Археологическая экспедиция Туринского университета обнаружила погребение человека из рода древних царей Этрурии и Рима. По предварительным оценкам, вельможа жил во времена Тарквиния Древнего, полулегендарного правителя VII века до нашей эры. Гробницу пощадили и время, и грабители, что бывает очень редко, и это — огромная удача для ученых.
Погребение «князя», или «принца», как его сразу назвали в итальянской прессе, находится в важнейшем этрусском некрополе у древнего города Тарквиния (древние звали его Тарквинии): там расположено более шести тысяч гробниц, от самых скромных до богатейших. Профессор Алессандро Мандолези (Alessandro Mandolesi), возглавляющий экспедицию Туринского университета, в интервью газете Corriere Della Sera подчеркнул, что последнее сколько-нибудь богатое и не тронутое грабителями этрусское погребение было найдено более тридцати лет назад, но оно пострадало от землетрясения. Только что открытая гробница «досталась» ученым практически целой: лишь в одном месте у нее повреждена стена. Вход в гробницу закрывала тщательно пригнанная каменная плита. Самый вид ее указывал на то, что грабители не знали о существовании погребения. Такая же удача, как наверняка помнит читатель, сопутствовала Говарду Картеру в 1922 году, когда он обнаружил гробницу Тутанхамона.
Атт Навий, славный в то время авгур, объявил, что нельзя ничего ни изменить, ни учредить наново, если того не позволят птицы. Это вызвало гнев царя, и он, как рассказывают, насмехаясь над искусством гадания, промолвил: «Ну-ка, ты, божественный, посмотри по птицам, может ли исполниться то, что я сейчас держу в уме». Когда же тот, совершив птицегаданье, сказал, что это непременно сбудется, царь ответил: «А загадал-то я, чтобы ты бритвой рассек оселок. Возьми же одно и другое и сделай то, что, как возвестили тебе твои птицы, может быть исполнено». Тогда жрец, как передают, без промедленья рассек оселок (Тит Ливий «История Рима», кн. I, 35: 2-6. Перевод В. М. Смирина.)
Внутри гробницы в Тарквинии ученые увидели две каменные скамьи. На левой от входа помещался скелет мужчины. На груди у него лежали застежки-фибулы, вероятно, они скрепляли плащ или мантию. Рядом с телом было уложено копье, в ногах покойника стояло блюдо со следами погребальной трапезы и большая бронзовая чаша (видимо, для омовения рук). Справа от входа располагалась вторая скамья, на ней археологи обнаружили сожженные человеческие останки. Кроме того, в гробнице найдены несколько больших ваз, расписанных мастерами из греческого Коринфа, монеты, украшения, подвешенный на стену сосуд для благовоний и — неожиданно — бронзовая терка. Этот прозаический предмет наверняка был в каждой античной кухне, но найти его в погребении случается нечасто. Профессор Мандолези полагает, что терка была нужна во время самой тризны: этруски, а позже и римляне замешивали в питье натертый сыр и муку.
По древнеиталийским меркам это очень богатый погребальный инвентарь. Настолько богатый, что он сам по себе указывает на принадлежность к элите общества. Профессор специально отмечает, что найденная его экспедицией гробница находится вблизи двух все еще исследуемых «царских» погребений, так что нет сомнений, что «князь» был в родстве с правящей семьей: кого попало в таком ответственном месте не хоронили. Предварительно гробница датирована VII веком до нашей эры, и именно поэтому Мандолези уверенно связывает ее с именем царя Тарквиния Древнего.
Картина Себастьяна Риччи «Тарквиний Древний вопрошает Аттия Навия»
Как сообщает римский историк Тит Ливий, в Тарквинии жил человек по имени Лукумон, богатый и честолюбивый, наполовину грек, наполовину этруск. Его жена Танаквиль была амбициозна ему под стать и убедила своего щедрого и легкого на подъем супруга отправиться за славой и почестями в Рим. Там Лукумон взял себе новое имя — Луций Тарквиний. Он быстро вошел в доверие к римскому царю Анку Марцию и после смерти последнего стал новым властителем Рима и правил им с 616 по 579 годы до нашей эры (в переводе на наше летосчисление). Одна из дочерей Луция и Танаквиль стала женой Сервия Туллия, следующего царя Рима и воспитанника этой этрусской семьи. При Луции Тарквинии, которого позже историки стали называть Тарквинием Древним, Рим усваивал этрусские обычаи и успешно воевал с соседями — сабинянами и латинами. Тарквинию Древнему приписывают осушение болот, устройство первой городской канализации (Большой клоаки, Cloaca Maxima) и возведение главного стадиона для конных скачек — Большого цирка (Circus Maximus), завершение строительства городских стен и начало строительства важнейшего храма — Юпитера Капитолийского, устройство первых игр в честь военной победы и другие нововведения.
[Тарквиний], как передают, был первым, кто искательством домогался царства и выступил с речью, составленною для привлеченья сердец простого народа. Он, говорил Тарквиний, не ищет ничего небывалого, ведь он не первым из чужеземцев (чему всякий мог бы дивиться или негодовать), но третьим притязает на царскую власть в Риме: и Таций из врага даже — не просто из чужеземца — был сделан царем, и Нума, незнакомый с городом, не стремившийся к власти, самими римлянами был призван на царство, а он, Тарквиний, с того времени, как стал распоряжаться собой, переселился в Рим с супругой и всем имуществом. В Риме, не в прежнем отечестве, прожил он большую часть тех лет жизни, какие человек уделяет гражданским обязанностям. И дома и на военной службе, под рукою безукоризненного наставника, самого царя Анка, изучил он законы римлян, обычаи римлян. В повиновении и почтении к царю он мог поспорить со всеми, а в добром расположении ко всем прочим с самим царем. Это не было ложью, и народ с великим единодушием избрал его на царство. Потому-то он, человек, в остальном достойный, и на царстве не расстался с тем искательством, какое выказал, домогаясь власти. (Тит Ливий «История Рима», кн. I, 35: 2-6. Перевод В. М. Смирина.)
Лукумон на самом деле не имя: у этрусков так называли царя, правителя. Но ко времени Тита Ливия это обстоятельство забылось. Вся история Тарквиния Древнего, вероятно, есть история призвания этрусков на царство в маленький и незначительный еще латинский городок. С одной стороны, в рассказе Ливия сплелись два мотива: поиск лучшей участи богатым и деятельным полукровкой и появление этрусков в Риме. С другой стороны, сам Тарквиний Древний — это аллегория этрусков в эпоху их расцвета. Они были богатым и предприимчивым народом с обширными связями по всему Средиземноморью. Конфедерация двенадцати городов этрусков на протяжении полутораста лет держала под контролем половину Апеннинского полуострова, и соседи многое переняли от них, включая алфавит (в свою очередь позаимствованный у греков) и страсть к гаданиям. Разрозненность этрусков (и чрезмерная приверженность религии, как полагал Ливий) послужила причиной упадка их городов и ассимиляции римлянами.
Династия, начатая Тарквинием Древним, продержалась сто лет, но материальные свидетельства этой эпохи в Вечном городе трудноуловимы. Поэтому обнаружение в Тарквинии нетронутой гробницы, возраст которой соответствует времени предприимчивого Лукумона, и вызвало такое оживление у исследователей. Туринские археологи убеждены, что тело «князя» и предметы из гробницы в ходе предстоящих исследований дадут ответы на многие вопросы о жизни этрусков.