Министерство добровольчества Волонтеры не понимают, зачем Совет Федерации разработал для них закон

Совет Федерации обнародовал 10 января 2013 года первую версию законопроекта о волонтерстве. В соответствии с документом, в России должен появиться новый государственный орган, который будет контролировать работу добровольцев и вносить их в поименный реестр. Волонтеры жалуются, что из текста законопроекта неясно, что с ними в результате будет: документ пока ничего не запрещает и ни к чему не обязывает. Зачем в таком случае нужен новый закон - загадка.

Первая версия законопроекта закрепляет понятия "добровольчество", "добровольческая акция", "информационная сеть добровольчества" и прочие. Одна из целей волонтерства, согласно законопроекту, - формировать "гражданскую позицию, самоорганизацию, чувства социальной ответственности, солидарности, взаимопомощи и милосердия в обществе". А основная задача добровольцев - это, как считают в Совете Федерации, "помощь государству в решении его социальных задач". Волонтерство может быть индивидуальным, в составе незарегистрированной группы или в составе организации.

Верхняя палата российского парламента предлагает создать федеральный исполнительный орган, который будет "поддерживать и стимулировать" волонтеров. Чиновники будут регистрировать их в специальном реестре и выдавать им так называемые книжки волонтера. В реестр о добровольцах внесут "краткую информацию: фамилию, имя, отчество и присвоенный персональный идентификационный номер". Организовывать работу волонтеров могут государственные органы и прочие организации. В книжках волонтеров они смогут фиксировать сведения об общественно полезной деятельности, количестве отработанных часов, обучении (если оно было). Впрочем, волонтерам необязательно записываться в реестр и получать книжки - регистрация "осуществляется на добровольной основе".

Открыть галерею Огонь и волонтеры

Если волонтеры и авторы законопроекта успели высказать свое мнение о нем, то государственные ведомства, которые должны участвовать в организации добровольческой работы, пока молчат. В МЧС по Южному федеральному округу, например, "Ленте.ру" заявили, что "работу со своими добровольцами в части обеспечения пожарной безопасности урегулировали федеральным законом 'О добровольной пожарной охране'". Этот закон был принят после летних лесных пожаров 2010 года в Центральной России, когда граждане помогали сотрудникам МЧС и лесникам, а зачастую и самостоятельно работали на возгораниях. Тушить пожары теперь могут только зарегистрированные в МЧС волонтеры. Они должны работать в добровольных дружинах, которые учреждают физические или юридические лица. Без регистрации помогать на месте пожара спасателям волонтер не может: это противоречит закону.

Первая версия законопроекта Совета Федерации о волонтерстве в целом пока жестких ограничений в добровольческую работу не вносит. "Лента.ру" опросила и разработчиков закона, и волонтеров и выяснила, что может изменить документ в жизни добровольцев.

Сенатор Александр Борисов, глава рабочей группы по подготовке законопроекта

Абсолютно никаких запретительных мер или обязательств законопроект не несет. Я, конечно, понимаю тех людей, которые этой деятельностью занимаются. Им кажется, что любое законодательство несет для них какой-то вред. Но волонтеры очень разные: кто-то выбирает сам, куда идти помогать. Допустим, живет рядом с больницей и решает, что помогать ей - его дело. А есть другие люди, которые хотят, чтобы их научили, обучили - и по звонку они тогда готовы приехать. На этих людей, которые пока не волонтеры, но готовы ими быть, и направлен законопроект. Другие пусть спокойно работают.

Тот самый уполномоченный орган (определить его мы даем правительству) должен от лица государства иметь возможность общаться с волонтерами, но никоим образом их не контролировать и не регулировать. Если какая-то организация хочет получить государственную поддержку - в виде материальной помощи, какого-то гранта, информационной поддержки - и просит помощи от органов власти, то логично, что она должна иметь хоть какое-то физическое свойство, находиться в каком-то реестре. Для этого он и нужен. Если бы закон действовал во время Крымска (речь идет о наводнении в Краснодарском крае летом 2012 года, его последствия ликвидировали сотни добровольцев - "Лента.ру") и был бы реестр волонтеров с персональными данными, с конкретными именами и телефонами, то в Крымск бы приехали не стихийные отряды, а организованные люди. Мы бы понимали уровень их компетенции, знали бы, что в условиях чрезвычайной ситуации им самим не понадобится помощь. Мы постараемся сделать это максимально не бюрократично.

