«Гарри, это скучно» Сплетни, упреки и косые взгляды: брак Меган Маркл и принца Гарри глазами близких

На русском языке выходит книга Колин Кэмпбелл «Меган и Гарри: подлинная история». В ней биограф принцессы Дианы рассказывает об отношениях Меган Маркл и принца Гарри. Поклонники считают их идеальной парой, критики утверждают, что брак будет недолгим. В СМИ постоянно появляются новые слухи о Сассексах. С разрешения издательства «Бомбора» «Лента.ру» публикует фрагмент книги.

Люди, заметившие параллели между поведением Дианы и Гарри с Меган, начали задаваться вопросом: не станут ли они свидетелями новой чистки персонала, друзей и родственников — наподобие той, что случилась, когда Диана пришла в королевскую семью?

В 1981 году, через несколько месяцев после свадьбы, она настояла, чтобы Чарльз избавился от своего верного камердинера Стивена Барри. Затем она выгнала его личного секретаря, достопочтенного Эдварда Адина, сына бывшего личного секретаря королевы Майкла, лорда Адина. Ранее Эдвард Адин отказался от весьма успешной карьеры в адвокатуре, чтобы работать на принца Уэльского. Она также вытолкала своего личного секретаря Оливера Эверетта, потому что он продолжал приносить ей документы, которые она не хотела читать. А ведь он тоже отказался от перспективной дипломатической службы, чтобы занять этот пост.

Были ли параллели с Дианой случайными совпадениями или людям следовало напрячься из-за подобного натиска? Ответ не заставил себя долго ждать. Через три дня после свадьбы Гарри и Меган посетили прием в саду Букингемского дворца, посвященный 70-летию принца Чарльза, в присутствии представителей его многочисленных благотворительных организаций и партнеров.

Меган выглядела очень красивой, когда они с Гарри вышли на лужайку. Они ворвались, радостно приветствуя тех, кто был выбран для представления. Меган очаровала всех. Минут через пятнадцать она повернулась к мужу и сказала: «Гарри, это действительно скучно. Давай уйдем». К его чести, он сообщил ей, что им придется остаться. «Но, Гарри, — произнесла она, — это так скучно. Мы внесли свою лепту. Все знают, что мы были здесь. Пойдем». Гарри заявил, что они должны остаться, и они двинулись дальше.

Следующим вечером я ужинала с аристократом, имеющим безупречные дворцовые связи. Главной темой разговора было желание Меган убежать, как только она поклонилась и на вечеринке в саду воцарилась скука. Официальные мероприятия сводили ее с ума. Меган не хотела присутствовать там, где не могла проявлять эмоций. Человек, который подслушал разговор между ней и Гарри, был настолько ошеломлен, что не мог держать это в себе.

Мы все согласились — это очень плохой знак. Меган искренне верила: ей достаточно принарядиться, излучать восторг и очарование, позируя перед камерами, а затем уйти через пятнадцать минут, как только наступит скука. Она явно не понимала, что гражданские обязанности королевской семьи и аристократии включают встречу и приветствие как можно большего числа людей.

В нашем мире нет коротких путей. Вы либо выполняете свои обязанности в полной мере своих возможностей, либо вы неудачник. Большая часть проявлений доброжелательности происходит не перед камерой, а без нее, когда вы общаетесь с людьми, которые преодолели большие расстояния, чтобы встретиться с вами, иногда при значительных расходах и с большими неудобствами. Она, очевидно, не понимала разницы между явлениями кинозвезды публике и тем, как на самом деле приветствуют людей королевские особы.

«Она думает, что жизнь — это фотосессия», — сказал мой собеседник. «Ей еще многому надо научиться», — добавила я. Затем выяснилось, что «во дворце начали заключать пари о том, как долго продлится брак. Большинство людей выбирают два года, оптимисты — пять». Третья сторона дала ему восемнадцать месяцев, а я вообще отказалась от пари. Помимо того, что не обладала достаточными знаниями, чтобы сделать обоснованный прогноз, я также надеялась, что «она поймет, насколько важная роль ей была отведена». Я хотела, чтобы она оправдала эти ожидания. И видела роль такой, какой она была, — уникальной в истории.

Беседа завершилась сообщением о том, что недавно назначенный герцог Сассекский получил во дворце новое прозвище. Теперь он был известен как Гарри-лизун, потому что люди там были убеждены, что его мозги были затуманены умопомрачительно хорошим сексом. «Это было бы трогательно, если бы не было так опасно, — сказал мне один королевский родственник. — Его глаза следуют за ней по комнате, как будто он преданный щенок, а она самый замечательный хозяин, который когда-либо существовал».

