Когда я училась в университете, около Исторического музея тусовались продавцы националистических газет. Каждый день проходя мимо них, мы видели упоительные заголовки о том, как евреи продали всю Россию и тянут когтистые руки к русскому народу. Это выглядело дико маргинально. Такой безумный кусочек московской жизни.
И если бы мне кто-нибудь тогда сказал, что лет пятнадцать спустя сходные речи прозвучат из уст вице-спикера Государственной Думы, я бы ответила: невозможно. Это невозможно.
Добро пожаловать в Российскую Федерацию — светское правовое государство, в котором десятки этносов и национальностей. Где в Конституции в статье 5 написано, что разжигание национальной розни запрещено. И ни одна религия не имеет особого положения. Где невозможны (я надеюсь) такие вещи, как черта оседлости или «101-й километр».
И вот, значит, в 2017 году в этой стране нам сообщают следующее. Против передачи Исакиевского собора РПЦ выступают потомки тех, кто вырвался из-за черты оседлости с наганами. Не может быть, беспомощно думает нормальный читатель этой новости. Это фейк? Это автор имперского фэнтези дорвался до эфира? Это ошибка какая-то? Это Иван Охлобыстин?!
При в этом в душе все ясно понимают, что это никакая не ошибка. Человек вдруг сказал что думает. А то у вас нет знакомых националистов, гомофобов, антисемитов, антифеминистов и других людей, от суждений которых у вас встают дыбом волосы. Другое дело, что это не ваш одноклассник Петя, а не последнее лицо в государстве. Смысл его слов совершенно ясен, углубляться тут не во что. А теперь давайте посмотрим, что происходит дальше. И в каком контексте это происходит.
Где-то на радуге, в идеальном мире, где люди умеют признавать и исправлять свои ошибки, Петр Толстой через два часа сказал бы следующее: «Боже, да я поверить не могу, что у меня такое вырвалось. Простите меня все, конечно, я не имел в виду, что часть нашего гражданского общества — это агрессивные евреи. Я имел в виду преступников, грабителей! А еврейский народ — великий народ….. Да и вокруг меня на телевидении было очень много евреев…» Ну и далее по тексту.
Но в России есть табу на извинения. Извинился — прогнулся, слабак. Вместо этого происходит наезд на журналистов, которые сами виноваты и не то услышали. На сцену выходят бледные от неловкости политологи, неизменно занимающие провластную позицию, и поэтому им как-то нужно это все оправдать. Но они не потеряли остатки ума и не хотят быть антисемитами публично, поэтому посты выходят довольно слабые, с оговорками.
Как говорится, наступает неловкая пауза. Настолько неловкая, что даже спикер Госдумы Вячеслав Володин вынужден вмешаться: а не каторжан ли имел в виду Петр Толстой? Спасательный круг брошен, но что-то мы не видим радостного ответа: да, да, именно каторжан!!! Очень странно, что он этим не пользуется.
И тут у общества начинают возникать серьезные вопросы. Эй! Мы привыкли, что всех недовольных у нас называют «либералами», но уже все же не евреями. Это большой прогресс, зачем вы возвращаете нас на век назад?! Вы серьезно? Может, карикатуры на евреев в соборе развесить? Они с 30-х годов неплохо сохранились.
Я пару месяцев назад искренне писала подруге о том, что уж бытовой антисемитизм-то в России давно исчерпан и больше не актуален. Была не права, как вижу. А с другой стороны, если подумать — да какая разница? Какая разница, какой ярлык вешать на людей, которые чем-то недовольны. «Страшные феминистки», «продавшиеся Госдепу», «евреи с наганами»? Можно подумать, градус ненависти снизится.
Но «либералы» и «феминистки» — это слова из настоящего времени. Это про нас. С ненавистью к нам мы как-нибудь справимся.
А вызывать призраки давно мертвых людей, из-за черты оседлости или нет — другое дело. В России не принято говорить о прошлом. Принято делать вид, что прошлого не существует. Любое напоминание о революциях, войнах, репрессиях — взрыв хаоса, потому что это бьет почти каждого в старые раны, в непроработанные травмы, в ужас и боль прошлого, которое все-таки было. Поэтому каждый раз, когда публичный человек делает такое неумное и неточное заявление, происходит взрыв. Наверное, меня больше никогда не позовут экспертом в программу «Время покажет», но делать вид сейчас, что ничего страшного не прозвучало — вредно. Опасно. Это значит, что следующий раз будет сказано еще что похуже.