В каждом регионе, если закон примут, будет своя политика - где-то будут устраивать постоянно действующие волонтерские центры, обучать каким-то специальностям. В МЧС, например, могут расширить ряды добровольной пожарной охраны. Надо рассмотреть систему стимулов для волонтеров: начиная от преимуществ каких-то при поступлении в вуз или на работу - и заканчивая тем (когда-нибудь, может, дойдем до этого), что волонтерство будет альтернативной службой в армии. Но участие в волонтерских акциях для поощрений надо как-то фиксировать, для этого и прописана книжка волонтера. Уполномоченный орган будет определять правила игры в этой сфере. Моя личная позиция: он должен выглядеть как институт омбудсмена, который бы защищал волонтеров.

Сергей Бурцев, один из координаторов волонтеров в Крымске

Если законопроект будет действовать в таком же виде, в каком он представлен сейчас, то ничего кардинально плохого я в нем не вижу, как, впрочем, и кардинально хорошего.

То, что делается спонтанно, не может быть проконтролировано, если смотреть на то, что было первые три дня в Крымске. Порядок нужен уже потом. В Крымск первую машину с гуманитарной помощью мы отправили на следующий день после трагедии. Через три-четыре дня началась массированная помощь муниципалитетов и государства. Наши ребята были на месте, звонили, говорили, что кому надо, что надо перестать собирать вещи, потому что ими весь Крымск завален, а надо либо собирать только деньги, либо привозить лопаты. Потом мы начали находить свои контакты, в том числе и с местными чиновниками. Помогло, например, управление по делам молодежи: организовало автобусы для волонтеров, желающим проводили инструктаж, и они шли на свои участки уже под руководством более опытных людей.

Если бы для получения вот этого, назовем так, звания волонтера людям пришлось проходить какую-то первичную подготовку, то это было бы очень хорошо. Очень много людей приезжали в Крымск, например, в совершенно неподготовленной одежде: в коротких штанах, в шлепанцах. Они сразу же царапали себе что-нибудь, работали с голыми ногами в воде, могли подхватить какой-нибудь столбняк. Но все-таки лучше, чтобы этот реестр остался необязательным и был бы такой дополнительной силой. В Крымске такой реестр обученных волонтеров помог бы: лучше меньше людей - но обученных.

Ответственный за волонтеров орган был бы полезен, если бы у него были работающие номера телефонов госорганов, инструкции по работе волонтеров, если бы он сам направлял людей с машинами в помощь. Или вот в первые дни после наводнения была очень большая проблема с информацией.

В идеале, конечно, функция государства - обеспечивать защиту, реакцию на чрезвычайную ситуацию. Если бы оно выполняло эту задачу и с помощью волонтеров, которых само же обучило, то это было бы идеальным миром. Но на создание, контроль, работу и отчет нового органа нужны деньги и, возможно, это будет еще одна бюджетная непонятная статья, вполне возможная почва для коррупции.

Открыть галерею Спасение Крымска

Вадим Краснопольский, координатор проектов по нефтегазовому сектору Баренцевоморского отделения WWF (Фонд дикой природы), работает с волонтерами

Для меня очевидно, что есть проблема в отношениях государства и волонтеров. С этой точки зрения - это правильный законопроект. Но дьявол кроется в деталях: текст закона действительно надо дорабатывать, много что можно улучшить.

Наш первый опыт работы с волонтерами в России был в 2007 году во время разлива нефти в Керченском проливе. Мы спасали птиц и делали многое по наитию. В течение буквально нескольких дней с того момента, как произошла эта катастрофа, приехали наши коллеги из Европы, Бельгии, Финляндии, которые имели подобный опыт. Плюс и нам удалось собрать людей. Мы обратились в том числе и в Московский зоопарк к ветеринарам, и просто к волонтерам, которые хотели помочь. Они приехали за свой счет, размещали мы их в квартире сотрудника нашего Северо-Кавказского отделения, наняли машину, отвезли их на место. Местная общественная организация охотников предоставила свой лагерь для размещения оборудования. Спасение птиц - дело, которое требует достаточно серьезной подготовки, квалифицированных людей, специфического питания. Птицам нужно создать соответствующие условия, для водоплавающих - поставить бассейн.

