в сочинской резиденции российского лидера. Семь лет назад с просьбами о помощи и жалобами на протесты приезжал в Сочи другой руководитель братской страны — Виктор Янукович. Через пару месяцев президента Украины свергли в ходе Евромайдана, а огромный кредит России никто возвращать не собирается. Исторические параллели действительно напрашиваются — тем более что президент Белоруссии не перестает напоминать, насколько он непредсказуем. Например, в минувшую среду, 23 сентября, он внезапно провел тайную инаугурацию, о которой не знали даже в Москве, что определенно вызовет эскалацию политического кризиса. Однако Кремль, похоже, не боится повторения «украинского сценария» в Белоруссии. «Лента.ру» разобралась, действительно ли поводов для беспокойства нет.
В конце 2013 года, когда в Киеве на площади Независимости уже стоял лагерь протестующих и прошли первые столкновения с милицией, президент Украины Виктор Янукович получил отказ от Китая в кредитовании и крупных целевых инвестициях в инфраструктурные проекты. В результате из Пекина он вылетел прямиком в Сочи, где провел долгие переговоры с президентом России Владимиром Путиным. Спустя несколько недель результаты той встречи были оформлены московскими соглашениями о предоставлении крупного кредита. Который, разумеется, так и не погасили до сих пор.
И хотя последовательность развития белорусского кризиса в целом сильно отличается от событий Евромайдана, заявление Путина о готовности выделить Минску средства в размере 1,5 миллиарда долларов послужило поводом вспомнить события почти семилетней давности на Украине. Ведь та же игра в многовекторную политику, массовые политические протесты и непризнание Евросоюза заставили прилететь в Сочи еще одного президента «братской страны» — Александра Лукашенко.
Лидеры двух стран обсуждали не только экономическую помощь, но и реформу белорусской Конституции. По словам Лукашенко, она должна перераспределить властные полномочия в стране. Путин назвал реформу «логичной и своевременной», но подчеркнул, что «в нее никоим образом никто не должен вмешиваться — ни Москва, ни другие европейские столицы». Можно предположить, что, как и в ситуации с Януковичем, обязавшимся после получения финансовой помощи в 2013-м консультироваться по всем внешнеполитическим вопросам с Россией, кредит не являлся главной договоренностью.
Щедрого подарка со стороны российских властей не хватит для стабилизации экономики, переживающей не самые лучшие времена, но деньги помогут Лукашенко обслуживать внешние долговые обязательства. Россия фактически дает отсрочку для погашения основного долга по ранее предоставленным займам: один миллиард Белоруссия получит в 2020 году, еще 500 миллионов долларов — в 2021-м.
Белорусский кризис усугубил неравенство между Москвой и Минском: прижатому к стенке Лукашенко как никогда нужна поддержка России, чтобы победить протест у себя дома и не допустить обвала экономики. Но это не значит, что российские власти получили полностью покорного партнера.
Лукашенко не раз менял риторику в отношении интеграционных процессов с Москвой. Это сейчас он пугает своих граждан военным вторжением НАТО и обещает сохранить общее с Путиным «отечество от Бреста до Владивостока». А ведь еще перед выборами 9 августа он ловил «российских боевиков» — проезжавших через Белоруссию транзитом сотрудников российской ЧВК, — что очень напоминало риторику Киева, регулярно обвиняющего Москву в военных диверсиях. Еще Лукашенко жаловался, что «кукловоды из "Газпрома"» руководят его соперниками. Кроме того, Запад отказал президенту в легитимности и, скорее всего, не признает любые международные сделки с участием Белоруссии.
По мнению политолога Максима Семенова, Кремль в нынешней ситуации мог бы действовать, как и Международный валютный фонд (МВФ) со своими партнерами: сначала настаивать на выполнении определенных условий и только потом предоставлять помощь. «Россия, по непонятным для меня причинам, повторяет старый сценарий и дает деньги в обмен на обещания вечной дружбы, как это было с Украиной. Сомневаюсь, что такие действия приведут к пересмотру Лукашенко своей внутренней и внешней политики», — отметил политолог в комментарии «Ленте.ру».
В Кремле неоднократно подчеркивали, что кредит выдан не лично действующему президенту Белоруссии, а братскому государству в целом. И опасаться повторения украинского сценария нет оснований. На первый взгляд может показаться, что Белоруссия действительно попала в капкан многовекторности и повторяет путь Украины. На этом сходства между событиями 2014 и 2020 годов заканчиваются.
Одно из ключевых отличий Евромайдана от белорусских событий — позиция, которую занимает действующий глава государства на момент начала протестов.
Лукашенко столкнулся с тем, что его победу на выборах не признали внушительная часть избирателей и мировое сообщество. К концу 2013 года, когда протесты охватили Украину, Янукович уже три года как был избранным президентом страны, чья легитимность не вызывала сомнений. У политика хватало сторонников, однако он не сумел грамотно воспользоваться поддержкой. Оппозиция Януковича — от радикальных украинских националистов до пророссийских сил — не преследовалась правоохранителями и легально действовала в политическом поле, в отличие от оппозиции Лукашенко, большая часть которой либо бежала из страны под давлением спецслужб, либо оказалась в заключении.
