«Ужас охватил меня» Ровно 20 лет назад поймали одного из самых жестоких маньяков в истории. Как он годами скрывал страшную правду?

Один день разделил жизнь Керри Роусон из Канзас-Сити на до и после. Ровно 20 лет назад, холодным утром 25 февраля 2005 года, к ней в дверь постучал агент ФБР. Через несколько минут он узнала, что ее отец — Деннис Рейдер, — который был любящим отцом, преданным мужем, отважным лидером бойскаутов и примерным государственным служащим, оказался еще и самым опасным преступником страны, на совести которого несколько загубленных жизней (в том числе и детских). Тогда она впервые узнала, что он был печально известным «серийником» ВТК, имя которого описывало ужасный способ совершения им своих преступлений: «связывать, пытать, убивать». Что заставило его пойти на эти преступления? И почему ни она, ни мать ничего не подозревали? Ответы она сама ищет и находит в своих мемуарах «Дочь серийного убийцы. Моя история страха, боли и преодоления». «Лента.ру» с разрешения издательства «Бомбора» публикует отрывок из книги, которая впервые издается на русском языке.

Полдень. Пятница, 25 февраля 2005 года Детройт, штат Мичиган

В день, когда мой мир рухнул, я поздно проснулась. Я небрежно собрала свои каштановые волосы резинкой и к полудню все еще не вылезла из своей флисовой пижамы мятного цвета. Ее мне подарили родители на Рождество два месяца назад, когда мы с моим мужем Дерианом ездили к ним. В Мичигане мы жили уже вторую зиму. В тот день я взяла выходной и не пошла в школу, где работала учительницей на замену. В те дни я часто оставалась дома, потому что вождение в снег и гололед доводило меня до грани.

Пятница 25 февраля 2005 года началась, как любой другой холодный день: снег кружил в воздухе и укутывал землю. Около половины первого я выглянула в окно, чтобы посмотреть, сколько снега выпало за ночь. Хотя к концу февраля сложно было сказать точно: одна груда белого покрова накладывалась на другую.

<...>

Я надела свои очки в проволочной оправе и посмотрела в глазок, снаружи стоял пятидесятилетний мужчина в рубашке. Галстук. Очки.

— Здравствуйте! Я могу вам помочь?

ФБР? Со мной?

— О чем?

— Мне необходимо с вами поговорить. Вы можете меня впустить?

Я стояла босиком, все еще в пижаме.

Отец всегда говорил: «Пусть они всегда показывают тебе свой полицейский значок. Пусть доказывают, что они копы». Не то чтобы кто-то до этого подходил к моей двери с полицейским значком, но, наверное, для всего есть первый раз.

Я приоткрыла дверь, загородив проход ногой. Если он был из ФБР, то мог и вломиться внутрь, а может, и нет. Сложно сказать, исходя из того, что я видела в фильмах.

На агента ФБР он не был похож. Мужчина выглядел так, будто работал в налоговой.

— Вы мне покажете свои документы?

— Да, — он раскрыл значок и позволил все рассмотреть, затем продолжил в более мягком тоне: — Так я могу зайти? Мне нужно с вами поговорить.

Я кивнула.

Хорошо... Но какого черта?

— Да, конечно, мой муж скоро будет дома. На обед. Он уже в пути.

— Отлично, с ним мне тоже надо поговорить.

Рассматривая незнакомца в коридоре своей квартиры, я решила, что он выглядел нормальным. У него с собой даже не было пистолета — только желтый блокнот и карандаш.

Вот вам и фильмы.

— О чем вам надо со мной поговорить? Вы точно к тому человеку пришли?

Он перевел взгляд на блокнот и затем снова на меня.

— Да, думаю, что все верно. Вы Керри Роусон? Девичья фамилия — Рейдер. Двадцать шесть лет?

— Родом из Уичито, штат Канзас? Ваш отец — Деннис Рейдер?

— Да, все так, — я не могла понять, что все это значит.

Почему этот мужчина тут? Чего он хочет?

Я развернулась по направлению к кухне, но коридор был настолько узкий, что зараз по нему мог пройти только один человек. Я не хотела, чтобы мужчина шел позади меня, поэтому пропустила его вперед. Я пыталась понять причину его визита, но ощущала только белый шум в голове. И страх.

Я сосредоточилась на мелких деталях: василькового цвета полотенца с изображенными на них подсолнухами выделялись на фоне моей белой кухни. Мы привезли их из Канзаса в Мичиган восемнадцать месяцев назад, когда папа помогал нам переезжать после свадьбы. На столешнице стоял шоколадный торт, посыпанный сахарной пудрой. Я его испекла накануне.

Возле моих кулинарных книг лежали связка ключей и синяя сумочка. Книга Бетти Крокер была подперта коробкой с рукописными домашними рецептами друзей и родственников.

