Этот текст нужно читать под песню Don't Let Me Down группы The Beatles. Helter Skelter тоже подойдет, если настрой не такой лирический. Ну или, я не знаю, "Как на войне" "Агаты Кристи". Я серьезно. Филипп Бахтин ушел из Esquire.
Собственно говоря, Бахтин заявил, что вообще уходит из журналистики и будет теперь заниматься детским лагерем в Подмосковье, который создает некая "группа российских девелоперов". Судя по комментариям, которые бывший главред Esquire (кстати, педагог по образованию) раздал по поводу своего увольнения, ему просто все надоело.
Бахтина можно понять: он делал русский Esquire с момента его появления в 2005 году. Все уже забыли, что когда-то он, например, вел спортивную рубрику в "Афише". Для той узкой, но "вкусной" с маркетинговой точки зрения прослойки, которая читает Esquire, журнал - это в первую, вторую и третью очередь Филипп Бахтин.
По его собственным воспоминаниям, в 2005-м, когда русский Esquire только запускался, Бахтин сам просил руководство ИД Independent Media, владеющего франшизой, отдать журнал ему, в то время главному редактору FHM.
Именно с бахтинским Esquire обычно связывают политизацию отечественной глянцевой журналистики (об этом говорил, в частности, основатель "Афиши" Илья Осколков-Ценципер в интервью "Ленте.ру" в феврале 2011 года). Именно Esquire выпустил нашумевший номер, состоявший из одних фотографий людей с плакатами, на которых были написаны всякие гадости вроде "Недоверие к власти должно быть первейшим гражданским долгом" или "Пионеры, идите в жопу!". Именно "эсквайровский" рекламный плакат с тэглайном "Зачем балерины и геи вступают в 'Единую Россию'?" (про это был большой материал в номере журнала за апрель 2010 года) сорвали вроде бы по политическим мотивам, спровоцировав немалый по нашим меркам скандал. Именно про Esquire регулярно говорили, как дико смотрятся на соседних полосах статья про какой-нибудь традиционный отечественный ужас-ужас и реклама каких-нибудь суперэксклюзивных часов.
Каждый номер увенчивало бахтинское "Письмо главного редактора". Иногда это было что-то резкое, матерное, иногда - просто какой-то бессвязный набор меланхолических образов, всегда - снобское.
При такой репутации издания даже материалы из фирменной "эсквайровской" рубрики "Правила жизни" - рассуждения известных актеров, музыкантов и прочих звезд о своих жизненных принципах - смотрелись как острополемические. Будь то едкие замечания Джулианны Мур или парадоксы Тома Уэйтса.
Бахтинский Esquire был умен, ядовит, не склонен к лишним умствованиям, предпочитая констатации: "Вода - мокрая. Жизнь - говно. Эти часы - крутые". Едва ли не каждый номер как бы говорил читателям: "Вы ни хрена не понимаете в жизни. Знайте, это вот так, а вон то - эдак. Ну и черт с вами, живите дальше как хотите". Публика (повторимся, узкая, но преданная) была в восторге.
Опуская детали, бахтинский Esquire был печатным органом отечественной фрондирующей интеллигенции. Неудивительно, что тут же поползли разговоры про политическое, даже предвыборное увольнение. Бахтин напоследок сказал, что ему хотелось бы, чтобы журнал продолжал развиваться в прежнем направлении. Это, кстати, довольно органичное направление для бренда Esquire, под которым, скажем, в 60-е в Америке выходил один из самых дерзких (и политически, и стилистически) журналов. Бахтин добавил, что у Independent Media уже есть некий кандидат на его место, но кто это - пока не известно.
Соответственно, не очень понятно, каким будет новый Esquire. В любом случае, тому журналу, который мы любили, пришел конец. Главные редакторы глянцевых журналов - как правило, не такие люди, чтобы старательно оберегать и продолжать курс своих предшественников, какими бы культовыми они ни были. Каждый из них сам метит в культовые фигуры.