«В раю было исключительно жарко» Человечество всегда думало о смерти. Каким люди представляли себе загробный мир?

Местоположение и облик загробного мира, а также способы попадания туда разнятся в зависимости от времени и культуры. Олег Ивик (коллективный псевдоним Ольги Колобовой и Валерия Иванова) выпустил книгу «Вокруг того света. История и география загробного мира», в которой рассказывается о представлениях о потустороннем в разные столетия у разных народов. С разрешения издательства «Альпина нон-фикшн» «Лента.ру» публикует фрагмент текста, посвященного ранним представлениям о христианском рае на земле.

История христианского загробного мира начинается с сотворения рая. Рай был создан значительно раньше ада и чистилища — по расчетам отцов Церкви, в 5508 году до н. э. — как часть изначально сотворенного мира (эта дата стала общепринятой в VII веке, хотя предлагались и другие).

Сначала христианский рай строился для живых, поэтому Бог выбрал для него место на земле. Благодаря Моисею, оставившему нам книгу «Бытие», мы имеем некоторое представление о том, где же он находился:

«И насадил Господь Бог рай в Едеме на востоке. (…) Из Едема выходила река для орошения рая; и потом разделялась на четыре реки. Имя одной Фисон: она обтекает всю землю Хавила, ту, где золото. (…) Имя второй реки Гихон: она обтекает всю землю Куш. Имя третьей реки Хиддекель: она протекает пред Ассирией. Четвертая река Евфрат».

До сих пор не ясно, какие современные реки имелись в виду под названиями Фисон и Гихон. Существуют различные гипотезы, и о них мы поговорим чуть позже. Но Хиддекель — это древнее название Тигра. Сейчас Тигр и Евфрат имеют разные истоки, но можно допустить, что семь с половиной тысяч лет тому назад в Божественном раю они имели общий исток. Поэтому, хотя точные границы рая и неизвестны, можно вслед за большинством богословов принять, что находился он в междуречье Тигра и Евфрата.

Некоторые исследователи отождествляют Фисон с рекой Аракс в Армении. В этом случае северо-западная граница рая могла проходить достаточно высоко в горах. Причем рай, по-видимому, имел и морские границы, ибо Господь, предложив Адаму и Еве властвовать над животными, особо оговорил владычество «над рыбами морскими».

В древности Тигр и Евфрат впадали в Персидский залив двумя раздельными устьями, и расположенный между ними рай вполне мог доходить до берегов залива, который тогда вдавался в сушу примерно на 400 километров северо-западнее, чем сейчас. Во всяком случае, бóльшая часть рая располагалась на низменной равнине между двумя великими реками.

На рай в нашем современном понимании эти места похожи не были. Если бы не грехопадение, то Адаму, Еве и их потомству предстояло жить в Эдемском саду примерно так, как чуть позднее жили там древние шумеры. Очевидно, дела с земледелием у Адама и Евы обстояли бы несколько лучше, ибо Господь, без сомнения, не допускал бы в раю природных катаклизмов, изрядно отравлявших жизнь шумерам, например, сокрушительных разливов рек.

Но с другой стороны, шумеры могли есть мясо и рыбу, а населению рая Господь предлагал лишь плоды и травы: «...Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя, — вам сие будет в пищу...»

Тигр и Евфрат стекали с Армянского нагорья, пересекали горные хребты и выходили на огромную глинистую равнину. Ближе к устьям между реками простирались заросшие камышом болота. Ветер нес из пустыни песчаные бури, а из залива — воду. В сочетании с мощнейшими разливами, происходившими в результате весеннего таяния снегов, это приводило к опустошающим наводнениям. Причем в отличие от разливов Нила, сроки разливов Тигра и Евфрата не были известны заранее.

Климат в раю был исключительно жарким, температура в тени местами доходила до 50 °С. Дожди были редкостью и выпадали лишь на севере Междуречья, на юге естественного орошения почти не имелось. В книге «Бытие» так говорится о раннем этапе существования земли и рая: «Господь Бог не посылал дождя на землю, и не было человека для возделывания земли». Но когда человек появился, дожди в Междуречье, видимо, не стали выпадать чаще, и даже на севере приходилось прибегать к искусственному орошению.

Флора этих мест была скудной. Деревья росли в основном в предгорьях, а на юге лишь по берегам рек встречались ивы да кое-где виднелись небольшие финиковые рощицы. Правда, реки кишели рыбой, прибрежные заросли — птицами: цаплями, фламинго, пеликанами. А на равнине обитали и быки, и ослы, и свиньи, и газели, и зайцы, и страусы, и леопарды, и даже львы.