Мужчина из ФБР встал напротив меня, спиной к микроволновке.

— Вы слышали о BTK?

Что за?..

— Вы про парня, которого разыскивают в Уичито? В Канзасе?

— Да.

Во мне поднялась паника.

— Что-то случилось с моей бабушкой? Ее убили?

— Ваша бабушка? Нет, с ней все в порядке.

— Бабушка очень хрупкая, — сказала я. — То одно, то другое. Мои все время должны следить за ней. На этой неделе она была в больнице. А BTK ведь убивает женщин.

— Это ваш отец.

— Что мой отец?

— Он был арестован.

— Что, простите?

— Мой отец — что?..

— BTK. Подозреваемый. Арестован. Давайте присядем. Мне нужно задать вам пару вопросов.

— Моя мама? С моей мамой, Полой, все хорошо? Ее убил мой отец?

— Нет, с ней все хорошо. Она в безопасности. Ее сейчас забирают на допрос.

— Кто? Кто забирает?

— Полиция. Они будут ее допрашивать. С ней все в порядке.

— А мой брат Брайан? С ним все хорошо? Он расквартирован в городе Гротон, штат Коннектикут. Он пехотинец.

— Да. В данный момент мы ему сообщаем новости.

— Кто мы?

— ФБР, — мужчина раскрыл блокнот. — Мне нужно задать вам вопросы. Это важно. Когда, вы сказали, ваш муж будет дома?

Комната вокруг меня закружилась. Я схватилась за стену у плиты. Моя ладонь задела картину из витражного стекла — всполохи фиолетового, розового, зеленого, — на ней была выгравирована бабочка и слова «Любовь никогда не подводит».

До меня дошли слова: «Ваш отец BTK». Меня всю трясло.

— Кажется, мне лучше присесть, мне нехорошо.

Комната окрасилась в красный цвет, и перед глазами замелькали темные пятна.

<...>

«Ваш отец — BTK». Стоя в центре нашей гостиной, я почувствовала, как у меня закружилась голова. Я попробовала преодолеть небольшое расстояние до нашего темно-баклажанового дивана, пытаясь вернуться к жизни — просто дышать. Пытаясь устоять под тяжестью непонятных слов, которые произнес агент ФБР.

Мгновение назад моя рука коснулась яркого витража, висевшего на нашей кухне.

Большой палец моей левой руки крутил обручальное кольцо с надписью.

Любовь никогда не подводит.

Дериан — мне нужен был Дериан.

Я ухватилась за высокий подлокотник дивана и повернулась к мужчине, который держал в руках желтый блокнот и карандаш. Он стоял прямо возле истертого пятна от ругательного слова на ковре.

У меня возникло искушение указать ему на это выцветшее слово.

— Могу ли я позвонить мужу на работу? Ему нужно вернуться домой.

— Да. Вы можете позвонить ему, но не говорите, почему я здесь.

Я села и позвонила Дериану на мобильный, содрогаясь всем телом, мне казалось, оно раскалено добела, голос звучал почти маниакально.

— Алло?

— ФБР здесь. Все в порядке. Я в безопасности.

— Где? О чем ты говоришь?

— О том человеке. Он агент ФБР.

— Какой человек?

— Тот, что был в машине у мусорного контейнера. Он сейчас в нашем доме. Он агент ФБР. Тебе нужно вернуться домой.

— Я уже еду. Что происходит? Почему он там?

Голос Дериана становился все более тревожным и растерянным.

— Я не могу сказать тебе по телефону. Ты можешь приехать домой?

— Я близко. Скоро буду.

Я повесила трубку и снова посмотрела на агента.

— Могу я позвонить своим бабушке и дедушке? Они живут недалеко от нас — рядом с моими родными. Я очень волнуюсь о моей маме, о моей семье.

— Вы можете позвонить им, но не рассказывайте о своем отце.

Я уже набирала номер.

— Бабушка, это Керри. У мамы с папой что-то случилось. Мама в безопасности, она в полиции, но папу арестовали.

— Подожди, Керри. Я пройдусь до угла и перезвоню тебе. Подожди.

Когда она перезвонила мне, то сказала, что на улице у моего дома полно полицейских и других машин без опознавательных знаков.

Агент сел рядом со мной, и это немного успокоило меня. Я провела рукой по волосам, нервно поправила заколку и посмотрела вниз на свои мятно-зеленые пижамные штаны.

— Можно мне одеться?

— Да. Но телефон должен остаться здесь.

Я оставила свой серебристый телефон и каким-то образом поднялась с дивана и прошла по коридору в нашу спальню. Я сбросил пижаму на пол (которую никогда больше не буду носить), надела фиолетовую футболку с надписью K-State и джинсы. Я даже не закрыла дверь, когда переодевалась. Вернувшись в гостиную в босоножках, я услышала, как в замке входной двери бряцают ключи. Агент ФБР посмотрел на меня, потом на дверь и встал.

