Госдума готовится принять проект федерального бюджета до 2019 года. Глава Минфина Антон Силуанов успел заявить, что очень доволен его параметрами — мол, его ведомство стоит на страже инфляции и госдолга. То, что расходы на экономику и социальную сферу падают, это не беда. Нам бы еще три года в эдакой стабильности продержаться, а там инвестор сам попрет. «Поверит нашей предсказуемой экономической политике», — говорит Антон Германович.
Если тут и есть какая-то предсказуемость, так это предсказуемость того, что ничего хорошего ждать не приходится. В погоне за своим фетишем — сокращением дефицита бюджета с 3,5 до 1,2 процента — Минфин готов резать любые расходы. В номинальном выражении к 2019 году они уменьшатся на 625 миллиардов рублей.
При этом, что интересно, в параметры принимаемого бюджета заложен ежегодный рост ВВП на 0,6 процента в течение ближайших трех лет. Откуда он возьмется? Минэкономразвития в своих «Сценарных условиях социально-экономического развития» говорит нам, что в 2017 году начнется восстановление запасов (то есть выпуск продукции на склад), рост инвестиций в основной капитал и рост конечного потребления домашних хозяйств. Почему вдруг инвестиции начнут расти, с чего вдруг домохозяйства начнут потреблять больше — неизвестно никому, кроме авторов самих «Сценарных условий». Пока статистика показывает нам, что в 2016 году оба эти показателя продолжают падать.
Мы считаем, что сокращать расходы бюджета на экономику — все равно что меньше кормить корову и больше доить. Какое-то время подобная стратегия подействует, а потом корова умрет. Не будет никакого роста, даже такого символического, на который рассчитывает правительство. Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН подсчитал, что запланированное урезание статей «сельское хозяйство» (на 8 процентов), «прочие персональные, социальные и коммунальные услуги» (на 7 процентов), «здравоохранение» (на 4 процента), «образование» (на 1 процент), «государственное обслуживание (включая оборону)» (на 2 процента), «инвестиции» (на 13 процентов), «социальные выплаты» (на 0,2 процента) повлечет за собой прямое сокращение ВВП в ближайшие три года не менее чем на 2,4 триллиона рублей. Или 2,8 процента от уровня ВВП, запланированного на 2019 год.
В поисках баланса Минфин не только режет расходы. Запланировано увеличение НДПИ на нефть и газ, акцизов на нефтепродукты, алкоголь и табак. В 2017 году бюджет за счет этого получит 916 миллиардов рублей. А ВВП, по подсчетам того же Института народнохозяйственного прогнозирования, сократится на 170 миллиардов. С 1 января 2019 года ставка страховых взносов поднимется с 30 до 34 процентов. Это ударит по обрабатывающей промышленности, в которой велики затраты на фонд заработной платы. Совокупные потери ВВП — 230 миллиардов рублей.
Между тем, пока мы готовимся «сидеть ровно» (в лучшем случае), Россия все больше и больше отстает от геополитических конкурентов. Китай, который мы привыкли воспринимать как страну с гигантским населением, работающим за копейки, постепенно приближается к нам по уровню подушевого ВВП по паритету покупательной способности. В 2013 году наши военные расходы были всего в два раза меньше, чем у Китая, а к 2020 году они будут ниже в 4,5 раза. И более чем в 10 раз ниже, чем у США.
Сегодня планируется сокращать расходы на развитие человеческого капитала (здравоохранение, образование, культура, экология, социальное обеспечение, спорт) и на развитие экономики (включая ЖКХ). Мы уверены, что по этим статьям необходимо удержать трехлетние расходы федерального бюджета в реальном выражении как минимум на сегодняшнем уровне. Дефицит бюджета при этом не будет катастрофическим. Госдолг на конец 2019 года составит 11 процентов ВВП по сравнению с 9 процентами, заложенными Минфином. Но уже в 2020 году за счет роста экономики (настоящего, а не придуманного) появится возможность для снижения этого дефицита.
Надо расширять налоговую базу за счет роста экономики, а не только трудиться над повышением собираемости налогов. Найти средства можно в любом случае, весь вопрос, на что и как их направить. Это не простой, не линейный механизм, как бы ни хотелось нашим идеологическим противникам свести все к критике «печатного станка». Суть в том, что если не делать ничего, ожидая чуда то ли в виде роста цены на нефть, то ли в виде неких инвесторов, впечатленных дзен-буддизмом нашего Минфина, то ничего хорошего точно не начнется. Ничто само собой не восстановится, если государство устранится от решения проблемы.
Государственное потребление, сохраненное в прежнем соотношении к ВВП, способно прирастить ВВП к 2020 году на 5 процентов. Оно способно создать в ближайшие три года полмиллиона новых рабочих мест.
Вместо того чтобы сдерживать инфляцию, держа промышленность на голодном пайке, нужно бороться с ней куда более эффективно. Инфляция у нас немонетарная, она разгоняется по двум причинам: падение курса рубля (из-за того, что мы все импортируем вместо того, чтобы производить самим) и бесконечный рост тарифов естественных монополий. Заморозка этих тарифов одинаково благотворно скажется как на экономическом росте, так и на сокращении инфляции.
Снижать ключевую ставку ЦБ нужно уже сейчас. Официальная инфляция — 5,8 процента, ключевая ставка — 10 процентов. Сделайте хотя бы 8 процентов — это еще один вклад в копилку экономического роста.
Нужно стимулировать и предложение, и спрос. Предложение (то есть производство) — за счет доступных кредитов, заморозки тарифов естественных монополий, щадящих налогов. Спрос — за счет тех же доступных кредитов, доступной ипотеки, субсидирования покупки автомобилей российской сборки, прямого обеспечения малоимущих отечественным продовольствием и отечественными лекарственными средствами.
И не надо путать расходы, стимулирующие развитие отечественного производства, с расходами на стимулирование потребления. Не надо сравнивать нас с Бразилией. Мы не призываем директивно повышать зарплаты и пенсии (которые все равно будут потрачены на покупку импортных товаров и только разгонят инфляцию). Мы призываем создать условия, при которых и налоговая база, и зарплаты, и пенсии будут расти естественным образом — вместе с ростом самой экономики.
А сбалансированность бюджета, которой любой ценой пытается достичь Минфин, — это не самоцель. Мы рискуем остаться с «формально правильным» бюджетом и при этом с беднеющим населением, стагнирующей экономикой и, в конце концов, угрозами для финансирования обороноспособности страны.