Но Господь предписал первым жителям рая сугубо вегетарианский рацион, а значит, и свиньи, и зайцы, и страусы представляли для Адама и Евы лишь эстетическую или познавательную ценность. Водились здесь и змеи. В Библии не говорится, к какому виду принадлежал змей, соблазнивший Еву, но мы знаем, что в числе прочих пресмыкающихся в Междуречье встречалась ядовитая гюрза. Кроме того, здесь было немало неприятных членистоногих: саранча, фаланги, скорпионы.

Возникает законный вопрос: почему для рая было выбрано столь нерайское на первый взгляд место? Но если вдуматься, то именно это место оказалось чрезвычайно удачным, что позднее подтвердилось блистательным расцветом цивилизации Междуречья. Рай в те далекие годы предназначался Богом не для бесплотных праведников с арфами в руках, а для живых людей, которым уже была дана заповедь «плодитесь и размножайтесь», причем для людей-тружеников.

Моисей пишет, что Адам был поселен в саду Эдемском для того, «чтобы возделывать его и хранить его». Ева же была сотворена как помощник Адама. О праздности речь отнюдь не шла, речь шла о труде. И Древняя Месопотамия подходила для этого как нельзя лучше: земля здесь отличалась исключительной плодородностью. Несмотря на суровые условия, именно в Двуречье человеческий труд мог вознаграждаться сторицей, что позднее и произошло.

Разливы двух рек покрывали землю слоем ила — великолепного натурального удобрения. Достаточно было построить систему дамб, каналов, плотин и цистерн для хранения воды, чтобы Месопотамия превратилась в житницу Передней Азии. В V веке до н. э. Геродот писал об этих местах:

«Из всех стран на свете, насколько я знаю, эта земля производит, безусловно, самые лучшие плоды Деметры. (…) Урожай здесь вообще сам-двести, а [в хорошие годы] даже сам-триста. Листья пшеницы и ячменя достигают там целых четырех пальцев в ширину. Что просо и сесам бывают там высотой с дерево, мне хорошо известно, но я не стану рассказывать об этом. Я знаю ведь, сколь большое недоверие встретит мой рассказ о плодородии разных хлебных злаков у тех, кто сам не побывал в Вавилонии… Повсюду на равнине растут там финиковые пальмы, в большинстве плодоносные. Из плодов пальм приготовляют хлеб, вино и мед».

Из других деревьев, произраставших в раю, надо отметить смоковницы, ибо именно из их листьев, согласно Библии, Адам и Ева сделали себе первую в мире одежду. Кстати, Геродот особо отмечает, что смоковницы в Двуречье не растут. Но мы знаем, что «отец истории» иногда пользовался непроверенными сведениями, а богооткровенную книгу в этом подозревать не дóлжно… Впрочем, возможно, это разногласие было вызвано изменившимся за 5 тысяч лет климатом. Не исключено также, что рощи смоковниц были уничтожены Потопом.

Наконец, говоря о растительном мире, безусловно следует упомянуть описанные в Библии «дерево жизни посреди рая» и «дерево познания добра и зла». Второе из них было, с точки зрения Евы, «хорошо для пищи (…) и приятно для глаз». Что касается дерева жизни, то его плоды были, судя по всему, малоаппетитны. Во всяком случае, Господь, запретив людям вкушать от дерева познания, по поводу дерева жизни никаких запретов не оставлял.

Более того, он прямо разрешил есть его плоды в числе плодов прочих райских деревьев: «…от всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла, не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь».

При этом Господь отнюдь не хотел, чтобы люди ели от дерева жизни: «…сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно».

Таким образом, можно предположить, что плоды дерева жизни, в отличие от плодов дерева познания, были настолько непривлекательны, что запрет есть их был бы попросту излишен — польститься на них мог только человек осведомленный.

О том, принадлежали ли эти деревья к какому-то из ныне известных видов, в Библии ничего не говорится. Иудейская традиция (равно как и позднее — мусульманская) предполагает, что плодом дерева познания добра и зла, которым злокозненный змей соблазнил Еву, была смоква (она же фига, или инжир). Впрочем, в Талмуде, кроме того, высказаны мнения, что запретный плод был пшеничным зерном (каковые в раю могли чудесным образом расти на деревьях), виноградом или цитроном.