Повторялась история Дэвида и Уоллис (герцога и герцогини Виндзорских) или Берти и Элизабет (Альберта, герцога Йоркского, затем короля Георга VI, и леди Элизабет Боуз-Лайон, герцогини Йоркской, а затем королевы Елизаветы). И все же Гарри противостоял Меган, когда она хотела, чтобы они избегали того, что, как он знал, было их долгом, хотя она и не понимала всей важности подобных вещей. Это само по себе было многообещающим знаком. По крайней мере там, где речь шла о его долге, он мог выполнить его и, более того, побудить ее сделать то же самое.

Пока это продолжалось, оставалась надежда для Гарри-лизуна и Трудной Меган, как окрестили новоиспеченную герцогиню Сассекскую люди вроде писателя Дэвида Дженкинса, партнера бывшего редактора Vogue Александры Шульман.

Никто не знал, что менее чем через два года Меган и Гарри откажутся от королевского образа жизни, заявив, что хотят стать «финансово независимыми». Поскольку Гарри до встречи с Меган никогда не показывал, что ориентирован на деньги, кажется разумным предположить, что она была движущей силой этого решения и что Джина Нелторп-Каун была права с самого начала. Меган Маркл — прежде всего деловая женщина. В этом нет ничего плохого, но если это ваша сущность, она действительно кажется мне значительно более низким призванием, чем быть альтруистом и живым воплощением надежд миллиардов людей.

Может быть — только может быть! — Меган действительно была честна, когда сказала в своем первом блоге, что ее не интересует слава как таковая. Возможно, ее истинной целью было сочетание активности и вознаграждения, сопутствующего успеху. Она дала понять, что любит преимущества знаменитостей: прихорашиваться, принаряжаться, продвигаться вверх, зарабатывать деньги. И дело было не просто в деньгах, а в финансовой компенсации, которая оставалась неотъемлемой частью ее расчетов. Однако поскольку деятельность члена королевской семьи вознаграждается уважением, а не деньгами, обязанности королевской особы, выполняемые без оглядки на финансовую рентабельность, были не для нее.

Сразу же после свадьбы Меган и Гарри никто и понятия не имел, что ее амбиции превышают возможности королевской герцогини. Все в королевских кругах считали, что она получила величайшую роль в своей жизни и что как актриса будет играть ее до конца. По словам самой Меган, после замужества она «взялась за дело». Она была образцовой исполнительницей, и поначалу казалось, что ее актерское мастерство будет успешно применено на более широкой сцене, которую она приобрела вместе с титулом, став Ее Королевским Высочеством герцогиней Сассекской.

Меган обладает огромным обаянием. Поначалу, исполняя свои королевские обязанности, она казалась теплой, доброй, практичной, милой, скромной и стремящейся угодить. После свадьбы первым ее официальным мероприятием без Гарри было сопровождение Ее Величества в королевском поезде до Честера на северо-западе Англии. У монарха был плотный график дел и встреч: открытие мемориальной доски в честь введения в эксплуатацию Хаттонского моста, который пересекает реку Ди; посещение группы сирийских беженцев, занимающихся традиционными ремеслами; присутствие в качестве зрителя на танцевальном представлении группы местных выздоравливающих наркоманов под названием «Падшие ангелы»; просмотр сцен из мюзикла «Маленькая ночная серенада»; визит к детям местной начальной школы, которые исполняли песни вместе с актерами из фильма 2016 года «Ласточки и Амазонки», по книге, впервые опубликованной Артуром Рэнсомом в 1930 году.

Перед тем как обе женщины отправились на обед в ратушу в качестве почетных гостей Честерского городского совета, королева открыла вторую мемориальную доску за день. Они также совершили прогулку, во время которой предполагалось общение с народом: королева вела людей направо, в то время как Меган было сказано двигаться налево. Королевские помощники сообщили прессе, что Елизавета II специально пригласила свою новую внучку, чтобы показать ей «широту работы, которую выполняет королевская семья».

Меган сказала, как она рада быть здесь, и королева, которая, разумеется, обычно оставалась весьма сдержанной, в этот день была необычайно оживлена, сияла и смеялась над тем, как Меган шутила по ходу разговора.

