С 11 по 13 сентября в КВЦ «Сокольники» проходила Международная выставка сценического и студийного оборудования, инсталляций, технологий и услуг для проведения мероприятий Prolight + Sound NAMM Russia. На выставке были представлены достижения индустрии профессионального света и звука в России, новейшие модели оборудования, последние инновации и современные технологии в театральной индустрии. В день открытия в рамках театрального форума ведущие российские специалисты прочли ряд докладов.
Государственный академический Большой театр представлял заместитель генерального директора, заслуженный работник культуры РФ Андрей Николаевич Проничев. В интервью «Ленте.ру» он рассказал, о реконструкции ГАБТ, о его технологических возможностях, кадровой политике и современном состоянии дел в театральной индустрии.
Андрей Проничев
Фото: предоставлено Андреем Проничевым
«Лента.ру»: Вы возглавляете технологическую службу в качестве заместителя генерального директора Большого театра. Вы принимали участие в его реконструкции?
Проничев: Я тридцать с лишним лет проработал в Мариинском театре, последние двадцать из них техническим директором. В моем ведении было внутреннее технологическое насыщение театра. Когда открывался Большой театр, нас пригласили сюда для того, чтобы укрепить это направление и создать постановочную часть основной сцены.
Большой театр взял на себя обязательство показать, что получилось в результате реконструкции. Я считаю, что это выдающаяся работа, при всех отрицательных моментах. Спорить можно сколько угодно, но здание Большого театра, которое практически разваливалось, сейчас очень надежно и мощно стоит на бетонной основе. И простоит так двести лет без проблем. Под ним еще одно такое же здание, напичканное оборудованием. Несущие возможности сцены просто колоссальные. Это одна из самых технологических, совершенных сцен на сегодняшний день в мире из тех театров, которые реконструировались, поскольку надо понимать — если театр строится заново, там совершенно другие возможности.
Чем было обусловлено ваше желание принять участие в выставке в Сокольниках?
Мы, еще работая в Петербурге, понимали необходимость появления выставок, связанных именно с театральными технологиями, потому что в России нет ни одной нормальной выставки, которая отражала бы этот раздел. Мы в свое время провели две или три подобные выставки в «Ленэкспо». Но количество театров там, при всем уважении к моему любимому городу, несоизмеримо меньше, чем в Москве, и это дело не очень пошло. Зато оно выросло в Петербургский культурный форум.
На Prolight + Sound NAMM Russia мы приняли участие в театральном форуме, посвященном достижениям индустрии профессионального света и звука в России. Это отдельная экспозиция для специалистов театральной сферы и всех, кому интересен мир театра. В этом году такой форум организован впервые, а в дальнейшем он будет проходить ежегодно. В день открытия мы с коллегами из Большого прочли там несколько докладов по всей тематике, о которой мы с вами говорим.
Большой театр — столп российского театрального сообщества. Как вы видите проблематику применения театральных технологий? Наверное, у реконструированного Большого сейчас таких проблем нет?
Абсолютно не могу согласиться. У Большого театра достаточно проблем, и проблемы очень сложные, поскольку во время реконструкции театр замахнулся на серьезные технологические задачи. Они решены, но какие-то более удачно, какие-то менее. В рамках выставки мы согласились рассказать и показать кое-что. У нас был раздел по звуковому технологическому оборудованию, по видео, раздел по паспортизации спектакля.
Что такое паспортизация спектакля?
Здесь мы шагнули вперед: создана определенная информационная система по типу Википедии. Любой технический специалист Большого театра, находясь в любой точке мира, может под своим паролем войти в банк данных театра и посмотреть любую деталь каждого спектакля. Это закрытая информация, только для профессионального использования.
Как это работает?
Например, какой-нибудь художник, условно говоря, Пол Браун, находится в Австралии и получает приглашение от Большого театра на работу в новом спектакле. Он запрашивает технические параметры сцены, ему высылается пароль, и он может зайти и посмотреть все технические параметры, какое оборудование в наличии, на что он может рассчитывать и так далее. Естественно, это не заменяет в дальнейшем работы на реальной сцене, потому что есть много нюансов, но в целом, это существенно сокращает период переговоров с приглашенными специалистами.
Финальная сцена торжественного гала-концерта, посвященного открытию исторической сцены Большого театра после шестилетней реконструкции.
Фото: Владимир Родионов / РИА Новости
А в сравнении с Мариинкой Большой театр намного превосходит ее в техническом плане?
