В июне власти Германии начали расследование сделки по продаже подразделения местного энергетического концерна RWE инвестиционной компании LetterOne, которую контролируют российские бизнесмены Михаил Фридман и Герман Хан. Сделка возмутила часть политических сил в стране, опасающихся, что Россия получит доступ к стратегическим запасам газа. Увязывать этот мини-скандал с обострением российско-немецких отношений было бы, однако, ошибкой. Случаев вмешательства политиков в транснациональные коммерческие сделки в последние годы более чем достаточно. В том числе, и без всякого участия российских бизнесменов.
Близок локоть, да не укусишь
Компания Михаила Фридмана и Германа Хана объявила о покупке RWE Dea в марте 2014 года. Сумма сделки должна была составить 4,5 миллиарда евро. Кроме того, российские инвесторы согласились погасить долги компании в размере 600 миллионов евро. В борьбе за Dea Хан и Фридман одолели консорциум, состоящий из американской KKR (одной из крупнейших непубличных компаний в мире) и кувейтской государственной Kufpec. Кроме того, успеха на аукционе не добился и немецкий энергетический гигант Wintershall.
Предлагаемый кусок пирога был исключительно вкусным: RWE Dea владеет 190 лицензиями на добычу нефти и газа в 14 странах мира. Компания имеет солидную выручку и стабильно прибыльна. Кроме того, фирма управляет подземными хранилищами газа (ПХГ) в самой Германии. Изначально аналитики оценивали сумму сделки в 4-7 миллиардов евро, так что покупка может считаться для Фридмана и Хана успешной.
Ожидалось, что о ее закрытии будет объявлено уже в июне-июле. Но тут вмешалось государство. Правительство начало расследование с целью выяснить, не станет ли эта сделка угрозой национальным интересам Германии. Оно продлится около двух месяцев, то есть до середины-конца августа.
Нефтеперерабатывающий завод Duna в Сазхаломбатте, входящий в состав компании MOL
Фото: Attila Kisbenedek / AFP
Таким образом правительство страны отреагировало на претензии оппозиционных политических сил. Так, сопредседатель Партии зеленых Джем Оздемир заявлял об опасности этой сделки еще 24 марта. Кроме того, Норберт Рёттген из внешнеполитического комитета бундестага подчеркнул, что покупка «не вписывается в сегодняшнюю ситуацию» и усиливает зависимость Германии от поставок газа из России.
Было бы проще всего сослаться сейчас на действительно сложные политические взаимоотношения между Россией и европейскими странами. В результате этого некоторые контракты (в частности, пресловутые «Мистрали») оказались под вопросом. Но практика показывает, что это далеко не первый и не единственный случай, когда крупный российский бизнес сталкивается с затруднениями при работе с европейскими контрагентами.
Курортный роман
Наиболее характерным примером являются мытарства Олега Дерипаски в Черногории. В апреле текущего года его компания En+ Group заявила о конфискации ее доли в алюминиевом комбинате в Подгорице — крупнейшем предприятии маленькой балканской страны. Незадолго до этого завод был объявлен банкротом (долги в два с лишним раза превышали годовой оборот). Государство провело тендер и продало комбинат за 28 миллионов долларов местному бизнесмену. Дерипаска счел, что его интересы как инвестора и кредитора были нарушены.
История с заводом с самого начала была довольно запутанной. Складывалось ощущение, что правительство Черногории крайне неохотно пошло на продажу актива. En+ Group рассчитывала на энергомощности, с которых комбинат должен был снабжаться электроэнергией, но не получил их. Черногория продала угольный рудник и электростанцию другим владельцам. В результате технологическая цепочка была разорвана. Рост тарифов на электроэнергию в последние годы существенно ухудшил положение завода. Он стал хронически убыточным. Обострение отношений между сторонами дошло до того, что в апреле прошлого года финдиректора предприятия Дмитрия Потрубача, ставленника En+ Group задержали на границе с Сербией и обвинили в хищениях электроэнергии.
Поток расплавленного алюминия в литейном цеху комбината KAP в Черногории
Фото: Stevo Vasiljevic / Reuters
Сейчас Дерипаска требует от Черногории компенсацию в размере 600 миллионов долларов. Но судьба этого иска, находящегося в венском арбитраже, пока не ясна. Судя по всему, особых шансов на возвращение актива у бизнесмена уже нет. При этом он владеет в стране и другими крупными активами, включая долю в одном из крупнейших яхтенных портов в мире, располагающемся в бухте Котор. Будет ли Дерипаска продавать все черногорское имущество из-за недружественного отношения государства, пока неясно.
Чардаш по-сибирски
Другой случай, когда власти европейских стран активно вмешивались во взаимоотношения российского и местного бизнеса, произошел в Венгрии. Весной 2009 года, когда мир приходил в себя от глобального финансового кризиса, «Сургутнефтегаз» приобрел нефтегазовую компанию MOL, местного монополиста, за 1,4 миллиарда евро. Власти Венгрии вмешались и почти тут же заблокировали сделку.
Камнем преткновения стала политика одного из самых скрытных нефтяных гигантов России, который никогда полностью не разглашал состав акционеров. Венгры потребовали дополнительной информации, но «Сургутнефтегаз» отказался. В итоге сделка была отменена. Дальше началась судебная тяжба, которая не принесли успеха ни одной из сторон. В конце концов после нескольких лет конфликта Будапешт решил выкупить актив у российской корпорации, заплатив из бюджета. Забавно, что премьер-министр Венгрии Виктор Орбан, ныне находящийся в сравнительно неплохих отношениях с Россией, тогда, в 2011 году, назвал борьбу за MOL жесткой и после завершения обратной сделки сказал, что теперь-то актив находится в надежных руках.
Такие примеры являются отнюдь не единичными, и, как видим, они происходили в разное время с разными компаниями, в том числе с государствами, считающимися дружественными по отношению к России. Обратных случаев тоже достаточно. Можно хотя бы вспомнить скандал вокруг ТНК-ВР, в котором, кстати, поучаствовали структуры все тех же Фридмана и Хана. На самом деле, конкурентов не любит никто, и часто бывает так, что политические трения являются лишь предлогом, способом нажать на политиков в борьбе за те или иные активы.
Табачок врозь
Россия — не единственная страна, бизнесмены и компании которой сталкиваются за рубежом с политическим давлением. Этой весной конфликт разгорелся уже между союзниками по НАТО — США и Францией. Американская General Electric вознамерилась купить французскую Alstom и сделала довольно выгодное предложение. Реакция официального Парижа оказалась близка к истерической. Министр промышленности страны Арно Монтебур выразил «патриотическую обеспокоенность» тем, что ключевой энергетический бизнес может оказаться в руках американцев. Франция даже позвала на помощь немецкую Siemens, хотя за несколько лет до этого отказала немцам в сделке по тем же «патриотическим» соображениям.
В итоге General Electric все же разрешил приобрести энергобизнес Alstom. Однако французское правительство получило в создаваемом СП право голоса плюс приобрело возможность приоритетного выкупа акций. Кроме того, американцам пришлось выложить за актив на 2 миллиарда долларов больше, чем они планировали. В свою очередь, Франция быстро изменила законодательство: теперь все стратегические предприятия страны могут быть проданы только с согласия Парижа. В общем, несмотря на широко распространенное мнение о «мире без границ» и «всемогущих ТНК», практика показывает, что нигде сколь-нибудь серьезный бизнес не может заключать сделки без формальных или неформальных договоренностей с государством. Было бы странным предполагать, что Россия может стать исключением из правила.