Мягкая сила Американская армия перестала считать себя всемогущей

В США опубликована новая военная стратегия, которая пересматривает положения аналогичного документа, разработанного в 2004 году при президенте Джордже Буше. В новой стратегии, в которой рассматриваются как угрозы безопасности страны, так и методы их нейтрализации, основной акцент делается на сочетании военной мощи с "мягкой силой".

Военная стратегия, подготовленная Объединенным комитетом начальников штабов, призвана конкретизировать задачи, поставленные в "Стратегии национальной безопасности", где речь идет о более широком спектре угроз, не только военных (последний вариант вышел в мае 2010 года). Кроме того, военная стратегия основывается на обзоре угроз и методов противостояния им, который каждые четыре года готовит Министерство обороны (это основной документ, формулирующий военную доктрину США, на сайте министерства есть его резюме на русском языке). Министерство выпускает и другие документы по проблемам оборонной доктрины.

Иными словами, опубликованная 8 февраля стратегия носит прикладной характер, готовится она непосредственно военными, а не чиновниками Пентагона (как четырехлетний обзор) и не администрацией президента (как "Стратегии национальной безопасности"). Председатель Объединенного комитета начальников штабов является главным военным советником президента, министра обороны и Совета национальной безопасности (сам комитет непосредственно войсками не командует).

Документ, как и следовало ожидать, отражает ту перемену, которая произошла в сознании американского общества и руководства страны еще несколько лет назад — Америка отнюдь не обладает всемогуществом, она не может воевать везде и всюду и в одиночку противостоять всем мыслимым угрозам. Предыдущая стратегия 2004 года, принятая при президенте Джордже Буше, начиналась с цитаты из тогдашней "Стратегии национальной безопасности" о необходимости "сделать мир лучше", противостоять террористам, "странам-изгоям" и просто агрессивным государствам. То был документ по-настоящему военный, нынешний же больше похож на продукт деятельности Госдепартамента, чем вооруженных сил.

Новая стратегия куда спокойнее предыдущей. Ее ключевая идея — необходимость совмещать военные усилия с дипломатией и программами экономической помощи развивающимся странам. Этот перелом в настроениях еще в 2008 году помог Бараку Обаме, много говорившему об отказе от внешней политики Буша, прийти в Белый дом. За то, что он "не Буш", новому президенту уже вручили Нобелевскую премию мира, так что этот аспект военной стратегии особой новостью не стал. О том, что замах предыдущего президента оказался для страны не по силам, говорилось бесчисленное количество раз. В США теперь большой популярностью пользуется концепция "мягкой силы", которая предполагает достижение Вашингтоном своих целей не военным путем, а при помощи культурного влияния, оно делает США привлекательным союзником и примером для подражания.

Особой оригинальностью опубликованная стратегия не отличается. Главной угрозой, о которой в ней говорится, остаются экстремисты "Аль-Каеды". Американские военные в очередной раз сетуют на то, что союзники по НАТО сокращают военные расходы, а потому от коллег будет меньше толка. В документе, кроме того, высказываются традиционные опасения, связанные с увеличением доли энергетических ресурсов, которые находятся под контролем госкомпаний. Не менее традиционным является и акцентирование внимания на ядерном потенциале КНДР и возможной разработке атомного оружия Ираном.

Нет ничего необычного и в содержащейся в документе констатации того, что Азия увеличивает свою долю в мировом богатстве, а потому региону надо уделить особое внимание. Вполне ожидаемо в этом контексте и упоминание растущей экономической мощи Китая, которая позволяет ему модернизировать свои вооруженные силы и расширять зону интересов в своем регионе и за его пределами.

О том, что Китай может стать главной военной угрозой США, говорилось еще в четырехлетнем обзоре Пентагона за 2006 год. В различных американских документах не случайно упоминается о необходимости укреплять отношения с азиатскими странами — китайцы хотят переманить их на свою сторону.

Хотя в стратегии говорится о планах развивать отношения с Китаем, авторы документа недвусмысленно дают понять, что не позволят Пекину угрожать безопасности союзников Вашингтона (имеется в виду, в первую очередь, возможная попытка Пекина силовым путем вернуть контроль над Тайванем).

Двойственность подхода к Китаю, обозначенная в стратегии, в очередной раз демонстрирует, что Вашингтон не знает, как противостоять его растущей силе. Эксперты давно признали, что политика "сдерживания", оказавшаяся успешной в отношении Советского Союза, здесь не работает. Во время холодной войны американцы исходили из того, что Союз развивается экстенсивно, и если не позволить коммунистам захватывать новые страны, коммунизм в конце концов падет из-за неэффективности социалистической экономики и ущербности общественной структуры.

Но Китай — другое дело, экономика у него совсем иная. Он учел опыт Советского Союза. Последний попытался поддерживать военный паритет с США, при том что его экономика была заметно меньше американской (не говоря уже о совокупном экономическом потенциале Америки и ее союзников — Западной Европы и Японии). В конечном итоге Союз к концу 1980-х оказался на грани голодных бунтов и развалился. Китай военный паритет США поддерживать не пытается, а попросту ждет того момента, когда его экономика окажется больше американской, и он сможет позволить себе более значительные расходы на оборону при даже меньшей их доле в ВВП, чем у США.

Что до России, она упоминается всего в двух предложениях стратегии. Но даже это является прогрессом, поскольку в предыдущей стратегии 2004 года она не упоминалась вовсе (как, впрочем, и Китай, то было время апофеоза американского могущества, когда казалось, что никто Вашингтону не может помешать). На сей раз американские военные подчеркнули необходимость диалога с российскими коллегами. Сотрудничать с Москвой планируется в борьбе с терроризмом, распространением оружия массового поражения, в космосе и по системе противоракетной обороны. Приветствуется более активная роль РФ в обеспечении безопасности и стабильности в Азии (имеется в виду, видимо, в основном сотрудничество по Афганистану).

В "Стратегии национальной безопасности" России было уделено намного больше места, чем в военной стратегии. Там страна называется одним из ключевых центров влияния в мире (правда, через запятую после Китая и Индии). России даже выделен специальный абзац, в котором внимание сосредоточено в основном на сокращении ядерных вооружений и их нераспространении. Говорится, правда, и о том, что США будут поддерживать суверенитет и целостность соседей РФ. То есть для американских политиков (а эта стратегия — политический документ) Россия представляет больший интерес, чем для военных. Это и не удивительно, учитывая состояние российских вооруженных сил.

Отказ от политики Буша, закрепленный в военной стратегии, очевидно, стал следствием перенапряжения вооруженных сил, которые были одновременно задействованы в Афганистане и Ираке. Чтобы "переустроить" авторитарные страны, как того хотел Буш, их приходится сначала оккупировать, но это слишком сложная задача для американских вооруженных сил в их нынешнем виде.

Американские эксперты говорят одно и то же из года в год — человеческих ресурсов для полноценной оккупации даже небольших стран у контрактной армии нет и не может быть. Но у нее есть иное преимущество, которое Вашингтон эксплуатирует в максимальной степени. Поскольку набор в армию производится на добровольной основе, потери, которые несут вооруженные силы во время конфликтов, не вызывают в американском обществе того негодования, которое породила бы гибель призывников, набранных туда насильно. А это значит, что у политического руководства развязаны руки - использовать контрактную армию можно в любых локальных конфликтах. Так что есть подозрение, что нынешние миролюбивые планы военных — временное явление.