Мы пришли в штаб по ликвидации ЧС, там были сотрудники МЧС и бассейного аварийно-спасательного управления. Но то, что мы там увидели, не очень нам понравилось. Это, конечно, были первые моменты, когда все только организовывалось, но порядка в штабе не было, к кому было обращаться - тоже было непонятно, все бегали взмыленные. По сути, мы оказались предоставлены сами себе.

Я нахожусь сейчас в Мурманске, мы с 2005 года ведем здесь волонтерскую программу, готовим людей к ликвидации нефтеразлива. Мы работаем во взаимодействии с аварийно-спасательными формированиями, МЧС. Если здесь что-то произойдет, то работа государства с волонтерами будет нормальной. А вот там, где нет таких волонтерских бригад и заранее не проводились тренировки с органами, отвечающими за ликвидацию ЧС, будут проблемы. Если бы этот реестр волонтеров официально существовал тогда, в 2007 году, то, конечно, МЧС бы к нему обратилось, но в случае, если бы эти люди прошли дополнительную подготовку, знали заранее, какие средства индивидуальной защиты нужны, в каком количестве и так далее. Это все время, деньги и люди.

С другой стороны, законопроект гласит, что привлекать добровольцев к выполнению опасных видов работ имеет право только организатор добровольческой деятельности, являющийся органом государственной власти. На практике это может означать, что самостоятельные действия при тушении горящего леса не повлекут никаких обязанностей со стороны госоргана по страхованию жизни и здоровья [волонтеров], компенсации затрат - и такого добровольца могут просто удалить из зоны действия ЧС. В России, к сожалению, помощь животным в таких ситуациях вообще не предусмотрена, а действовать при ЧС надо быстро. Есть опасность, что государство не сможет своевременно привлечь волонтеров и снабдить их всем необходимым.

Елена Альшанская, президент благотворительного фонда "Волонтеры в помощь детям-сиротам"

Сейчас если мы хотим помогать каким-либо социальным учреждениям, то мы приезжаем знакомиться, рассказываем, что мы из себя представляем, предлагаем подписать гражданско-правовой договор. В нем прописано, какие у волонтеров обязанности, что делают учреждения, чтобы мы четко понимали, какие условия нашего сотрудничества. Мы рассказываем, что волонтеры проходят собеседование, какое-то обучение. Что нам точно не нужно - это какие-то реестры волонтеров у государства. Для многих людей волонтерство - что-то такое личное, а любое хранение информации третьими структурами может привести к тому, что данные просочатся непонятно куда. Зачем государству информация, что человек в свободное от работы время приходит к бабушкам-пенсионеркам?

С волонтерами еще такой момент: он волонтер сейчас, а через год он уже может не захотеть помогать или не иметь такой возможности. Он стал, например, ходить в больницу как волонтер, но понял, что ему это тяжело, - и перестал. Этот реестр либо станет бессмысленным, либо будет требовать ежедневной кропотливой работы. У волонтеров придется узнавать, почему они ушли, что случилось и так далее. Кто это будет делать?

Этот законопроект достаточно бесполезен: там нет каких-то жестких норм, но есть куча бюрократических явлений. Если вдруг этому законодательству придать жесткости и сделать его обязательным, а не добровольным (те же самые реестры), то в таком формате он будет крайне опасный. А я боюсь, что текст пойдет в сторону ужесточения. Но главная вещь, которая меня в нем печалит, - это некое министерство добровольчества, задача которого будет совершенно непонятна. Как можно контролировать добровольное движение граждан, их желание кому-то помочь, что-то изменить? А вдруг те, кто не находится на учете у регионального отделения этого нового органа, уже не смогут оказывать помощь детям, потому что их не будут пускать в социальные учреждения? Ведь именно государство в этом законе названо организатором добровольческой деятельности, причем, заметьте, среди операторов волонтерства через запятую идут госорганы, а потом уже другие организации.

Индивидуального добровольчества практически не бывает. Кто-то должен этого волонтера обучить, кто-то должен вести его график посещения. И учреждение будет поэтому обращаться к профессиональной организации, которая готовит волонтеров обученных и правильных, а не к государственному поименному реестру волонтеров. Иванов Иван Иванович не знает, что такое ухаживать за детьми в больницах, и завтра сбежит. Не государство является организатором добровольческой деятельности. Концепция законопроекта изначально неправильна.