Последний бой Кассиуса Клея 50 лет назад Мохаммед Али получил имя и завоевал титул

В минувший уик-энд неизвестный заплатил 836,5 тысячи долларов за старые боксерские перчатки. Можно как угодно относиться к готовности коллекционеров платить безумные деньги за самые неожиданные вещи, но за эти перчатки действительно не жалко дать любую цену. Ровно 50 лет назад, 25 февраля 1964 года, свой первый чемпионский титул в них завоевал Кассиус Клей. Ставший потом Мохаммедом Али.

Али — из тех спортсменов, про которых каждый не только слышал, но и считает, что знает немало. «Порхать, как бабочка, и жалить, как пчела», отказ от службы в армии из-за войны во Вьетнаме, болезнь Паркинсона, фильм «Али» с Уиллом Смитом — человек, который не в курсе хотя бы двух из этих событий, связанных с жизнью Али, мог бы претендовать на попадание в нашу недавнюю галерею про отшельников.

При этом с Али произошли еще десятки событий, каждое из которых могло бы стать главным в жизни практически любого человека. Его первый чемпионский бой с Санни Листоном — безусловно, из их числа. В этом поединке, который журнал Sports Illustrated поставил на четвертое место в рейтинге главных спортивных событий ХХ века, интересным было все: и сам бой, и то, что творилось до его начала, и, конечно, люди, которые вышли на ринг.

Мордоворот

Сейчас Санни Листона если и вспоминают, то в основном как человека, который дважды проиграл Кассиусу Клею (применительно к бою с Листоном будем называть Али так). До этих двух поражений Санни считался многими не просто непобедимым боксером, а боксером, который будет уничтожать своих соперников до тех пор, пока ему это не надоест или пока он не постареет. Кстати, вопрос о старении Листона долгое время обсуждался очень живо: его точная дата рождения неизвестна. Официально на день боя с Клеем ему было 32, но, как утверждалось в то время, могло быть и под и за 40.

Помимо замечательных боксерских качеств — мощи, агрессии, убийственных ударов с обеих рук, редкого для того времени джеба (прямой удар с «передней», в случае Санни левой, руки) — у Листона было еще одно оружие. В нем было столько злобы и угрозы, что даже многие из самых смелых соперников начинали его бояться и проигрывали еще до боя. Примерно с такой же «симпатией» Санни относился почти ко всем, кто с ним соприкасался по жизни.

Образ у него сложился соответствующий, и, надо сказать, писавшим о нем репортерам особенно напрягаться не приходилось. Боксом Листон начал заниматься в тюрьме, где он сидел за вооруженное ограбление. Его контракт принадлежал бандиту (из тех, кого принято называть гангстерами) Фрэнки Карбо из семьи Луккезе, специализировавшейся, в частности, на том, чтобы представлять интересы мафии в боксе. Особым секретом вовлеченность организованной преступности в бокс, как и сотрудничество Листона с мафией, тогда не была.

Устрашающую внешность Санни в своих интересах использовал журнал Esquire, сделавший, возможно, самую известную фотографию этого боксера. В 1963 году Листон в костюме Санта-Клауса попал на обложку рождественского номера. Добрый Дедушка Мороз из него получился тот еще. Снегурочкой при нем вполне могла бы быть Баба Яга, а транспортом для них обоих — чешуйчатые твари, на которых летали назгулы.

В общем, на ринге Санни боялись, а те, кто не боялся, все равно ничего сделать с ним не могли. В 1962 году он за две минуты и шесть секунд расправился с отличным боксером Флойдом Паттерсоном и отобрал у него титул чемпиона мира в тяжелом весе. В 1963 году они встретились вновь, и на этот раз Флойд продержался дольше. На целых четыре секунды — 2:10.

Не признать Листона сильнейшим боксером в США не могли, но и любить его по понятным причинам не хотели. Большая часть американцев (в том числе и черная часть населения) ждали, когда Санни кому-нибудь проиграет, и представить, что найдется боксер, против которого будут болеть еще сильнее, было сложно. Но он нашелся.

Буян

Завоевав золото Олимпиады-1960 в Риме в категории до 81 килограмма, Кассиус Клей вполне мог бы создать себе образ хорошего парня. Когда хотел, он был симпатичным и вежливым молодым человеком с обаятельной улыбкой и хорошо подвешенным языком. Но Кассиус хорошим быть не хотел и стал не просто плохим, а очень плохим парнем, оскорблявшим соперников, журналистов и всех тех, кто подворачивался ему под руку и под язык.

Во время раскрутки боя с Листоном Клей превзошел самого себя. Едва контракт был подписан, он зафрахтовал автобус, украсил его надписью «Liston Must Go In Eight» (что-то вроде «Листон должен упасть в восьмом раунде») и в три часа ночи приехал к дому Санни, разбудив не только его, но и всех в округе.

В таком духе Клей продолжал несколько недель. Прозвище Листона Big Bear («Большой медведь») Кассиус расширил до Big Ugly Bear («Большой уродливый медведь»), обещал после боя сдать Санни в зоопарк и вообще был образцом уважительного отношения к сопернику, спортивного поведения и дружелюбия.

Точку Клей поставил на официальном взвешивании, которое в те времена проводилось утром в день боя. Сначала он, едва не срываясь на истерику, кричал, что у Листона нет шансов, что он покончит с ним в восьмом раунде, а закончил словами: «Предсказываю, что сегодня на ринге кто-то умрет от пули». Боксерская комиссия штата Флорида (бой состоялся в Майами-Бич) тут же оштрафовала Кассиуса на 2500 долларов, а врач зафиксировал у него пульс 120 ударов в минуту.