— Все в порядке. Это мой муж, Дериан.

Дериан быстро вошел и направился прямо к агенту, его плечи подались вперед, как у хоккейного защитника. Он встал между мной и незнакомцем.

— Что происходит? Кто вы? Почему вы здесь?

Агент объяснил ему. Дериан был настроен скептически.

— Могу я увидеть ваш значок?

Агент показал его, и Дериан отлучился в ванную, где стал звонить в детройтский офис ФБР, думая, что кто-то, должно быть, играет с нами ужасную шутку.

Ему сказали, что в нашем доме находится настоящий агент.

Дериан вернулся и сел рядом со мной, прижав свою ногу к моей, и взял меня за руку. Я прижалась к нему. Его тело было напряжено, плечи опущены. По его глазам я поняла, что он был шокирован, растерян и напуган, как и я.

Агент сдвинул ноги и прочистил горло.

— Я был послан сюда моим офисом, чтобы сообщить вам, что ваш отец был арестован, а также задать вам несколько вопросов. Я не привык к такого рода работе. Я больше занимаюсь бухгалтерскими расследованиями — преступлениями «белых воротничков». Я вижу, что вам нелегко. Я и сам немного растерян.

Было и так ясно, что этот парень не похож на агентов ФБР, которых показывают в кино.

— Я не понимаю, — я начала заикаться. — Вы думаете, что папа... он... он... этот... этот парень, которого искала полиция? Тот, из семидесятых?

— Да, у нас есть основания так считать.

Несколько секунд я смотрела в пустоту, а потом покачала головой:

— Это невозможно. В декабре, в Уичито? Не тот парень был арестован. Может, опять какая-то путаница? Может, отец пытался раскрыть преступления? Запутался в чем-то? В общении с полицией, может быть?

Я всматривалась в лицо агента, надеясь на что-то, хоть что-нибудь, что имело бы смысл.

— Я разговаривала с папой по телефону вчера вечером. Он никогда не делал ничего плохого. Он хороший парень.

Дериан поддерживал мои аргументы как мог.

— Так можно было бы описать и меня, — сказал агент.

— Да. Он нормальный, обычный парень. Это то, что я и пытаюсь сказать. Это он.
Я указала на фотографию моих папы и мамы, висящую на стене. Они были красиво одеты и улыбались; фото было сделано для церковного каталога.

Агент посмотрел на фотографию, немного озадаченный, и опустил глаза на свой блокнот.

— Ваш отец хранит вещи в вашем доме? В контейнерах?

— Он коллекционирует марки. Они занимают немного места.

Агент сделал пометку в блокноте.

Я снова уставилась в пустоту, потом снова посмотрела на агента.

— О каких датах идет речь? О каких преступлениях?

— Годы 74-й, 77-й, 86-й.

— Брайан родился в 75-м.

Он посмотрел на свои записи.

— Да.

— А в 86-м? В каком месяце?

— В сентябре.

— Мы ездили в Калифорнию, в Диснейленд, за месяц до этого — где-то в августе. Перед третьим классом.

— Ясно. А вы помните что-нибудь из сентября 86-го?

— В 86-м? В третьем классе? Мне было восемь. Папа работал в ADT, водил белый грузовик с красной лестницей. Небольшой фургон, меньше, чем тот, который у него был раньше. Устанавливал системы сигнализации в домах людей. Кто-то был убит в 86-м в Уичито?

— Да.

— Это невозможно, я имею в виду, папа не мог... Папа не... Вы, наверное, ошиблись, — я снова устремила взгляд в пустоту.

Нашу соседку убили на противоположной улице. Задушили. Это дело так и не раскрыли.

Что-то было неправильно. ВТК душил женщин, и это, скорее всего, было очень похоже на правду.

Слезы застилали мне глаза. Я повернулась к Дериану, мое лицо вытянулось от страха, рот открылся. Я еще не плакала, потому что была слишком потрясена. Но теперь слезы хлынули из глаз и не прекращались долгое время.

<...>

Чувство реальности было потеряно.

Агент протянул мне свою визитную карточку с номерами телефонов. (Я носила его визитку в своей сумочке в течение многих лет, но сегодня я не могу вспомнить его имя.)

— ФБР рекомендует вам не общаться со СМИ. Это может сделать ситуацию еще хуже.

Зачем СМИ пытаться поговорить с нами? Что может ухудшить ситуацию?

Он забрал сумки с полки, попрощался с нами и ушел. Больше мы его не видели.

Я прошла по коридору, осторожно сняла фотографию отца и мамы и поставила ее в шкаф, лицом к стене. Это была последняя фотография отца, которая у меня когда-либо имелась. Я никогда не поставлю его фотографию на всеобщее обозрение. Вскоре он появился на первых полосах всех газет и на телевидении.