В ночь на 16 декабря в московском аэропорту "Домодедово" была задержана корреспондент журнала The New Times Наталья Морарь. Сотрудники ФСБ устно (никаких документов предъявлено не было) сообщили ей, что принято решение о нежелательности ее пребывания на территории России. Утром 16 декабря Морарь уже была на родине, в Молдавии. В редакции The New Times уверены, что журналистку выслали из страны потому, что ее расследования не нравились властям.
Наталья Морарь – гражданка Молдавии, но последние несколько лет жила, училась и работала в России. У нее была оформлена регистрация по месту временного проживания в Москве и разрешение на работу. Как уверяет ее непосредственный начальник, заместитель главного редактора The New Times Евгения Альбац, все документы были в порядке. Более того, Морарь уже официально попросила дать ей российское гражданство и должна была получить его весной 2008 года.
В The New Times Морарь работает с февраля 2007 года (собственно, с момента возникновения издания в его нынешнем виде). По редакционным заданиям она неоднократно ездила за границу, в том числе осенью 2007 года, и не встречала никаких сложностей ни при выезде из России, ни при возвращении.
16 декабря она вместе с группой коллег возвращалась из очередной командировки – из Израиля. На паспортном контроле по прилету пограничники сообщили ей, что въезжать в Россию ей запрещено, и отвели в специальную комнату для депортируемых.
По рассказам Морарь, никто из сотрудников ФСБ, общавшихся с ней, не представился, также ей не показали ни одного официального документа. Только на словах объяснили, что директива поступила из центрального аппарата ФСБ и что в директиве содержится ссылка на статью 27 закона "О порядке въезда в РФ и порядке выезда из РФ". Если верить Морарь и ее коллегам и если с документами у нее действительно все в порядке, то остаются только два пункта указанной статьи, на основании которых ее могли не пустить в страну. Речь идет о пункте 1 ("это необходимо в целях обеспечения обороноспособности или безопасности государства, либо общественного порядка, либо защиты здоровья населения") и пункте 7 ("в отношении иностранного гражданина или лица без гражданства принято решение о нежелательности пребывания (проживания) в Российской Федерации").
Морарь подчеркивает, что ее высылку из России депортацией никто не называл, но ей сообщили, что запрет на въезд в страну может продлиться до пяти лет (как при административном выдворении и депортации). За официальными разъяснениями она намерена обратиться в российское посольство в Молдавии. Но посольство не обязано давать ей никаких объяснений.
Сама высылка была обставлена довольно сурово. Наталью Морарь препроводили в тесное помещение для депортируемых, где находились несколько ожидающих выдворения из России граждан Таджикистана и Узбекистана. Там на скамейке она и провела всю ночь. Сначала пограничники предложили ей лететь обратно в Израиль. Когда Наталья сказала, что срок действия ее израильской визы уже истек, ей ответили: дескать, ну тогда так и будете болтаться между Москвой и Тель-Авивом. Потом ей все-таки предложили отправиться на родину в Молдавию ближайшим рейсом. Коллеги Морарь купили ей билет. На рейс, вылетавший в 10:15 утра воскресенья 16 декабря. В самолете ее посадили отдельно от остальных пассажиров, причем ее документы отдали не ей, а командиру экипажа. Документы Наталье вернули уже молдавские пограничники, предварительно допросив.
Пожалуй, самое интересное во всей этой истории – это откровенность сотрудников ФСБ. Спецслужба фактически признала, что высылает Морарь по политическим мотивам. Можно было бы ожидать, что ее обвинят, скажем, в том, что у нее разрешение на работу просрочено или регистрация по месту проживания неправильно оформлена. Но нет, ей прямо заявили, что она представляет угрозу безопасности и общественному порядку в России и что власти считают ее пребывание в России нежелательным.