Хотя пресса оценила это событие как большой успех, те, кто был более беспристрастен, проявили интерес к бойкоту королевских нарядов со стороны Меган. Королева была одета в один из своих типичных нарядов — мятно-зеленое пальто от Стюарта Парвина поверх шелкового цветастого платья с такой же шляпой от Рэйчел Тревор Морган, с неизбежными белыми перчатками, жемчугом и бриллиантовой брошью.

Меган была одета в серовато-белое платье от Givenchy с черным поясом, черным клатчем и черными туфлями. Она выглядела шикарно, но все же не по-королевски, и для тех, кто в этом разбирается, она нарушила несколько правил этикета:

— она не надела шляпу, в то время как в подобных случаях представительницы королевской семьи обычно носят шляпы, особенно когда сопровождают королеву;

— на ней было черное и белое, а это два королевских траурных цвета наряду с лиловым;

— она носила изделия французского дизайнера, а не британского, что было нарушением протокола, согласно которому британские королевские особы во время исполнения королевских обязанностей носят одежду отечественных дизайнеров, чтобы оказать поддержку британской торговле. Притом что свадебное платье от французского модного дома было почти приемлемым, поскольку его дизайнером была британка, это не относилось к повседневной одежде.

Хотя пресса и не ругала Меган за перечисленные нарушения, что было некоторым утешением, СМИ точно подметили, что она проигнорировала королевский протокол именно тогда, когда впервые исполняла обязанности члена королевской семьи вместе с Ее Величеством. Вряд ли это был способ заслужить похвалу, но Меган, казалось, так стремилась угодить, что к ней относились с точки зрения презумпции невиновности.

За кулисами, однако, те из нас, кто был в курсе дела, вскоре выяснили, что Анджела Келли, костюмер, личный дизайнер и, что еще важнее, близкий друг королевы, позвонила Меган и сообщила ей, что Елизавета наденет шляпу. На дворцовом языке это означало, что вы тоже должны быть в шляпе. Меган сообщила ей, что она шляпу не наденет, — вот и все.

Было ли это признаком намеренного презрения с ее стороны традиций института, в который она вступила, или же непроизвольным пренебрежением, порожденным невежеством? Меган, как известно, всегда выполняла требования продюсеров своих телевизионных шоу и фильмов к одежде, когда продвигала продукт от их имени. Могло ли ее нынешнее поведение быть ранней демонстрацией независимости и сигналом, что она не будет придерживаться традиций монархии, но будет создавать собственные правила — как и когда захочет?

В последнее время наблюдалось множество признаков, показывающих, что она не считает нужным подчиняться никаким правилам поведения, кроме собственных. Главным из этих признаков была ее неудача с реверансом королеве в день свадьбы после подписания регистрационной книги в часовне Св. Георгия.

Вскоре выяснилось, что Меган действительно решила разработать свой протокол, когда дело касалось одежды. Несмотря на неоспоримый стиль и шик, ее выбор цветов больше напоминал о нью-йоркской Седьмой авеню, чем о доме Виндзоров или, если уж на то пошло, о домах принцев Оранских, Саксен-Кобург-Готов, Бернадотов, Лихтенштейнов, Люксембургов-Нассау, Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Глюксбургов или Гримальди.

По мере того как Меган появлялась на публике все чаще и чаще, ей казалось, что она играет главную роль в своей собственной интерпретации ситкома. В нем шикарная американская женщина решает, что она слишком стильная для того, чтобы уважать критерии моды того института, членом которого она стала в результате брака. Неудивительно, что британская пресса это заметила.

Журналисты слишком хорошо знали, что представительницы королевской семьи обычно носят цветные одежды, чтобы выделяться в толпе. Считается вежливым, что вы показываетесь перед теми, кто взял на себя труд прийти к вам. Это один из многих второстепенных и негласных протоколов, основанных на принципах, в соответствии с которыми действуют все женщины королевского дома. Это форма уважения к обществу, а пренебрежение протоколом — невнимание как к обществу, так и к чувствам, стоящим за этим обычаем.

Хотя цвет подходит Меган, ее концепция шика является буржуазно-французской: стиль одежды, который пересек Атлантику семьдесят лет назад и отпечатался в сердцах и умах тех модниц, чей вкус ограничен безопасностью и уважением к любому цвету, если этот цвет черный. Ее редко видели в чем-либо, кроме траурного цвета: черный был ее любимым, серый и белый также использовались как варианты.