Ранние христиане обычно считали, что это был гранат — символ брака в античном мире. Но позднее многие византийские и итальянские художники (в их числе Микеланджело) изображали дерево познания в виде смоковницы. Живописцы французские и немецкие чаще склонялись к версии яблони — по-латыни слова «яблоко» и «зло» пишутся одинаково: malum. В конце концов в массовом сознании победило яблоко, которое еще со времен Париса, присудившего спорный плод Афродите, считалось символом раздора и прелюбодеяния сразу. Версий много, и вопрос о подлинной природе замечательных деревьев еще ждет своего решения.

Из полезных ископаемых рая можно отметить огромные запасы нефти, газа, твердых битумов и асфальта, и некоторое количество поваренной соли, медной руды и серы. В книге «Бытие», кроме того, отмечены золото, оникс и неведомый бдолах, которые встречаются в течении реки Фисон. Но возможно, эти ископаемые были расположены за границами рая.

Приблизительно так выглядел рай, в котором суждено было жить и размножаться грядущему человечеству. Но грехопадение Адама и Евы и их изгнание привели к тому, что рай полностью обезлюдел. У его ворот был поставлен херувим с пламенным мечом, и люди здесь более не появлялись.

А через несколько поколений райский сад, который так и не был возделан, смыли с лица земли воды Потопа.

Существовали и другие версии расположения земного рая. Но они в основном бытовали в те времена, когда люди, уже зная, что Земля круглая, не представляли ни ее размеров, ни ее общей географии. Согласно одной из них, далеко на востоке, за Индией, существовала река, разделявшаяся на четыре русла. Первое — река Ганг, которая отождествлялась с Фисоном. Второе — река, названная в Библии Гихоном и отождествлявшаяся с Нилом, поскольку «она обтекает всю землю Куш…», а землей Куш в древности называли Нубию (север современного Судана). Истоки Нила были открыты только в XIX веке.

В те времена, когда Индийский океан считали замкнутым морем, а о Тихом океане и южной оконечности Африки ничего известно не было, казалось вполне логичным, что Нил, беря начало на Дальнем Востоке, течет в сторону экватора, возможно, пересекает его, затем поворачивает на север и вливается в Нубию с юга. Ну а Тигр и Евфрат каким-то образом доходили до Армянского нагорья.

Многочисленные средневековые карты помещают Paradisus далеко на востоке Азии, на некоторых из них показаны и четыре райские реки, а иногда и знаменитые деревья. В анонимном географическом трактате «Полное описание вселенной и народов», созданном в Византии в IV веке, подробно рассказывается об Эдеме и его населении. «Говорят, что племена камаринов обитают в восточных пределах, описанных Моисеем под именем Эдема; отсюда же берет начало величайшая река, разделяющаяся затем на четыре русла, имена которым Геон (Гихон. — О. И.), Фисон, Тигр и Евфрат.

Люди, которые населяют упомянутую землю, весьма благочестивы и кротки; им чужды всякие пороки как телесные, так и душевные. (…) Камарины не питаются хлебом и другой подобной пищей, как все народы, не разводят, как мы, огня, но, как они сами утверждают, получают ежедневно хлеб, дождем падающий с неба, и питаются диким медом и перцем».

Примерно тогда же был написан и другой географический трактат — «Дорожник от Эдема». Здесь тоже упоминаются загадочные жители рая — макарины: «В Эдеме у макаринов один храм — гора из цельного рубина длиной в семь и шириной в три мили. В храме семь алтарей, и в него ведет лестница, насчитывающая семьдесят две ступени. У подножия горы протекает райская река и разделяется здесь на четыре потока: Геон и Фисон текут к югу, а Тигр и Евфрат — на север.

Пища тамошних людей — плоды, дикий мед, весенняя пшеница и манна. Манна падает с неба семь дней, начиная с великой субботы. Из рая, словно туман, нисходит также и пшеница, и ими люди живут всегда и вовеки. Здесь они не снимают урожая, не сеют и не жнут, а только славословят Творца».

Автор «Дорожника» добросовестно просчитывает расстояние от земного рая до «римских земель» и приходит к выводу, что оно составляет «тысяча четыреста двадцать пять переходов; каждый равен шестидесяти милям». Итого он насчитывает 630 900 миль. Цифра эта вызывает множество недоуменных вопросов. Во-первых, непонятно, в каких милях он считает.

