В греческом зале Что мешает Третьему Риму стать вторыми Афинами

«Нет денег — не надо строить». Этот аргумент жены Рабиновича из анекдота про продразверстку лучше всего иллюстрирует основной принцип того, что называется «ответственной макроэкономической политикой».

Беда в том, что стройки, в том числе и «социальные», правительства затевают тогда, когда деньги есть или их можно сравнительно легко достать. А когда у казны случаются первые симптомы финансовой асфиксии — сворачивать аттракционы неслыханной государственной щедрости уже поздно: слишком многие сограждане привыкают к гарантированной занятости, высоким пенсиям и непременным льготам.

И поскольку эти сограждане периодически выступают в роли избирателей, любая минимизация экономических рисков (читай — госрасходов) грозит обернуться значительными политическими рисками. Ведь голосование кошельком по своей эффективности не идет ни в какое сравнение с голосованием сердцем.

Победа левой партии СИРИЗА в оказавшейся на грани банкротства Греции — наглядное тому подтверждение и довольно серьезное предупреждение. Правда, вскоре Алексис Ципрас и его соратники на своем опыте убедились, что взять власть гораздо легче, чем удержать. Молодые и харизматичные афинские леваки, наверное, привлекли внимание экзальтированных дамочек, но богаче греческая казна от этого не стала. А любая уступка кредиторам и даже частичное одобрение их плана непопулярных реформ означает для Ципраса потерю лица в глазах ядерного электората и почти неминуемую отставку. Ультраправый «Золотой рассвет» дышит Ципрасу в спину и делает поиски «золотой середины» между политикой и экономикой еще более мучительными.

В этом плане весьма символично и симптоматично совпадение: как раз в дни афинских мытарств и в Москве заговорили об «оптимизации» социальных расходов. Очевидно, что дефолт Греции и выход ее из еврозоны ударит не только по Старому Свету, а вкупе с обвалом китайских фондовых индексов впору говорить об угрозе очередной волны мирового кризиса. Санкции, низкие цены на нефть и рецессия слишком измотали российскую экономику, чтобы можно было утверждать о наличии у нее какого-либо запаса прочности и тем более повторять мантры про «тихую гавань».

Разумеется, пока не проедены все резервы. В нацфондах находится более 150 миллиардов долларов. А госдолг — около 15 процентов ВВП, в то время как у той же Греции он более чем в полтора раза превышает размеры национальной экономики.

Но «казенное» благополучие — то самое благо, которое легко превращается в свою полную противоположность, особенно если население и корпорации видят в государстве единственного спасителя. Чем длиннее очередь за бюджетной поддержкой — тем меньше у властей возможности для финансового маневра. Радость подконтрольности и управляемости всего и вся сменяется бременем патернализма. А ответственность «за тех, кого приручил» усугубляется стремительным сокращением числа тех, кто не нуждается в «приручении» и способен пополнять, а не опустошать «закрома родины».

В итоге бюджет — в недавнем прошлом инструмент стабилизации и общественного консенсуса — становится новым яблоком раздора. Масштабный секвестр инфраструктурных проектов бьет по экономическому росту и интересам госолигархов, агрокомплексу приходится помогать из-за контрсанкций, ОПК и Крым сильно ущемлять вроде бы тоже нельзя. Остается «социалка».

Правда, премьер Дмитрий Медведев — лидер «Единой России», которой гораздо раньше, чем планировалось изначально, предстоит идти на парламентские выборы. А опрос фонда «Общественное мнение» показывает, что 63 процента россиян в последние три месяца стали экономить при выборе продуктов питания.

Несложно представить, что при индексации пенсий ниже уровня инфляции и «оптимизации» прочих социальных выплат отношение сограждан к партии власти будет меняться так же кардинально, как их рацион. Но из этого вовсе не следует, что «контрольный пакет» в Госдуме получат политические силы, абсолютно чуждые популизма и патернализма. Наоборот.

Чем чаще государство выступает в роли основного работодателя, кредитора, благотворителя, грантодателя и проч., тем сильнее разочарование тех, на ком решили сэкономить. И тем выше политические издержки такого выбора. На фоне которых сбалансированный бюджет и сравнительно незначительные внешние долги выглядят не очень заметной ложкой московского меда в бочке афинского дегтя.