Московский городовой... ...или 24 часа из жизни патрульно-постовой службы

2 сентября свой профессиональный праздник отметят сотрудники патрульно-постовой службы — одного из самых многочисленных подразделений российской полиции. «Лента.ру» решила взглянуть на работу ППС изнутри. Волею судеб и пресс-службы МВД в наше поле зрения попал ОВД по району Дорогомилово. Ради чистоты эксперимента для наблюдения за работой полицейских был выбран будний день в середине недели.

Утренний обход

Предосеннее нежаркое утро, едем в патрульной машине, впереди двенадцать часов дежурства вместе с двумя ветеранами ППС — старшим сержантом Андреем Дьяковым и капитаном Анатолием Веригиным (фамилия изменена). Это двое крепких сорокалетних мужчин с уже заметной сединой в висках. Начинали службу вместе в 1992-м, Андрей все эти годы на патрульной работе в Москве, Анатолий же много лет прослужил в ОМОНе, за плечами восемь командировок на Кавказ, увольнение в запас, затем восстановление на службе в полиции.

Патрулирование начинается с объезда улиц и дворов в районе. Народу вокруг немного, большей частью старики и женщины с детьми. Идиллия тихих московских дворов уступает место городской суете, стоит подъехать к Дорогомиловскому рынку. Тут и там снуют смуглые торговцы, носильщики на тележках проворно развозят тюки с товаром. На тротуаре стоит белобородый аксакал в стеганом халате и узбекской тюбетейке. Патрульную машину старик приветствует уважительным поклоном.

Проезжаем мимо Киевского вокзала и ТЦ «Европейский» и сворачиваем к скверу у площади Европы. Патрульный форд неспешно вползает на аллею и останавливается — дальше идем пешком.

— Клондайк, — говорит Анатолий, — клуб по интересам для наркоманов и мелкого ворья. Сколько ни говоришь (полицейский брезгливо отшвыривает носком ботинка использованный шприц в траве), сколько ни говоришь «не пейте с незнакомыми людьми!», все без толку. Каждый день приходят люди в отдел заявления о краже писать. Говорят выпил совсем чутка, парень-то вроде хороший был, а потом ничего не помню. И все — ни вещей, ни денег, ни паспорта. О, вот примерно такие и приходят!

Мы выходим к фонтану. Свернувшись на сумке с вещами, у каменной стенки крепко спит мужчина неопределенного возраста и неясной национальности. Еще один, явно приезжий, в задумчивости сидит на бортике фонтана. Пока Анатолий проверяет у него документы, Андрей тормошит спящего. Человек просыпается с неохотой и искренне удивляется, зачем его будит полицейский.
— Ну что, один из обворованных? — спрашиваю у сержанта.
— Нет, у этого паспорт на месте, даже билет, говорит, есть. Только у друга.

Разобравшись с «отдыхающими» наряд идет дальше. Через несколько метров попадается компания, которая, несмотря на утренние часы, решила пропустить по банке-другой пива. Полицейские проявляют какой-то кинематографический гуманизм, ограничившись устным предупреждением, и, взяв с людей слово «больше не нарушать», двигаются дальше.

— И что, все? Даже не задержите?
— Нет, ситуация не та.
— А в каких случаях это происходит?
— Как правило, в двух — если человек ведет себя агрессивно по отношению к окружающим или когда он наквасился до такого состояния, что может в любой момент потерять сознание. Ну, или уснуть. Тогда его лучше в отдел отвезти, чем он потом туда сам обворованный придет.

