Российские кино и театр: противостояние или дружба?

Иван Судаков Актер, режиссер, эссеист, продюсер. Работал куратором в Международном фонде Станиславского, на театральном фестивале Сезон Станиславского. Окончил ГИТИС. Автор двух сборников прозы и стихов, основатель собственного театра KTO studio

Давайте так. Возьмем последние новости и попробуем на них посмотреть под нужным углом. Юлия Пересильд. Юлия Пересильд полетела в космос. Юлия Пересильд полетела в космос, чтобы впервые в мире участвовать в съемках межпланетного блокбастера. Об этой новости не слышал только глухой и не читал только слепой. Но Юлия — актриса театральная, и уж только потом кино. Она закончила ГИТИС, курс Олега Львовича Кудряшова, одного из лучших театральных педагогов Европы.

В театральной среде ходит обидная поговорка «актер — это не человек, актер — это сущность». Объясню. Человек, который может утром играть старичка-лесовичка, а вечером прыгать под потолком театра в роли шута из «Короля Лира», зная, что у него дома очень сильно болен сын — это обычная ситуация для актера.

Хороший актер — это тот, кто может примерить на себя и роль убийцы, и роль президента Кеннеди, и роль датского принца, и роль старухи-процентщицы, если потребуется. И все это, желательно, за один вечер. Актер от этого удовольствие получает. В большинстве случаев.

В кино и на телевидении такое случается редко. Да, там гонорары больше. Да, там напрягаться нужно меньше. Но там все проще: влюбился, признался, женился. Или убил, раскаялся, сел. Или просто прошелся с нативной интеграцией. Это скучно. Но семья есть хочет.

Обратите внимание — большая часть ваших любимых русских киноактеров с театральным образованием. У всех актеров, выпускающихся из так называемой «пятерки топ-вузов» (ГИТИС, Школа-студия, «Щепка», «Щука», ВГИК), в дипломе специальность «Актер драмы и кино». Здесь нет противопоставления, но все-таки драма на первом месте. Так почему? Откуда это пошло?

В 1921 году Сергей Эйзенштейн, автор «Александра Невского» и «Броненосца “Потемкин”», поступил в Государственные высшие режиссерские мастерские под руководством Всеволода Мейерхольда. Мейерхольд — уникальный и неповторимый мастер гротеска, ученик Станиславского — стал учителем Эйзенштейна.

Следя за лекциями мастера, он начинает их развивать в своем понимании, и там, где Мейерхольд говорит слово гротеск, то есть смешение высокого и низкого безо всяких границ, Эйзенштейн находит свое слово — аттракцион.

Узнаете? Это 5D кинотеатр. Ну или как минимум 3D. Какой-нибудь «Аватар» Джеймса Кэмерона.

Занявшись кино, Эйзенштейн остался верен традициям Мейерхольда, развив их в сторону «монтажа аттракционов». И про пулемет не забыл. Например, в великом фильме «Броненосец "Потемкин"» есть сцена, когда корабль дает пять залпов по Одесской опере, где заседает военный трибунал. И на протяжении всего полуминуты нам показывают трех каменных львов — лев спящий, лев проснувшийся, лев почти разъяренный. Зритель понимает, что это три разные статуи, но смонтированные вместе они дают кинематографический образ. Красивый образ.

В том же «Потемкине» — фильме, которым восхищались Френсис Форд Коппола, Чарли Чаплин, Мартин Скорсезе и другие маститые режиссеры — есть сцена, которая потрясла весь мир. Кинематограф до сих пор был методом рассказать историю без метафор, от А до Я. Но фильмы Эйзенштейна всегда были по-театральному метафоричны.

А выглядела эта сцена так. По огромной одесской лестнице на абсолютно мирное население наступают казаки и офицеры. Камера снимает ровный и синхронный шаг офицеров, что дает четкое ощущение бессмысленности любого сопротивления. Пленка смонтирована так, что мы видим то офицерские сапоги, то крупный план испуганных женщин, то равнодушный вид на происходящее со стороны памятника Дюку, который стоит над лестницей.

Вот к началу лестницы подходит красивая девушка с коляской. Офицеры наступают. Девушка не знает, как ей спуститься по переполненной людьми лестнице вместе с коляской. Офицеры продолжают наступать. Крупный план девушки — в глазах страх за ребенка. Офицеры делают одновременный залп из ружей и попадают в сердце. Крупный метафоричный план медальона на ее груди, по которому течет темная кровь. Падая, она спиной толкает коляску с собственным ребенком, и коляска катится по лестнице, набирая огромную скорость.

Скорсезе считает эту сцену одной из лучших в мировом кинематографе. Да, сцену из русского фильма про первую русскую революцию. Что эта сцена означает? Словами сложно сказать, это можно только почувствовать.

Ученик ученика Константина Станиславского общался с Теодором Драйзером, Чарли Чаплиным, Уолтом Диснеем, Стефаном Цвейгом и все выражали ему свое уважение и пожимали руку. Фильмы ученика русской театральной школы изучают по всему миру, и лучшие кинорежиссеры признаются ему в любви.

После того дня, когда Эйзенштейн поступил в «подмастерья» к Мейерхольду прошло вот уже сто лет. И мы можем уверенно сказать, что кино не может существовать без театра, да и театр современный уже без кино существовать не может. Самый титулованный российский кинорежиссер Андрей Звягинцев — театральный актер, Иван Вырыпаев и Кирилл Серебренников — театральные режиссеры. Им более интересен метафорический язык кино, потому что на пространстве четырех стен театра они привыкли искать красивые метафоры для того, чтобы сказать и показать нечто, что гораздо больше этих стен.

Поэтому театр не враг кинематографа, а друг, товарищ и брат. Особенно русский театр и русскому кинематографу.

Мнение редакции может не совпадать с мнением автора