Новый «Индиана Джонс» с омоложенным Харрисоном Фордом — самый ожидаемый фильм 2023 года. Почему он никому не понравился?
Кадр: фильм «Индиана Джонс и колесо судьбы»
Во внеконкурсной программе Каннского фестиваля состоялась премьера одного из самых ожидаемых фильмов как киносмотра, так и всего 2023 года — блокбастера «Индиана Джонс и колесо судьбы», в котором фигурирует не только 80-летний, но и омоложенный с помощью новых технологий Харрисон Форд (а также нацисты, путешествия во времени и звезда «Дряни» Фиби Уоллер-Бридж). Прием пятого фильма про археолога-авантюриста, впрочем, в Каннах оказался предельно холодным. Чтобы разобраться, почему, «Лента.ру» собрала высказывания зарубежных критиков о возвращении Инди.
«Могли бы назвать фильм "Индиана Джонс и зловещая долина"»
Уже первый кадр с Харрисоном Фордом в «Индиане Джонсе и колесе судьбы» оказывается дезориентирующим. Идет 1945-й, война почти закончена, и группа нацистов пытается спастись с украденным антиквариатом. Они поймали охотника за этими сокровищами и натянули ему на голову мешок. Под ним, конечно же, оказывается Индиана Джонс в исполнении Форда — но с ним что-то решительно не так. Его омолодили. Но лицо слишком гладкое. Глаза слишком яркие. Когда он говорит, нет ощущения, что его рот на самом деле произносит эти слова. Могли бы назвать фильм «Индиана Джонс и зловещая долина».
Кадр: фильм «Индиана Джонс и колесо судьбы»
Фильм заканчивает с компьютерным омоложением примерно через 20 минут экранного времени. Но желание, чтобы он просто позволил Форду быть пожилым человеком, никуда не исчезает. Актеру уже 80 лет, и хотя кино Джеймса Мэнголда время от времени напоминает, что Инди повидал немало дерьма, оно в то же время решительно игнорирует объективную реальность того, что может делать тело 80-летнего человека.
Старик Инди на лету прыгает на полицейскую лошадь и скачет на ней по туннелям нью-йоркского метро. Он метелит кулаками такое количество персонажей, что и не сосчитать. Он карабкается по зданиям и ныряет на морское дно. Боже, как мучительно это, наверное, было для Форда!
Эстер Цукерман, The Daily Beast
«Космическую эру Инди встречает выходом на пенсию»
Инди крадет у нацистов то, что для них важнее всего — половину созданного Архимедом артефакта под названием Колесо судьбы, которое позволяет своему обладателю управлять пространством и временем и которое ученый предусмотрительно разделил надвое, спрятав вторую половину. Погоня с участием неприятного немца Юргена Феллера (Мадс Миккельсен) заканчивается без разрешения — и тут фильм устремляется в будущее, а именно в поздние 1960-е, космическую эру, которую постаревший, ворчливый Инди встречает выходом на пенсию, недовольный своей неуместностью в современном мире.
Но тот же самый Феллер, надувший американское правительство и живущий под фальшивым именем, оказывается руководителем миссии «Аполлона-11» по высадке на Луну — и он, конечно, все еще мечтает о власти над Колесом судьбы и возвращении нацизма, которое станет возможным, если соединить две половинки артефакта. Только Инди может его остановить. [...] Впереди веселые погони, включая соревнование тук-тука и классического «Ягуара» на улицах Танжера, неприятные рандеву с насекомыми и подземная гробница, открывающаяся с жутким скрежетом. У «Индианы Джонса» все еще есть стиль старой школы.
Кадр: фильм «Индиана Джонс и колесо судьбы»
«Мизансцены могли быть и не такими банальными»
Здесь хватает экшена: Джонс и его крестная дочь (Фиби Уоллер-Бридж) носятся по улицам Танжера на рикше, ныряют вглубь моря мимо смертоносных угрей, копаются в древних гробницах и щелкают загадки, столетиями остававшиеся неразгаданными. Но ты смотришь и не можешь не думать, что монтаж мог бы и не быть таким ремесленническим. Что мизансцены могли бы быть и не такими банальными. Что проникновенная музыка Джона Уильямса могла бы начинать звучать не только в самые очевидные моменты. В приключенческом жанре основой всегда было чувство опасности, а какую опасность можно ощутить, когда каждый дюйм кадра был согласован на фокус-группах и продюсерских совещаниях до скорбного бесчувствия?
Харрисон Форд -- единственное, что есть живого в этом фильме
«Безрадостный пример нудной ностальгии»
«Индиана Джонс и колесо судьбы» преисполнен обязательной для жанра энергичности, но в конечном счете представляет собой безрадостный пример нудной ностальгии. В пятом фильме франшизы квота по «ураганному» экшену выполнена, но он редко пытается достичь уровня (о том, чтобы превзойти, никто и не мечтает) изобретательно поставленной кинетической бравады «В поисках утраченного ковчега». Но кто смог бы? Все же оригинальный фильм об Индиане Джонсе, возможно, остается самым влиятельным блокбастером последних 45 лет — даже в большей степени, чем «Звездные войны». Спилберг и Лукас все еще числятся исполнительными продюсерами, но Спилберг передал режиссерскую власть Джеймсу Мэнголду, одаренному автору мэйнстримных драм, свои навыки экшен-постановщика оттачивавшему на «Росомахе» и «Логане». Мэнголд то есть умеет обращаться с артиллерией блокбастеров.
Но режиссура в «Колесе судьбы» хотя и компетентна, никакого волнения вызвать у зрителя не способна
Кадр: фильм «Индиана Джонс и колесо судьбы»
«Бессмысленная пытка»
Можно, наверное, даже и не заикаться о том, что Джеймс Мэнголд — мягко говоря, не Стивен Спилберг (впрочем, было бы жуткой несправедливостью примерять к этому золотому стандарту любого другого голливудского режиссера). Напротив, есть даже что-то достойное уважения в том, что Мэнголд нашел в себе смелость взять на себя финал фирменной франшизы классика. Чего он не нашел, так это убедительных причин в принципе эту франшизу продолжать и доводить до финала. «Индиана Джонс и колесо судьбы» — не только пустая трата времени, но и мучительное напоминание, что некоторые артефакты лучше оставлять нетронутыми. [...] Самое главное (и очевидное) различие между Спилбергом и Мэнголдом заключается в том, что первый никогда не позволил бы себе сделать что-то настолько постылое, а последнему, похоже, не оставили выбора. [...] «Колесо судьбы» — бессмысленная пытка, а не фильм, вся суть появления которого на свет заключается в том, чтобы сгладить неприятное послевкусие, оставшееся от «Хрустального черепа», предыдущего фильма франшизы.