Коллеги Морарь, в том числе Евгения Альбац, довольно дружно называют статью, которая могла вызвать недовольство органов, - "'Черная касса' Кремля", вышедшая 10 декабря. В ней Морарь утверждает, что все деньги для всех партий во время кампании по выборам депутатов Госдумы пятого созыва шли через ту самую "черную кассу", контролируемую кремлевскими чиновниками и близкими власти банкирами. Таким образом, пишет Морарь, администрация президента обеспечила себе полный контроль над партийными кассами и получила мощнейший рычаг влияния на ход избирательной кампании.
Материал вышел острый, скандальный. На Морарь и на журнал обрушилась волна критики. Основной претензией было то, что ни один источник столь сенсационной информации не был назван. И это правда: из информаторов Морарь по имени назван только бывший глава Центробанка, а ныне "внесистемный" оппозиционер Виктор Геращенко. Да и тот, по признанию автора статьи, выступил в роли скорее консультанта, чем информатора. Остальные же – это всевозможные "высокопоставленные чиновники", "источники, вхожие в администрацию президента", "лидеры одной из партий" и так далее, и тому подобное. Морарь перебирает высших функционеров администрации президента (главу ведомства Сергея Собянина, его заместителя Владислава Суркова, начальника управления внутренней политики Олега Говоруна), топ-менеджмент крупнейших банков (главу ВЭБа Владимира Дмитриева, заместителя председателя правления Сбербанка Александра Говорунова), приписывая им те или иные функции в обеспечении работы "черной кассы", но даже не пишет о существовании каких-либо доказательств того, что дела обстоят именно так, как она утверждает, не говоря уж о том, чтобы эти доказательства предъявить.
Оно, в общем, и понятно: такие "сливы" могут кончиться для информаторов очень и очень плохо. Но факт остается фактом: журналист фактически предлагает читателю поверить ему на слово. Когда речь идет о таких людях, таких процессах и таких суммах, этого, мягко говоря, маловато.
В других своих статьях для The New Times Морарь писала, например, о том, что принадлежащий государству ВЦИОМ не столько проводит социологические исследования, сколько манипулирует сознанием россиян. Более того, она описывала "серую деятельность" ВЦИОМа (уход от налогов, активное использование офшоров, "серые" трансферты и тому подобное). Писала она и о "чекистской междоусобице", и о расследовании убийства зампреда правления Центробанка Андрея Козлова, и о скандальном деле об отмывании российскими чиновниками денег через банк "ДИСКОНТ".
"Совершенно очевидно, что острые и "неудобные" темы расследований Натальи Морарь стали единственной причиной для ее депортации из России", - такие слова редакция The New Times предпослала опубликованной в понедельник 17 декабря подборке статей высланной журналистки. "Это однозначно связано с ее журналистскими расследованиями, связанными с убийством зампреда Центробанка Андрея Козлова и банком "Дисконт", и с последним материалом, где шла речь о том, что предвыборные кампании всех российских партий финансировались через администрацию президента", - убеждена Евгения Альбац (цитата по "Коммерсанту").
Впрочем, Морарь давала множество поводов усомниться в своей "благонадежности" еще до того, как занялась журналистикой. До прихода в The New Times она была пресс-секретарем оппозиционной коалиции "Другая Россия". Еще раньше она сотрудничала с благотворительным фондом Михаила Ходорковского "Открытая Россия", который был фактически закрыт весной 2006 года и через который, по мнению прокуратуры, Ходорковский отмывал деньги.
Редакция The New Times заявила, что ждет официальных разъяснений, почему Наталью Морарь не пустили в Россию. Заместитель главного редактора издания Евгения Альбац пообещала: "Мы будем подавать необходимые жалобы, если надо, мы будем обращаться в суд".
Сама Наталья Морарь в своем ЖЖ пишет: "Что будет дальше - я не знаю. В погранслужбе сказали, что запрет на въезд может быть и на три, и на пять лет. Я намерена вернуться раньше".
Артем Ефимов