Любой теракт становится тяжелым испытанием как для простых людей, так и для политической системы в целом. В России политические последствия атак террористов могут быть либо нулевыми - как, например, после взрыва на "Автозаводской" в 2004 году, либо гигантскими - вспомнить хотя бы волну всенародной поддержки, вознесшую к вершине Владимира Путина в 1999 году, и отмену губернаторских выборов после Беслана. Последние теракты в московском метро исключением не стали: различные политики уже активно используют их для продвижения своих идей, и очень похоже, что это только начало.
Сразу после взрывов на "Лубянке" и "Парке культуры" работы хватало не только у спасателей, милиционеров и журналистов. Для многих политических и общественных деятелей теракты в метро стали удобным поводом напомнить о своем существовании и выдвинуть свои идеи по поводу того, как реорганизовать существующую систему. Волей-неволей говорить на телекамеры о произошедшем пришлось и первым лицам государства, которые попытались максимально развести свое присутствие на экранах телевизоров.
Премьер-министр Владимир Путин в момент взрывов был далеко от Москвы - в Красноярске, однако расстояния в этот день значения не имели. Нарушив собственный график поездки в столицу края, Путин приехал в резиденцию губернатора и провел оттуда селекторное совещание с Москвой, на котором перед ним отчитались мэр Юрий Лужков, глава МЧС Сергей Шойгу, глава Минздрава Татьяна Голикова и министр транспорта Игорь Левитин.
В ходе этого совещания премьер сделал заявление - не "мочить в сортире", конечно, но все равно жесткое. "Я уверен, правоохранительные органы сделают все для того, чтобы найти и покарать преступников, - террористы будут уничтожены!" - сказал Путин, сделав первый намек на то, что изменится после этих терактов. По его словам, в законодательство надо внести поправки, которые устранят "дележку" охраны общественного транспорта между государством и муниципалитетами, которым этот транспорт, собственно, и принадлежит.
После этого Путин прервал свою поездку по Сибири и вылетел в Москву, где уже вечером 29 марта в белоснежном халате пожимал руки лежавшим в больницах людям, раненным при взрыве.
Президент Дмитрий Медведев, как и положено президенту и верховному главнокомандующему, с самого начала занимался силовыми вопросами. Спустя несколько часов после терактов он собрал в Кремле подавленных руководителей правоохранительных структур и нескольких других чиновников, которые озвучили первые официальные данные и версии произошедшего. При этом часть участников этого экстренного совещания были те же, что и на связи с Путиным - например, Лужков и Шойгу, которым пришлось дважды отчитываться об одном и том же.
Оказание помощи пострадавшей на "Парке культуры". Фото (c)AFP. Фотогалерея "Теракты в Москве"
Lenta.ru
Риторика Медведева была мягче, чем у премьера, но смысл был примерно тот же: "Очевидно, что то, что предпринималось, - это недостаточно. Нужно существенно усилить то, что делалось. Посмотреть на эту проблему в государственном масштабе, а не только применительно к отдельному виду транспорта и конкретному населенному пункту".
Первое предложение Медведева было не таким масштабным как у Путина, но зато более близким к обычному человеку - по словам президента, в ближайшее время нужно создать современную систему оповещения и контроля за транспортом, а также объяснить гражданам, как себя вести в этой ситуации.
В отличие от Путина, Медведев не стал посещать пострадавших в результате теракта, однако неожиданно приехал на само место взрыва, возложив цветы на станции метро "Лубянка". В эфире государственных телевизионных каналов при этом звучала фраза "стараясь не привлекать внимание".
Но если президент и председатель правительства по статусу обязаны делать и говорить все то, что они делали и говорили после терактов в метро, то появление других политиков в медиапространстве совершенно опционально и в большинстве случаев совсем не обязательно. Тем интереснее проследить, кто и о чем высказывается в дни, когда все начинают друг к другу прислушиваться.
Лидер КПРФ Геннадий Зюганов, например, предложил восстановить смертную казнь за особо тяжкие преступления, к которым относятся террористические акты. Воспламенив тем самым затухшую было в последнее время дискуссию о необходимости существования этой меры наказания в современном мире.
Владимир Жириновский также высказался за "закручивание гаек", причем в своих предложениях лидер ЛДПР пошел намного дальше коммуниста Зюганова. По мнению Жириновского, нужно усиливать силовиков и их контрольные функции по всей стране, а также вводить больше систем электронного слежения. Кроме того, лидер либерал-демократов высказался в пользу идеи главы СКП Александра Бастрыкина создать базу данных отпечатков и ДНК жителей России. Эта идея, кстати, резко набрала вес в связи с произошедшими терактами - не в последнюю очередь благодаря настойчивому напоминанию о ней официального представителя СКП Владимира Маркина.
Куда спокойнее высказался лидер "Справедливой России" Сергей Миронов, ограничившийся критикой терактов и выражением соболезнований. Борис Грызлов дал комментарий СМИ много позже Миронова, однако смысл высказываний единороса был примерно тот же, что и спикера Совета Федерации.