Флористы с большой дороги

Не обнаружив в сквере нарушителей общественного порядка, садимся в машину. Объехав ближайшие улицы, Андрей направляет автомобиль в Брянский переулок. На тротуаре пасется десятка полтора зазывал-цветочников, при приближении полицейских все старательно делают вид, что просто прогуливаются. Патрульные любезно приглашают троих предъявить документы, а заодно совершить автомобильную прогулку до отдела, для проверки. Соглашаются не все — один вдруг срывается с места и в три прыжка пересекает дорогу перед потоком машин. Остальные садятся в форд. По дороге между цветочниками и полицейскими разворачивается дискуссия:

— Вы что, ребята, совсем оборзели? Я вам мальчик, что ли, в догонялки играть?! — возмущается Анатолий.
— Камандыр, он — баран! Русский язык не понимает. Я ему сказал: «Стой, паспорт давай». Камандыр, я его увижу, я его пабью!
— Побьешь, побьешь. Передай своему дружку, что я его все равно скоро найду и накажу. Я вам сколько раз говорил здесь не стоять? Тебе не говорил?
— Говорил.
— Так чего ты тут опять торчишь?
— Я гулял…

В отделе выясняется, что эти люди — граждане Азербайджана, приехали в Москву по частным делам, и с документами у них все в порядке. Один из них так и вовсе паспорт получил в феврале, новые странички хрустят в руках. В глазах южан читается раздражение и злоба, но едва встретившись взглядами с полицейскими, они расплываются в медовой улыбке. На всякий случай задержанных проверяют на аппарате «Папилон», это сканер отпечатков пальцев, подключенный к информационным базам МВД.

— Вдруг что-то выскочит, — говорит Анатолий, — паспорта у них дома поменять не проблема. Один раз такого из России вышлют, так он меняет одну букву в фамилии — и снова к нам. Потом еще раз. То ли дело пальцы. Я слышал, в Пулково только с одного самолета после проверки на «Папилоне» тридцать человек с закрытым въездом назад завернули.
— Почему этих цветочников столько?
— А потому, что сделать мы с ними ничего не можем. Нет такого закона, чтобы нельзя было на тротуаре торчать поперек дороги, приглашая за цветами. Там же как — он тебе пообещал одну цену, завел черт знает куда, а в итоге цена другая. И соплеменники его стоят вокруг тебя, на мозг давят. Фактически это навязанная услуга, почти вымогательство. Но сейчас что-то сделать с этим невозможно. Ты не докажешь, что тебя заставили эти цветы купить. Вот и гоняем их каждый день, а толку…

Между тем проверка закончена, «Папилон» не признал в задержанных нарушителей, и скоро их отпустят. К сожалению на этом наше дежурство с патрулем Андрея Дьякова и Анатолия Веригина завершилось, днем случилось несчастье — на спортивной площадке у площади Победы упавшие футбольные ворота насмерть задавили девятилетнего мальчика. До позднего вечера полицейские находились в оцеплении места происшествия.

Ночные фантазии москвичей

Вечером на дежурство заступает новая смена, до девяти утра мы будем находиться с новой парой патрульных. На этот раз я сопровождаю молодых сержантов Андрея Юдина и Артура Салахова. Едем по тому же маршруту, что и днем. Дворы, площадь Киевского вокзала, сквер. Прохожих на улицах мало, в сквере и у фонтана пусто.
— Днем все было спокойно, какие прогнозы на ночь? — спрашиваю у Артура.
— Как повезет. Можем всю ночь прокататься просто так, а можем и с приключениями. Сейчас дворы объедем и двинем на набережную Тараса Шевченко. Там ночной клуб, возле него часто что-то случается.

Однако там спокойно, обочины заставлены дорогими машинами, рядом с ними сидят и стоят компании весьма небедных молодых людей, курят кальяны и общаются. Все тихо, едем обратно. В этот момент поступает сигнал от дежурного — жильцы в квартире жалуются на шум кондиционера. Едем!