Слова про пулю были сказаны не случайно. За несколько недель до боя стало известно о связях Клея с «Нацией ислама» — организации американских негров, которая называла белых «дьяволами» и относилась к ним соответствующим образом. Некоторое время проведение боя Клей — Листон даже было под вопросом. Компромиссом стал отъезд из Майами-Бич одного из самых заметных деятелей «Нации» Малколма Х, который вернулся только в день боя.

Буйному поведению Клея пишущие о боксе журналисты и эксперты нашли простое, понятное и устраивавшее всех объяснение — страх. В прогнозах на бой репортеры спорили, главным образом, о том, когда Кассиусу наступит конец — в первом, втором или третьем раунде. Те, кто считали себя особенно остроумными и оригинальными, говорили, что претендент лишится чувств еще в раздевалке. Одна из радиостанций между взвешиванием и боем успела сообщить, что Клей улетел из Майами-Бич.

Уверенность общественности и прессы в победе Листона кажется странной только сейчас. Если бы этот бой состоялся сегодня, то вчера «Лента.ру» наверняка написала бы, что каким бы быстрым, маневренным и разнообразным ни был Клей, против ломовой мощи и убийственного удара Листона шансов у него нет. В 1964 году очень распространенным было мнение о том, что так, как боксирует Кассиус, в тяжелом весе боксировать нельзя. Никто не мог предположить, что такого, как Клей, еще не было. И что он изменит не только тяжелый вес, но и весь бокс.

Раунды, которые потрясли мир

Когда перед началом поединка соперники встали друг напротив друга, для многих стало откровением, что Клей на шесть сантиметров выше Листона. Кассиус усилил это впечатление, поднявшись на носки.

Листон сразу попытался уничтожить претендента, но тот оказался слишком быстрым и подвижным. Чем больше ударов Санни ложилось мимо цели, тем более уверенно чувствовал себя Кассиус. Ближе к концу раунда Клей обрушил на соперника мощную комбинацию, и зал взревел. Шум стоял такой, что рефери Барни Феликс не услышал финального гонга, и раунд продлился на 20 секунд дольше положенного. Листону лишь раз удалось достать Клея ударом по корпусу.

Второй раунд запомнился, главным образом, атакой Листона, в которой он приложился левым боковым. Но даже этот раунд чемпиону отдали лишь двое из трех судей, третий поставил ничейные очки. В третьем раунде бой перешел под контроль Клея. Правый глаз Листона начал заплывать, а под левым открылось рассечение, на которое потом наложили восемь швов. После одной из атак Кассиуса у Санни подогнулись колени. Он устоял, но кое-кто уже начал понимать, к чему все идет.

В четвертом раунде претендент много маневрировал и не наращивал преимущества, а потом начало происходить что-то странное. Клей стал тереть глаза и в перерыве едва не отказался от продолжения. «Срезай перчатки!» — закричал он своему тренеру Анджело Данди. «Выходи [на ринг] и убегай [от Листона]!», — ответил Данди, заставив Кассиуса продолжать. В пятом раунде Клей, по его словам, видел только тень Листона. Этого оказалось достаточно, чтобы выстоять раунд.

О том, что случилось с глазами Клея, достоверно мы уже никогда не узнаем. По одной версии, вещество, которым обрабатывали рассечение Листона, попало в глаза Кассуису случайно во время одного из контактов. По другой, секунданты чемпиона специально намазали им перчатки.

В любом случае, к началу шестого раунда секундантам Клея удалось промыть своему боксеру глаза и вернуть ему полноценное зрение. Для Листона это означало конец. В шестом раунде Кассуис бил его практически «на выбор». На седьмой раунд Санни не вышел. Одни говорят, что он отказался от продолжения боя сам, другие — что это решение приняла его команда.

Клей сначала крикнул репортерам, чтобы они съели свои слова, потом проорал «Я величайший!», а потом затянул «Я потря-а-а-а-с м-и-и-и-р!!!» Ту часть мира, которая следила за этим боем, он действительно потряс. Когда новый чемпион мира немного успокоился, он сказал: «Посмотрите на меня. На мне ни следа [от ударов]! Я не мог быть аутсайдером. Я слишком велик. Славьте чемпиона!»

Листон утверждал, что ему пришлось отказаться от продолжения боя из-за травмы плеча. Травма у него действительно была: плечи беспокоили его еще во время подготовки к поединку. По некоторым данным, Санни кололи кортизон и ему было больно бить по груше. Другой вопрос — была ли травма настоящей причиной отказа Листона. Разные люди (в том числе и из команды Санни) говорят по-разному.

На следующий день Кассиус Клей заявил, что он меняет имя на Кассиус Х, а через некоторое время лидер «Нации ислама» Элайджа Мохаммед дал ему имя Мохаммеда Али. Пройдет пару десятков лет, и человек, носящий это имя, превратится из боксера-хама, которому все желали поражения, в одного из героев Америки. Перед тем как это произошло, Али совершил много славных дел по обе стороны канатов ринга. Неудивительно, что его первый бой с Листоном в череде этих дел немного затерялся. И хорошо, что есть такая штука, как юбилей, чтобы о нем вспомнить.