В российский прокат выходит один из главных хитов последнего Каннского кинофестиваля, дебютный фильм Шарлотты Уэллс «Солнце мое». «Лента.ру» рассказывает об этой удивительной картине, которая вдруг превратила 26-летнего Пола Мескала из «Нормальных людей» в отца и заставила рыдать автора «Лунного света» Барри Дженкинса.
Софи (Франческа Корио) и ее папа Каллум (Пол Мескал) проводят несколько летних дней в турецком отеле. Все как положено: дайвинг, бассейн, лечебная грязь, конкурс караоке, аниматоры танцуют под «Макарену». Девочке исполняется 11 лет, папа души в ней не чает, но время от времени устраивается в одиночестве с пивным бокалом и задумчиво смотрит вдаль. Двадцать лет спустя уже взрослая Софи (Селия Роулсон-Холл) перед очередным днем рождения пересматривает видео, снятые во время той поездки. Она с головой уходит в эти записи, а потом и в собственные воспоминания, среди которых обнаруживаются и те, о существовании которых она и не подозревала.
Кадр: фильм «Солнце мое»
«После показа я обнаружил себя рыдающим в углу — а ведь я видел это дерьмо шесть раз!» — такими словами Барри Дженкинс начал пресс-конференцию фильма «Солнце мое» на кинофестивале «Теллурайд» в начале сентября. До этого «Солнце мое» показали на «Неделе критики» в Каннах, причем к единодушному восторгу профессиональных зрителей — 100 процентов «свежести» на Rotten Tomatoes. Сложно сказать, какая из этих оценок весомее. Все-таки Дженкинс выступил на дебютном фильме Шарлотты Уэллс продюсером. Но в искренности Барри все же не приходится сомневаться, а слезы режиссера «Лунного света» дорогого стоят — эта картина стала едва ли не самым пронзительным за долгие годы кино из тех, что выигрывали «Оскар» за лучший фильм года.
«Солнце мое» — довольно любопытный и точно креативный перевод оригинального названия Aftersun, которое означает одновременно крем после загара и солнце, заливающее детские годы при всех их тревогах. Вернее — тот момент, который наступает, когда то солнце уже закатилось, а новое пока не взошло. Так или иначе именно под названием «Солнце мое» Aftersun выйдет в российский прокат — правда, лишь в мае следующего года.
Кадр: фильм «Солнце мое»
Так или иначе, эта картина наследует почтенной, вообще говоря, традиции фильмов про папу с дочкой на отдыхе. Ближе всего работа Шарлотты Уэллс, пожалуй, к «Где-то» Софии Копполы. Там тоже было много запоминающихся кадров, в которых солнце бликовало на водной глади бассейна, за кадром был инди-рок (у Уэллс в силу времени действия звучат Blur и REM). Роднит оба фильма и некоторая акварельность изложения. Причинно-следственные связи не то чтобы оборваны монтажными склейками, скорее уж сцены свободно и не всегда линейно перетекают одна в другую. Однако Коппола работала все-таки на мейнстримовом поле, а сам ее фильм был во многом мемуарным. Уэллс в свою очередь снимает значительно более мягко — здесь, в общем, нет никаких внешних конфликтов, умиротворение основного плана действия почти демонстративно. Столкновение происходит только в душе повзрослевшей героини — причем в годы, когда она самостоятельно ходит на дискотеки и просыпается среди ночи в постели с девушкой, мы видим Софи совсем недолго. Конфликт между воспоминаниями и реальностью, сложность ретроспективного выстраивания своей жизни специально как бы замутнены, неконкретны и, разумеется, не проговариваются вслух. Однако именно эта трудно вербализуемая душевная смута и является для Уэллс предметом не только исследования, но и изображения.
Импрессионистские крупные планы, легкое ощущение хронологической путаницы, галлюцинации, уравненные с реальностью, — все это приемы, при помощи которых фильм эффективно уходит от прямых трактовок
Нарратив разорван и слегка перетасован, поскольку память по природе своей дискретна, пунктирна — об этом недавно говорилось в дилогии еще одной британки Джоанны Хогг «Сувенир». Жизнь движется не из начала в конец, как видеозапись, которую тоже можно перемотать и случайно рассыпать на пиксели. Именно с такого искаженного кадра начинается «Солнце мое». Действие быстро восстанавливается, но твердость памяти иллюзорна. Софи, лицо которой приближается к нам сквозь стробоскоп в перебивках основного действия, вдруг вспоминает то, чего не было на пленке. Там не осталось самого главного, подсмотренного отцовского секрета, который, с одной стороны, так и остался не проясненным, а с другой — был едва ли не самым главным в том турецком путешествии.
Кадр: фильм «Солнце мое»
Дебюты часто автобиографичны — первой настоящей картиной художника нередко становится автопортрет. Уэллс идет в этом упражнении дальше: постановщица рассказывает, что ее мать, увидев 11-летнюю Франческу Корио, сказала дочери «это же ты». «Да, мама, но мне не 11», — уточнила Шарлотта. В то же время назвать «Солнце мое» сеансом душевного стриптиза можно лишь в том смысле, что танцовщица раздевается медленно и в неверном свете софитов — что-то всегда остается скрыто. Неловкость исповедального жанра здесь уравновешена еще и выбором актера на роль папы Софи. Звезде сериала «Нормальные люди» Полу Мескалу всего 26 — в таком возрасте отцов обычно не играют. Решению Уэллс взять на роль Каллума именно настолько молодого человека аплодирует и Дженкинс, который однажды поймал себя на мысли, что юные Том Круз и Роберт Дауни-младший никогда не играли отцов — можно только гадать о том, как сложились бы их карьеры, получи они подобную роль.
Одними кастинговыми решениями Уэллс проделывает изящный трюк, уравнивая отцов и детей, выводя их конфликт за пределы пошлых тургеневских поколенческих разборок. Мальчик заботится о девочке, которая, так получилось, приходится ему дочерью. Девочка подглядывает за своим папой-мальчиком и не может забыть того, что она даже толком не разглядела. Любовь отца и дочери несомненна, но у нее больше оттенков, чем в обычном душеспасительном кино для всей семьи. Ну а самое интересное — это когда девочка вырастает и берет в руки камеру. Интересно, что она снимет дальше.
Фильм «Солнце мое» (Aftersun) выходит в российский прокат 16 марта