Внимание прессы к предпочтениям Меган было только вопросом времени. Хотя она так прекрасно выглядела, что практически все, что она носила, смотрелось на ней замечательно, и даже немодные вещи продавались так быстро, что «эффект Меган» стал феноменом, она, тем не менее, сама создавала оплот враждебности по отношению к себе. Меган так явно заботилась о своем броском и гламурном виде, что было невозможно представить, чтобы она сознательно стремилась обрушить критику на свою голову.

Однако некоторые из ее решений настолько грубо нарушали правила надлежащего наряда для знатных женщин, что она, вероятно, либо получала плохие советы, либо вообще отказывалась их принимать. Например, ее привычка носить коктейльные наряды в течение дня. Она означала, что Меган либо не знала, какая одежда приемлема в определенных ситуациях и в конкретное время для женщины ее положения, либо больше заботилась о том, чтобы хорошо выглядеть, чем о том, чтобы одеваться с должным уважением к обычаям принявшей ее страны. Возможно, она потешалась над британскими традициями как раз тогда, когда хотела, чтобы все одобряли ее красивую внешность.

Можно привести пару примеров, демонстрирующих ошибку, которую она совершала. В одном из редких случаев, когда она носила многоцветный принт на кремовом фоне, а не обычный для нее черный или серый, платье было сшито из прозрачного материала на подкладке, но с просвечивающими длинными рукавами и квадратным вырезом спереди и сзади. Он был таким глубоким, что между лифом и рукавом едва оставался дюйм. Одним махом она нарушила два правила: 1) вы не носите прозрачные рукава в течение дня, разве что с официальной утренней одеждой, поскольку это коктейльный наряд, который можно надевать только после захода солнца, и 2) вы не носите одежду с подобными вырезами в течение дня, если только это не ткань, явно предназначенная для дневной одежды, — как, например, непрозрачный хлопок.

Худшее произошло позже, когда Меган присоединилась к королевской семье, чтобы впервые появиться на балконе Букингемского дворца после церемонии выноса знамени на параде Конной гвардии в 2018 году. Хотя на ней было красивое бледно-розовое платье от Каролины Эрреры с огромными обшитыми пуговицами, кричащими о моде высокого класса, выставленные напоказ открытые плечи заставляли думать о коктейльном или вечернем, но никак не об официальным дневном наряде. Меган дополнила платье очаровательной шляпкой того же цвета от Филипа Трейси, хотя ее выбор сумочки также шел вразрез с обычаем: белый клатч от Каролины Эрреры, окаймленный золотом. Никто не носит золотые аксессуары днем. Они считаются вульгарными и неэлегантными или тем, что дизайнер интерьера Ники Хэслэм назвал бы «банальным».

Месяц спустя Меган снова была в вечернем платье для коктейлей от еще одного иностранного кутюрье на балконе Букингемского дворца. И опять-таки: платье Dior было прекрасно, но, по британским понятиям, столь же неуместно для подобного случая. Оно было из черного шелка с вырезом бато: стиль, который приемлем лишь после наступления темноты или с неформальной одеждой (например, пляжной), за исключением свадебных нарядов. Ее шляпка была еще одной стильной выдумкой, к счастью, сделанной другим британским дизайнером, на этот раз Стивеном Джонсом. Но ее сумочка снова оказалась вечерней: теперь это был черный шелковый клатч, который, к счастью, был более сдержанным, чем золото, выбранное месяц назад.

Для тех, кто хорошо разбирался в тонкостях одежды, эта оплошность была еще более неприемлемой из-за того, что Меган решила посетить церковь в коктейльной одежде. Поводом послужило празднование столетия со дня основания Королевских военно-воздушных сил 1 апреля 1918 года. Все началось со службы в соборе Святого Павла в память о многих служащих королевских ВВС, которые подвергли опасности свою жизнь или пожертвовали собой ради нации.

Принцы Гарри и Уильям были пилотами вертолетов, и это событие имело для них личное значение. После службы над Букингемским дворцом пролетело около 100 самолетов. Королевская семья наблюдала за происходящим с балкона, Меган наслаждалась своим почетным местом рядом с королевой. Одна принцесса сказала: «Я надеюсь, что пресса не заметит ее нарушения дресс-кода. Мы не хотим, чтобы ее критиковали. Насколько я понимаю, она чрезвычайно чувствительна к критике. На самом деле требует постоянного обожания. Вероятно, именно поэтому Гарри держит рот на замке».