Интересно, что про ситуацию вокруг реформируемого МВД вспомнил и председатель Счетной палаты, бывший руководитель министерства Сергей Степашин, который раскритиковал работу департамента по обеспечению безопасности на транспорте в МВД РФ. "Я не хочу напрямую это связывать, но прежде чем что-то реформировать, нужно думать о последствиях", - заявил Степашин, добавив, что у него есть свои предложения по реформе этого департамента.
Однако сдержанность Бориса Грызлова, некоторое время назад в пух и прах раскритикованного за неадекватность, свела на нет его соратница по "Единой России" Ирина Яровая. По ее мнению, террористы воспользовались конфликтами на политическом пространстве страны и нагнетанием обстановки вокруг МВД, о чем все политические силы должны задуматься.
"Попытки раскачивания политической ситуации, нагнетания в обществе негативных настроений - это в конце концов приводит и к таким трагическим последствиям", - цитировали Яровую СМИ.
Совершенно не очевидная связь, замеченная почему-то лишь в партии власти, явно намекала на несистемную оппозицию, которая тоже не смогла остаться в стороне от произошедшего. Однако в рядах "несогласных" единства не наблюдалось.
На 31 марта был намечен традиционный митинг в защиту свободы собраний, однако его участники не смогли сойтись во мнении, нужно ли его проводить после терактов в подземке. Председатель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева, например, после некоторых колебаний приняла для себя решение не выходить в этот день на Триумфальную площадь. А вот член исполкома "Другой России" Александр Аверин заявил, что не видит причин для отмены митинга - раз официально траур в Москве объявлен лишь 30 марта.
Прокремлевская молодежь на сей раз оказалась солидарна со своими политическими противниками, заявив, что их митинг на Триумфальной 31 марта тоже состоится несмотря ни на что. Единственное, что решили поменять молодогвардейцы, румоловцы, "Местные", "Новые люди" и Российский союз студенческой молодежи, так это формат мероприятия. По их задумке, малопонятный "День поколения", изначально заявленный как тема мероприятия, состоится, но плавно перетечет в благородную акцию "Поколение против террора", на которой все желающие смогут сдать кровь для пострадавших.
Однако не только политики и общественные активисты решили проявить себя на фоне событий в московском метро. В дискуссию о терроризме по традиции вступили и представители веры, причем некоторым из них, опять же по традиции, внимания было больше, чем другим.
Первым от религии высказался патриарх Кирилл, который попросил священнослужителей навестить пострадавших при терактах в московском метро, а россиян - молиться об упокоении погибших и выздоровлении раненых. Кроме того, глава РПЦ счел нужным высказаться по поводу некоторых автомобилистов, которые сразу после взрывов наживались на оставшихся без возможности передвижения пассажирах метро. "Я хочу сказать этим людям: эти деньги не пойдут вам впрок. Верните их, совершите на них добрые дела", - сказал патриарх, не уточнив, что он считает добрыми делами.
Обширное выступление Кирилла скрупулезно транслировалось всеми российскими телеканалами. И если бы не характерное одеяние патриарха, незнакомый с российскими реалиями человек мог легко предположить, что с экрана к нему обращается сам президент или, на худой конец, премьер-министр.
Впрочем, представители других религий тоже получили доступ к СМИ, пусть и не такой богатый. Возможность высказаться была, например, у главного раввина России Берла Лазара, который заявил, что власти должны искоренить идеологическую базу террористов. "Я верю, что будут приняты самые решительные меры, чтобы истребить преступную идеологию: и меры воспитательные, и меры репрессивные", - отметил раввин.
Сложнее всего пришлось Совету муфтиев России, который в силу своей религиозной принадлежности часто ассоциируется в умах обывателей с террористами, хотя в связях с ними никогда замечен не был. Муфтиям в очередной раз пришлось цитировать Коран, в котором нет ни слова про экстремизм и терроризм, а также осуждать смертниц, взорвавших себя на "Лубянке" и "Парке культуры". И если кто-нибудь задался целью найти людей, которые меньше всего хотели бы комментировать произошедшее, то лучше кандидатур, чем в Московском муфтияте 29 марта, просто не было.
Тем более, что комментаторов хватало и без них - взять хотя бы парламентариев, которые сыпали идеями так, как они не делают в обычной жизни. Например, глава комитета Госдумы по обороне Виктор Заварзин предложил усилить миграционный контроль в России. Подробнее высказываться по этому поводу он не стал, оставив свою идею на уровне бытовых рассуждений о приезжих, "наводнивших страну".
Глава другого думского комитета - по безопасности - Владимир Васильев заявил, что в связи со взрывами нужно дорабатывать законодательство о борьбе с терроризмом. Председатель комитета Совета Федерации по международным делам Михаил Маргелов, в свою очередь, предложил поменять тактику борьбы с терроризмом - не только уничтожать главарей террористов, но и вести более тонкую работу по противодействию терактам.
Вместе с тем все эти предложения носили весьма расплывчатый характер и мало походили на реальную готовность законодателей менять существующую - в том числе по их вине - неэффективную систему обеспечения безопасности россиян. На фоне этого буйства пиара, в котором приняли участие все, кому не лень, выделился зампред комитета Госдумы по безопасности Геннадий Гудков, который на вопрос "Новых известий" по поводу ужесточения законов о терроризме ответил следующее: "Не надо ничего менять, надо исполнять то, что уже принято, и учиться работать".