Они совершенно разные. Мариинка — это же новый театр, практически построенный с нуля, поэтому там и технология, и идеология абсолютно другие. Большому театру в стороны развиваться некуда, здесь городская застройка вокруг, никто не стал бы сносить ни ЦУМ, ни Малый театр, ничего. Мариинка площадью не была ограничена и там развернулись по полной. А здесь развитие шло вниз, и теперь ясно, что это здание будет стоять очень надежно, долго и что несущие возможности сцены технологически очень велики. И что самое главное, технологии и оборудование со временем меняются. Проходит 20, 30 лет — все устаревает, хотя механика дольше работает, но тем не менее. А Большой театр имеет на сегодняшний день 78 штанкетов на основной сцене, каждый может поднимать тонну. Плюс 100 точечных подъемников с такой же грузоподъемностью. Вот считайте: 178 тонн декораций можно вознести над сценой Большого театра, не считая светового оборудования, не считая иного технологического оборудования, которое навешано. Хотя тут тоже не без проблем.
Какого рода проблемы, о чем речь идет?
Проблемы, прежде всего, отладки. В Большом театре одна из самых сложных в мире систем компьютерного управления сценическим оборудованием. Так было заложено при реконструкции, а довести до ума всю систему непросто. Мы уже два с половиной года с этим мучаемся, ведем постоянные баталии. Надо сказать, это обычная история. Когда в Лондоне после реконструкции открывался Королевский театр «Ковент-Гарден», они в первом сезоне отменили десять названий спектаклей, потому что у них просто останавливалось все оборудование. Таких примеров можно много привести. А в Большом театре уже скоро четвертый сезон, а мы прошли без отмен, хотя иногда с очень большой нервотрепкой.
Есть ощущение, что Большой и после реконструкции делает постановки, к которым привыкла публика за многие годы советского периода. Есть ли идея создать какие-то новые спектакли именно на основе новейших технологий или все эксперименты проходят на новой сцене?
Все спектакли, которые поставлены за последнее время, как раз сделаны с использованием самых современных технологий. На основной, так называемой исторической сцене идут самые последние постановки. Если идет возобновленный репертуар, он кардинально переосмыслен и пересмотрен в техническом ракурсе, как «Царская невеста», например, когда заново сделаны все декорации. «Борис Годунов» капитально возобновлен, как и ряд балетов Григоровича. Вы видели «Дона Карлоса»? Грандиозная постановка из последних премьер. Тот же «Князь Игорь», которого Любимов ставил, «Чародейка» Левенталя, «Кавалер роз», «Руслан и Людмила», «Спящая красавица», вот «Травиата» сейчас на сцене стоит, — это все с использованием самых современных технологий. Такие спектакли в старом театре было бы технически невозможно поставить, они просто не влезли бы сюда.
А новейшее звуковое оборудование используется? Микрофоны, колонки, усилители?
Где-то я прочитал, мол, в Большом театре артисты поют в микрофоны: кроме смеха это ничего вызвать не может. Все наоборот, здесь не используется подзвучка, микрофоны, не говоря о фонограммах. Микрофоны используются для концертов, для записи и для каких-то спецэффектов. Предположим, надо сделать громоподобный голос какого-нибудь Руслана или еще что-то невероятное — тогда используются усилители.
Тогда что понимать под современными технологиями в области звука и видео?
Обновленная акустика — это и есть самая современная технология. Для проведения концертов в Большом существует теперь специальная акустическая раковина, которая создает ощущение совершенной акустики в зрительном зале. Цех технологического видео имеет целый ряд направлений, например промышленное телевидение во время спектакля, трансляция дирижера, — это когда в кулисах висят мониторы, чтобы артисты, находящиеся на сцене, могли не смотреть на него, а петь по руке, глядя в сторону. Тут не так все просто: если мы просто телевизор поставим, он будет давать элементарную задержку и начнется расхождение, поэтому существуют специальные устройства. Таких технологических моментов очень много: по видео Большой театр еще не полностью оснащен, как должно быть в перспективе.
А есть какие-то технологии, которых нет в Большом театре и вы хотели бы чтобы они здесь появились?
