8 декабря "Российская газета" опубликовала интервью с главой Бюро специальных технических мероприятий МВД России, генерал-майором полиции Алексеем Мошковым. Тот призвал граждан не злоупотреблять анонимностью в Сети.
Газета не могла выбрать худшего времени для печати интервью с Мошковым. На фоне антиправительственных выступлений, протестов против результатов парламентских выборов, задержаний сотен митингующих, многие из которых - активные интернет-пользователи, его слова выглядели как минимум зловеще.
Мошков, например, заявил, что "в наши дни социальные сети наряду с преимуществами нередко несут в себе потенциальную угрозу устоям общества". Далее он заявляет - и правомерно - что Сеть можно использовать в экстремистских и криминальных целях. Это утверждение останется верным, если подставить в него что угодно, например, заведомо офлайновые городские улицы.
Сам генерал-майор сравнивает Интернет с хрупкой игрушкой, которую надо беречь от гадостей, порождаемых анонимами. Он в довольно обтекаемых выражениях предлагает, например, ввести паспортный контроль при оказании хостинговых услуг - но во многих случаях что-то подобное уже существует. Эта обтекаемость вкупе со словами "напомню, цензуры в Интернете нет" вызвала у блогеров и участников тех самых социальных сетей, потенциально угрожающих устоям общества, сначала усмешку, а потом и определенные опасения.
Во второй части интервью, после нескольких футурологических прогнозов Мошков перешел к конкретике. Он дал несколько дельных советов по противодействию интернет-мошенникам. Но сетевая общественность уже успела полюбить его не за это.
Особую пикантность интервью придало появившееся в тот же день сообщение создателя соцсети "ВКонтакте" Павла Дурова о требовании ФСБ закрывать оппозиционные группы.
Правозащитники назвали выступление "первой ласточкой" перед масштабным наступлением на свободу слова в Сети. Они неправы. Заявление о борьбе с анонимностью и экстремизмом в российском сегменте Сети - не первая, не вторая и даже не десятая по счету ласточка.
Так, Мошкову, давшему свое первое и такое неудачное интервью, точка зрения на анонимность явно досталась в наследство от предшественника, главы Бюро специальных технических мероприятий МВД Бориса Мирошникова. Тот еще в 2009 году назвал сетевую анонимность приглашением к преступлению и призывал осветить этот темный переулок. Его тезисы были гораздо жестче, чем у Мошкова. В частности, он называл сторонников отсутствия регулирования Сети демагогами, играющими на руку преступникам.
МВД - не единственное учреждение, ведомство или представительство властной воли с подобными взглядами на сетевое регулирование. Еще в 2004 году российская делегация на встрече ОБСЕ обозвала интернет одним из главных источников расовой, религиозной и другой нетерпимости.
Затем был думский комитет, противодействующий экстремизму в играх и в Сети. Было и личное распоряжение Владимира Путина о победе над сетевым экстремизмом. И схема запрета доступа к экстремистским сайтам, подготовленная Генпрокуратурой. И вежливая просьба ФСБ по передаче интернет-цензуры прокуратуре. Были другие многочисленные предложения, обсуждения и осуждения.
Риторика не менялась с 2004 года. Например, в 2010 году сказал свое слово Минюст: "интернет является главным распространителем наиболее радикальных и экстремистских идей". Ведомство приходит, ведомство уходит, а наследственная память остается.
Историю битвы российской власти с онлайном невозможно закончить - она продолжается. Однако можно было бы завершить описание очередного этапа цитатой президента России Дмитрия Анатольевича Медведева. Последняя ее фраза как нельзя лучше прогнозирует исход этой битвы:
Тот, кто будет, я не могу сказать доминировать, поскольку доминировать в Интернете невозможно, но заказывать моду в Интернете, у той политической силы и будет политическое будущее. Если политическая сила не сможет научиться дружить с Интернетом, она умрет.