И, наконец, самое главное отличие ситуации на Украине от белорусского кризиса в том, что активистов Евромайдана поддерживала часть финансовой и политической элиты. Долгие годы в стране зрел раскол между сторонниками сближения с Западом и теми, кто выбрал внешнеполитическую ориентацию на Восток. Наиболее развитые промышленные регионы Украины тяготели к России, тогда как выходцы из западной части страны, преимущественно сельской, стали главной социальной базой Евромайдана.
Как уже писала «Лента.ру», впервые цивилизационный конфликт на пространстве Украины обозначила «оранжевая революция» 2004 года, а корни этого противостояния и вовсе уходят в прошлое — в историю Второй мировой войны, когда часть населения современной Украины поддержала нацистов, а часть стала их жертвами, и далее в глубь веков.
В Белоруссии можно увидеть признаки похожего конфликта цивилизаций. Например, на акциях оппозиции в Минске и других городах иногда появляются флаги Евросоюза, а до выборов люди выходили на улицы с плакатами против интеграции с Россией. Однако по факту это скорее внешние атрибуты, и стоящие за ними недовольные белорусы разительно отличаются от протестующих на площади Независимости в Киеве в 2013 году.
Население Белоруссии, долгие годы живущее в стране с авторитарным режимом, фактически не имело возможности выразить свою геополитическую ориентацию, как их украинские соседи, где всю современную историю за власть в стране с переменным успехом боролись две группы влияния. Антироссийские настроения в белорусском протесте начали проявляться лишь в последнее время, да и то скорее как ответ на поддержку Кремлем действующего президента, чьей отставки они добиваются.
Аналогичным образом стоит расценивать и протесты против интеграции с Россией, проходившие в прошлом году. Не стоит забывать, что их во многом раскачивал сам же Лукашенко, критикуя Москву за проявление «имперских амбиций» и делая громкие заявления об угрозе суверенитету Белоруссии. Они звучали каждый раз, когда российская сторона отказывалась продавать ему нефть и газ по внутренним ценам до тех пор, пока белорусская сторона не согласится выполнять обязательства по договору о Союзном государстве.
С самого начала протестов в Белоруссии лидеры оппозиции старались лавировать между внешнеполитическими предпочтениями белорусов. Примечательно, что сейчас сами же участники демонстраций просят тех, кто приходит с флагами Евросоюза, сворачивать и прятать эти символы, чтобы не давать повода ассоциировать протест с внешнеполитическим выбором. Философ Борис Межуев в комментарии «Ленте.ру» отметил, что ориентация оппозиционного большинства либо еще неизвестна, либо формируется только сейчас, в момент революционного подъема. И противники Лукашенко не обязательно могут быть противниками отношений с Россией.
Межуев уверен, что пока пророссийская ориентация в белорусском обществе все-таки преобладает, учитывая как минимум тесные экономические связи страны с Россией. Об этом говорит хотя бы тот факт, что среди лидеров оппозиционного движения были люди, так или иначе связанные с Россией, например, выпускник МГИМО, дипломат Валерий Цепкало. Кроме того, важнейшей частью протестов стали забастовки рабочих на государственных предприятиях — фактически пророссийский электорат Лукашенко.
Тем не менее это не означает, что противники Лукашенко отказываются от западного вектора движения Белоруссии. Более того, пока он остается для них основным, и бывшая соперница действующего президента на выборах Светлана Тихановская, символ и «рупор» протестного движения на мировой арене, неоднократно заявляла приверженность белорусизации страны. По ее мнению, отношения с Россией должны быть «дружественные, взаимовыгодные», но без глубокой интеграции.
Подобные высказывания сыграли совсем не на руку ее сторонникам. Как бы лидеры протеста ни старались оставить конфликт с властью во внутриполитической плоскости, последние события показывают, что Лукашенко в итоге смог навязать своим противникам раскол на «пророссийскую» власть и ее «прозападных» противников и перевести их противостояние в межгосударственную плоскость.
Решающий ход власти сделали в момент создания Координационного совета оппозиции в середине августа. На сайте Тихановской появилась информация, что соратники разработали свои предложения по дальнейшему развитию страны под названием «Реанимационный пакет реформ для Белоруссии». Ознакомиться с программой предлагалось на платформе zabelarus.com. После этого представители официальной власти заметили, что «пакет» включает выход из интеграционных объединений с участием России.
Позже одна из лидеров оппозиции Мария Колесникова рассказала «Ленте.ру», что публикация была фейком, подготовленным спецслужбами. «Оказалось, что программа была создана в конце мая и находится в архиве. И каким-то образом она через четвертый ресурс ведет к сайту Тихановской. Это манипуляция. Никакой программы, кроме озвученной резолюции, у нас нет», — сказала она. Единственной программой совета как гражданской платформы является выход на диалог с властью для соблюдения трех требований — проведения новых выборов, освобождения заключенных и привлечения к ответственности тех, кто пытал людей в тюрьмах.