Конечно, есть. Здесь все упирается в финансовые возможности. Хотя все-таки я могу сказать, что реконструкция сделана на очень передовом уровне. Но нет предела совершенству. Например, мы еще не до конца довели систему 3D-моделирования театра. Это когда спектакль полностью проверяется на компьютере до того, как мы выходим на сцену, что позволяет избежать многих ошибок. Потом новая сцена Большого театра требует обновления, потому что больше десяти лет после реконструкции прошло — световое оборудование уже устарело, в этом году мы частично производим замену.
Просится вопрос, как при такой технологической сложности вы решаете вопрос с кадрами?
Это нелегкий вопрос. У нас работают люди с относительно небольшими зарплатами. В шоу-бизнесе платят, конечно, гораздо больше. То, что может заработать осветитель в какой-нибудь шоу-программе, понятно, ни в какое сравнение не идет заработком за смену даже в Большом театре. Но есть другие моменты, другие стимулы. Во-первых, это государственный театр. Здесь работа стабильная, есть определенные социальные льготы, возможность профессионального роста. Мы с коллегами занимаемся педагогической деятельностью. Сейчас открывается новый технологический факультет в Высшей школе сценических искусств, это довольно мощная организация, у них очень хорошие спонсоры, и там есть смысл начать подготовку специалистов в области театральной техники, технологий.
А вообще трудно найти специалистов?
Конечно, трудно. В Москве есть очень неплохое училище, оно уже много лет готовит специалистов. Когда мы приехали из Петербурга, поехали туда и забрали всех, кто за последние годы выпускался. Нашим начальникам цехов 25-30 лет. В основном вся постановочная часть — это молодежь, и я, честно говоря, этим горжусь. Штат постановочной части на две сцены порядка пятисот человек.
А вот если вы закупаете после выставки у немцев, скажем, какое-то новейшее оборудование, как вы решаете проблему адаптации его к вашим потребностям?
Да, это сложный вопрос. Сейчас у нас полторы тысячи осевых компьютеров, которые управляют механизмами сцены. Ими в свою очередь управляет один центральный компьютер, там сложная программа. К сожалению, она немцами до ума полностью не доведена, мы с ними сейчас бодаемся. Была проблема: где взять специалистов? Мы пригласили выпускников МАИ, ребята толковые, заинтересованные компьютерщики и программисты. При том, что для операторов, которые управляют всеми механизмами сцены, это чрезвычайно сложная и ответственная работа. Они ведь многотонные грузы над головами людей перемещают во время спектакля. Конечно, новая система требует гигантской отладки, вот они своими мозгами, иногда хитрым русским умом умудряются обходить те ошибки, которые наделали немцы при создании программы. И решают эти проблемы иногда так виртуозно, что приезжают иностранцы, разработчики-консультанты, все это внимательно изучают, а потом пишут новую программу и говорят, дескать, платите деньги, мы вам ее продадим. Я говорю, нет уж, спасибо...
Но в целом все же можно сказать, что технологически в Большом театре при реконструкции все было сделано грамотно?
Да, в основном все сделано технологически грамотно, и деньги потрачены с умом.
А вот с высоты своего опыта, поездив по миру, какие театры вы считаете самыми прогрессивными с точки зрения технологии? На кого стоит равняться?
Во-первых, это не константа, все меняется. Когда-то в 60-е годы верхом технологии была «Метрополитен Опера», если понимать под технологией не только как построено здание и оборудовано, а как это работает и обслуживается. Китай далеко ушел от нас в техническом плане. Практически в каждом крупном городе совершено потрясающие, оснащенные по последнему слову техники театры. Но насколько они там используются, это вопрос. Может быть, «Пекинская опера» еще более-менее задействует все достижения, остальные театры послабее в этом смысле. Все же связано с творческим процессом. Ну и, конечно, немцы всегда были впереди планеты всей. Готфрид Земпер строил специально под Вагнера театры, да и потом там вообще традиции колоссальные. Недаром все ведущие фирмы по сценической механике немецкие. Здесь их приоритет безусловный. Есть и маленькие театры, которые очень хорошо придуманы, — «Норвежская опера» интересна. А есть огромные театры, как парижская «Опера Бастилия». Вроде шикарно выглядит и туда вложены огромные средства, но при этом колоссальные архитектурные просчеты. Построена сцена, которая имеет огромную глубину, а зрительный зал выстроен так, что с боков сцены не видно. Я считаю, что реконструкция Большого в определенной степени инженерный подвиг, кто бы что ни говорил. Большой и Мариинский театры по технологическому оснащению сейчас входят в мировые топы.