Расстояние от Рима до Константинополя он определяет в 86 переходов, то есть в 5160 миль; отсюда ясно, что речь идет не о римских милях (1481,5 метра): исходя из сухопутного маршрута между Римом и Стамбулом, который не превышает трех тысяч километров, миля автора оказывается не больше 600 метров. Во-вторых, даже при такой неведомой истории мини-миле расстояние до рая получается равным почти десяти экваторам… И наконец, даже если принять цифры автора, то после перемножения количества миль и переходов расстояние все равно получится другим.

Но такие противоречия отнюдь не смущали путешественников, которые стремились лично увидеть Эдемский сад. И паломники шли на восток, неся в котомках копии «Дорожников» и в свою очередь составляя свои. Впрочем, порой их вели не богоугодные стремления, а простое любопытство.

В Житии Макария Римского рассказывается о трех монахах, которые решили посмотреть, «где кончается небо, ибо говорят, что оно кончается у железного столпа». И странники отправились на восток. Дело происходило в V веке, за Индией ойкумена заканчивалась и начинались места малоисследованные. Любопытные монахи миновали страну андрогинов, страну песиглавцев и страну обезьян. В пути они встречали таких редких зверей, как единороги и онокентавры.

Потом, как это ни странно, путники, шедшие в сторону земного рая, неожиданно оказались в местах, где разнообразным мучениям подвергались грешники. Мучения эти происходили не в подземном аду, а прямо на земле, один из наказуемых был даже привязан между двух высоких гор. Это, кстати, едва ли не единственный филиал христианского ада, расположенный столь высоко. Люди здесь были терзаемы в основном змеями, кишащими в специальном озере и в ямах.

Часть грешников терзаниям не подвергалась, но обитала в листве гигантской смоковницы, приняв облик воробьев. Воробьи эти вопили человеческими голосами и были крайне недовольны своим существованием, хотя на фоне остальных их участь выглядела вполне завидной.

Вызывает удивление тот факт, что, по словам одного из путешественников, монаха Феофила, ад этот находился сравнительно недалеко от рая. Миновав восточную границу ада, монахи шли еще сорок дней, но поскольку они все это время «не вкушали ничего, кроме воды», трудно представить, чтобы они проходили больше двадцати километров в день. Таким образом, место, которое монахи сначала приняли за рай, находилось не дальше чем в восьмистах километрах от ада.

Здесь стоял «храм великий из хрусталя и в середине его престол и источник, струящий как бы молоко». Вокруг разносился запах мира, и «мужи страшные и досточудные (…) пели ангельские песнопения и херувимские напевы». Молочный родник оказался «источником бессмертия для праведников». Неподалеку протекала река, и «от реки этой исходил свет вдвое сильнее земного». Воды ее насыщали, и монахи, уже и так постившиеся сорок дней, напившись из реки, еще сто дней «оставались тут, не вкусив, видит Бог, ничего, кроме воды той».

Описывая природу края, монахи сообщили, что «там дули ветры не такие, как дуют здесь. Ибо ветры имели иное дуновение; западный был зелен, восточный подобен цвету желудя, ветер от полуночи золот, как чистая кровь, а полуденный снежно-бел. И звезды небесные были светлее, и солнце то было седмицею жарче этого, и деревья те больше, краше и густолиственнее — одни приносили плоды, другие были бесплодны, — и горы те выше и краше, и вся земля та двуобразна: частью огневидна, частью бела, как молоко. И всякий род птиц там особый по облику».

Свидетельству монахов, людей праведных и аскетичных, трудно не поверить. Но, описав сии чудесные места, монах Феофил сообщает, что путники ошиблись, приняв за рай всего лишь его преддверие. Об этом поведал странникам встреченный ими вскорости святой Макарий. Отшельник, давно уже проживавший в этих местах, рассказал монахам:

«В двадцати примерно милях оттуда стоят две стены, железная и медная, а внутри рай, где когда-то пребывали Адам и Ева, а выше рая на востоке кончается Небо. Подле рая Господь нарядил херувимов и пламенный меч, обращающийся охранять дорогу к древу жизни. Херувимы видом таковы: с ног до пупка — люди, грудь у них львиная, а голова не львиная, руки из кристалла держат пламенные мечи, и херувимы охраняют путь туда, чтобы никто не смел взглянуть далее из-за сил, пребывающих там. Ибо все страшные силы и могучие ангелы, которые за пределами Неба обитают там, и Небесные пояса стоят там, где Небо кончается».

Таким образом, при всем уважении к источнику информации, надо признать, что монахи в земной рай не попали и даже заглянуть туда не смогли. И сам святой Макарий видел рай только снаружи. Что, кстати, характерно для всех авторов «дальневосточной» теории земного рая.