Однако это стало поводом для Лукашенко не только возбудить уголовное дело по факту намерений захвата власти, но и обвинить оппозицию в попытке устроить очередную цветную революцию. Естественно, после такого инцидента и на фоне регулярных встреч Тихановской с американскими, польскими и литовскими политиками и дипломатами, поддержавшими Евромайдан, Россия не пойдет на контакт с противниками действующей власти Белоруссии.
Позже масла в огонь подлила сама Тихановская, заявившая, что Минск в случае смены власти не станет выплачивать Москве кредит и не будет следовать никаким договоренностям, если их заключит Лукашенко. «Почему возникают вопросы относительно выделенных Россией денег? Потому что все эти деньги идут в Белоруссию не на что-то крайне необходимое нашей стране, на больницы или что другое, а на разгоны, аресты, на экипировку для ОМОНа», — сказала она.
Подобные высказывания политика, равно как и заявления о спорной принадлежности Крыма, как будто противоречат целям, объявленным новым лидером оппозиции Колесниковой и другими их соратниками, которые всячески старались откреститься от обвинений Лукашенко в антироссийских настроениях и настаивали, что речи о пересмотре отношений с ближайшим соседом не идет. Это объясняет, почему Москва до сих пор не ответила на многочисленные попытки оппозиции выйти на диалог.
Именно поэтому для России чуть ли не главной проблемой в белорусских событиях является не вмешательство Запада, которого так «боится» Лукашенко, а отсутствие организованной пророссийской коалиции, на которую можно было бы опереться взамен него — это поле зачищалось руководством страны еще с конца 1990-х.
В среднесрочной перспективе нахождение Лукашенко у власти российской стороне скорее выгодно. Москва имеет куда больше рычагов влияния на Лукашенко, чем в свое время на Януковича. В отличие от Украины 2013-го, Белоруссия 2020-го остается жизнеспособна благодаря российским финансовым вливаниям. После нынешнего кризиса других серьезных доноров, кроме России, у Белоруссии практически не остается. Иными словами, ключи от Минска лежат в Москве.
Однако режим Лукашенко не вечен, и, очевидно, уже само его существование становится фактором дестабилизации обстановки в стране. Да и сам он последние четверть века умело лавировал между Западом и Востоком и не раз проявлял чудеса изворотливости. После укрепления власти он может снова сменить свой пророссийский вектор на противоположный — сымитировать реформы, чтобы «заболтать протест», как он сделал это в 2010 году, и остановить процесс сближения Белоруссии с Россией.
Это заметно даже представителям оппозиции. В разговоре с «Лентой.ру» Максим Богрецов, взявший роль лидера протестного движения на себя после ареста Колесниковой, отметил, что Лукашенко всегда использовал тему интеграции с Россией как средство манипуляции, однако реальных шагов по исполнению договора о Союзном государстве, которые по сути являются главной целью России, так ни разу и не делалось.
«Естественно, есть шанс, что сейчас что-то прокрутится, и режим в рамках Союзного государства изменится благодаря договоренностям. Но пока что это ни разу не приводило к реальным действиям даже на пути углубления интеграции в вопросах, где это работало бы на благо обоих государств», — продолжил он. Богрецов также высказал мнение, что после поездки Лукашенко в Сочи у белорусских властей «поменялась риторика, и складывается впечатление, что кто-то поговорил и сказал, что, может быть, надо искать какую-то середину и разговаривать с оппозицией».
При этом он отметил важность российского кредита для поддержания экономики его страны. Однако у противников действующей власти есть опасения, что помощь Москвы пойдет не на эти цели, а будет потрачена на укрепление режима, который сейчас удерживается силовыми методами. Эти опасения подтверждают и российские эксперты, отмечая, что в таком случае раскол общества и повторение «украинского сценария» в Белоруссии становится чуть более возможным — пусть и не в краткосрочной перспективе.
Поэтому для Москвы идеальным сценарием была бы настоящая конституционная реформа, при которой в Белоруссии появились бы пророссийские партии, а сама власть мягко перешла бы транзитом к преемнику. Тем более что почва для становления новых сил в республике пока есть. Несмотря на заявления Тихановской, ее сторонники не перестают искать контакта с российской стороной и называют ее одним из главных возможных посредников в урегулировании кризиса.
Философ Борис Межуев считает, что коалиция из разных политических сил, объединенная идеей укрепления связей с Россией, имела бы шанс на гипотетических парламентских выборах в Белоруссии, поскольку проевропейские силы составляли бы меньшинство и располагались бы в крупных городах. Сам Лукашенко смог бы сохранить лицо и многие привилегии, возглавив этот процесс.
Однако действующий президент Белоруссии, по понятным причинам, на разрешение кризиса смотрит иначе, чем российское руководство. «Да, возможно, я немного пересидел. Меня показывают не только из телевизора, но и из утюга и чайника. Но только я сейчас могу защитить белорусов. Я просто так не уйду. Я четверть века обустраивал Беларусь. Просто так все это не брошу!» — заявил политик в интервью российским СМИ. Иными словами, он не для того усиливал свою власть, чтобы делиться полномочиями. Во всяком случае, добровольно.