На все — полчаса. Две команды: молодые рабочие и инженеры. У каждой в распоряжении металлический шарик, пара-тройка труб и желобов, несколько пружин и стрела подъемного крана. Кто первым приведет в действие стрелу с помощью сложной конструкции, тот окажется ближе к цели — хорошей управленческой должности на заводе «Азот» в Пермском крае.
Это только один эпизод реалити-шоу «Завод», показанного в эфире одной из телекомпаний Перми. И на бис — в Челябинске, на втором фестивале кино и интернет-проектов «Человек труда». Сверхзадача — найти новый современный производственный киноязык. А это не менее сложно, чем с помощью шарика и желобков запустить подъемный кран.
Судите сами. Дано: десятки миллионов рабочих, инженеров, врачей, учителей etc. Им — и тем, кто придет за ними — надо объяснить, что они хороши. Что они не просто нужны, а необходимы. Дополнительные условия: предприятия оптимизируют, зарплаты режут, социалку не развивают, промышленными моногородами собрались заняться только сейчас, опоздав лет на двадцать. При этом продукция людей труда сегодня нужна не всегда и не всем — по разным причинам: от конкурентоспособности до состояния рынка как такового.
А качественный производственный роман, равно как и фильм, умерли вместе с соцреализмом и Советским Союзом. В отличие от советского документального дискурса на тему — что и показала конкурсная программа фестиваля. Только вместо политработника в кадр может попасть вполне советский функционер от медицины, утверждающий, что все болезни от грехов. А вместо «Малой земли» — заповедник стерхов и его сотрудники. Разве что комбайны, бороздящие поля, никуда не делись. Вплоть до текстов про битву за урожай…
Адекватный экран XXI века для героев производства — не только наша проблема. Американский исследователь Джоэл Коткин в недавней работе The New Class Conflict показал сшибку двух «рабочих классов» — нового, порожденного информационным обществом (так называемая «аристократия Кремниевой долины», университетская профессура, леволиберальные СМИ) и традиционного (производители на селе, на фабриках и заводах). По Коткину, сейчас побеждают первые. Соответственно, вторые гораздо реже выступают в качестве ролевых моделей для массовой культуры. Что, разумеется, не ободряет американских людей труда.
У нас, правда, все еще круче. Юристы, финансисты и те же офисные работники представлены на экране в изобилии. Сфера услуг тоже хорошо вписалась в российскую медийную реальность: «Интерны» и «Кухня» — тому подтверждение. Однако когда дело доходит до производящего (по Коткину) класса, все обычно заканчивается «чернухой». В лучшем случае — анекдотически суровыми «челябинскими мужиками»
И на контрасте — «Закон Бернулли», документальный фильм Галины Леонтьевой, взявший Гран-при в том же Челябинске. На экране — самый популярный, рейтинговый, актуальнейший из героев современности: социопат при деле. Доктор Хаус от самолетостроения — то есть, скорее, доктор Хьюз, если вспомнить очень близкого по духу «Авиатора» Мартина Скорсезе. В миру — Григорий Анохин, замдиректора Сибирского НИИ авиации (СибНИА) по разработке и производству авиатехники.
Час с лишним экранного времени Анохин «женит» корпус самолета Ан-2 с новым газотурбинным двигателем, специально заказанным для легенды отечественного авиапрома на Западе, и с оборудованием кабины, более напоминающим о «боингах» и «аэробусах», чем о привычной начинке «кукурузника». Впалые щеки, блестящие глаза, систематическое унижение коллег, посмевших без спроса тронуть «вот эту струбцину», несдержанность в лексике.
Короче, крайне неприятный тип — о чем с экрана свидетельствуют те самые коллеги Григория Анохина. А еще короче — образ. Того самого человека труда новой формации. И не просто образ, а вполне современная ролевая модель. Особенно если показать условного «маньяка-инженера» не в документальном арт-хаусе, а во вполне массовом сериале.
Ведь это проверено: когда «важнейшее из искусств» показывает, как сказка делается былью, жизнь зрителей тоже меняется в лучшую сторону — какой бы она ни была в действительности. Узнать себя и таких, как ты, на экране, почувствовать себя героем — бесценно. И едва ли не важнее для социального мира, чем выделение бюджетных миллиардов простаивающим производствам.
Если кто не верит, почитайте про вклад Голливуда в борьбу с Великой депрессией. А кто верит — ждите и надейтесь, что отечественные фабрики грез обратят внимание на человека труда. Наброски уже есть.
Челябинск — Москва