Не так давно мне задали замечательный вопрос: как побыстрее создать в России гражданское общество? В кухонных беседах этот вопрос - ключевой. И ответ на него парадоксален.
Что такое гражданское общество в России 2012 года по мнению оппозиции? Это толпа недовольных, ставящих своей целью смену власти.
Чем должно быть гражданское общество на деле? Тысячами общественных организаций. Сотнями ассоциаций. Десятками различных сообществ и крупных благотворительных обществ. Группами граждан, каждая из которых делает малую часть общего дела.
Стандартный способ построения гражданского общества - воспитание в людях того, что называется правовым сознанием. Создание надстройки над экономическими стимулами, позволяющей брать на себя дополнительные обязательства. Например, такие: по вечерам работать волонтером в ближайшей больнице; отдавать часть зарплаты в фонд защиты дикой природы; брать на себя сбор денег по благоустройству площадок районов. И так далее, и тому подобное.
Описываемое идеальное гражданское общество в России развивается сравнительно медленно. Оно требует сосредоточения на том, что творится у тебя под ногами. Даже когда оно становится публично-политическим, оно конкретно. Вот знаменитый "городской сумасшедший" подходящего образца: Ричард Столлман, апологет открытого ПО. Его страница полна призывов к подписанию самых разных петиций. Поддержите такую-то поправку, выступите в защиту журналистки из Гондураса, потребуйте от Обамы выложить целиком снимки, связанные с нефтяной аварией...
Требуется время (и не одно поколение), чтобы миллионы людей научились не столько выражать общее неприятие власти, сколько находить конкретные изъяны в окружающей нас и, увы, несовершенной реальности.
У нас этого времени нет. Поэтому гражданское общество в России возникает по другому сценарию. Оно, прежде всего, берет на себя задачи, которые уже не могут выполнять парализованные государственные институты.
Например, наша бесплатная медицина в идеале должна лечить всех. Но ее качество стремится к абсолютному нулю. Результат - возникновение множества сообществ, помогающих больным, собирающим деньги для проведения сложных операций, спасающих за счет гражданских резервов жизни.
Например, детские дома и дома престарелых должны быть действительно домами, в английском понимании этого слова. На деле это пустые холодные помещения, в которых даже недолго находиться неприятно. Естественно, появляются активисты, которые привозят старикам одежду, а детям игрушки.
Например, чиновники превратили госзакупки в "распилочную". По уму, этими людьми должны заниматься соответствующие органы. Но антикоррупционные институты работают плохо, и гражданские активисты пытаются выполнять их функции. Выходит плохо. Один раз поймали за руку - на следующем тендере уже не поймают. Предотвратили распил на сто миллионов - мимо прошло сто миллиардов.
Особенность отечественной версии гражданского общества в том, что активисты борются не с конкретной, а с тотальной несправедливостью. Человек, полностью облитый грязью, протирает глаза. И за эту несправедливость, стимулирующую развитие гражданского общества, надо благодарить коррупционеров, ленивых чиновников на местах, российские традиции, государственную систему в целом и много чего еще.
Однако это развитие - не вполне здоровое. В истории нашей страны уже бывало так, что государственные институты отмирают или впадают в спячку. В итоге граждане из отчаяния строят дублирующие структуры. Как только у этих структур появляются единые управляющие центры, кто-нибудь вылезает вперед и говорит: "Вся власть - Советам!".
Скорость строительства российского гражданского общества равна скорости разрушения государственных институтов. Так сложилось в данный исторический момент. И скорость мы уже набрали порядочную.