Первый час ночи. Дом на Кутузовском проспекте, брежневской постройки, жилье премиум-класса по тем временам. Дверь нам открывает женщина средних лет и прямо с порога тихим, но измученным голосом жалуется:

— Это невозможно! Я спать не могу по ночам! У них кондиционер шумит страшно, сколько раз я просила, пускай он работает хоть целый день, но выключайте вы его вечером! Ведь есть же закон города Москвы «О тишине». Что мне делать?
— Гражданка, давайте по порядку. Что случилось? — спрашивает ее Артур.
— У соседей кондиционер шумит. Прямо под моим окном. Я не могу заснуть. Я их прошу не включать его по ночам, а они включают. Я в Роспотребнадзор обращалась, мне говорят: «Прежде чем мы проверять пойдем, нам нужна копия протокола участкового». А где я его ночью найду?
— Вы не волнуйтесь, я рапорт составлю, завтра передам ему. Вы с ним созвонитесь и договоритесь, когда ему прийти.
— Спасибо. Но вы хоть сейчас скажите соседям, чтобы они шум прекратили.
Артур звонит в соседскую дверь. На звонок выходит заспанная женщина в халате, и тут наша тишайшая собеседница меняется на глазах:
— Я сколько раз просила ночью не шуметь?! — кричит «жертва кондиционера» так, что эхо несется от первых этажей до чердака, — Хватит издеваться!
— Женщина, тише! Как же закон о тишине? — пытается возразить сержант Салахов, но его голос тонет в децибеллах женского возмущения. Кое-как ему удается развести клокочущих теток по квартирам. Вызываем лифт. В это время дверь соседки вновь приоткрывается и оттуда раздается сдавленный шепот:
— Она истеричка! Каждую ночь к нам в дверь звонит!
— И вот так каждое дежурство, — говорит Артур уже на улице. — То кто-то напьется и забудет, где машину поставил. То двое друг другу по «фонарю» под глаз навесят и тот, кому больше досталось, от обиды полицию вызывает. В общем, половина всех происшествий приходится на «кастрюльные» конфликты. Ладно, поехали дальше, пускай она завтра с участковым развлекается.

Кристина Трансформер и ее подруги

В это время Андрей общается по рации с другими экипажами. «…на Кутузовском, у яблоневого сада стоят», — хрипло доносится обрывок фразы.
— Поехали! Есть дело, общественная мораль под угрозой! — говорит Андрей усмехаясь. Несемся по проспекту, не доезжая до станции «Славянский бульвар» на обочине стоит девушка в мини-юбке а-ля «угостите», но завидев патрульную машину, сигает в яблоневую рощу. Полицейский автомобиль заруливает в заросли и крадется вглубь сада. В свете фар видны только серые кривые стволы, но вдруг за одним из них мелькает и нога в светлом чулке.

— Давно не виделись! Присаживайтесь, девушка, в авто!
— Не хочу!
— Надо!
— Ну как дела, подруги твои сегодня работают? — спрашивают полицейские ночную бабочку уже по дороге в отделение.
— Не скажу, я не стукачка! — мужественно заявляет страшненькая путана и тут же вываливает весь расклад. Кто, когда и сколько раз.
— А Кристина сегодня работает?
— Еще бы! Уже два джипа обслужила.
— Кристина — это наша достопримечательность. Трансформер!
— Чего? Да ладно!..
— От клиентов отбоя нет, — доносится с заднего сиденья слегка обиженное бурчание задержанной. — Правда, ее кавказцы ищут, хотят зарезать.
— За что?
— А за то, что с ней «отдохнули» и только потом поняли, что у нее «бубенцы».

К нашему приезду в дежурной части уже оформляют троих «морковок». Больше всего происходящее напоминает эпизод из «Интердевочки» с той лишь разницей, что всех скоро отпустят.

— Максимум, что им можно вменить, это нахождение в общественном месте в пьяном виде, это штраф, — говорит Артур. — Чтобы доказать занятие проституцией нужен целый спектакль: меченые деньги, машина, свидетели. Да и то все без толку, ответственность только административная. Любая из них уже раз по десять в суде была, эффекта — ноль.

Остаток ночи прошел без происшествий. Район спал.

Вместо эпилога

Конечно, за сутки дежурства невозможно не то чтобы разобраться, даже как следует познакомиться с работой патрульно-постовой службы. Тем более человеку, с этим ранее вообще незнакомому. Однако даже такой небольшой опыт показал, насколько сложна и запутана ежедневная жизнь города и с каким разнообразием проблем приходится сталкиваться полицейским столицы.