Открывший Америку Валентину Зорину исполнилось 90 лет

Свой юбилей Валентин Сергеевич Зорин встретил сотрудником той же организации, куда 13 августа 1948 года он пришел в качестве обозревателя советского, ныне российского иновещания. Патриарх отечественной журналистики не собирается покидать профессию и может очень многому научить коллег-государственников. Прежде всего — ответственному подходу к информационной «холодной войне».

«Представляете, мне пришлось три раза ставить телефон на зарядку!» — сообщает именинник. На день рождения Валентин Сергеевич сбежал из Москвы — «не в Америку, гораздо ближе», все поздравления принимал по мобильному. Если бы юбиляр приехал к себе на работу, на второй этаж радиокомитета на улице Пятницкой, то в процессе наверняка поучаствовала бы и пара скромных песочных телефонов правительственной связи, расположившихся на столе в кабинете Валентина Зорина.

В свои 90 он по-прежнему в большой игре — авторские колонки, радиомосты, экспертная работа. Патриарх международной журналистики учитывает веяния времени, но ничуть не меняется в том, что, по его собственному признанию, и создало «профессора Зорина», известного каждому советскому телезрителю.

Выпускник самого первого набора Института международных отношений — хотя, наверное, этот курс, собравшийся в 1943-м, уместнее называть призывом. До того — восьмиклассник 1941 года, вместе с однокашниками подделавший документы и в ноябре отправившийся в комсомольский батальон, на линию обороны Москвы. Медаль за это считает самой дорогой наградой — «выше орденов за все прочее». Личная школа Сергея Лапина, который до того, как стать боссом советского телевидения, руководил советским иновещанием и, помимо прочего, правил первые публикации молодого обозревателя. «Свои тексты Сергей Георгиевич писал не очень хорошо, а редактор был блистательный», — вспоминает ныне один из самых известных лапинских учеников, принявший непосредственное участие в создании Института США и Канады и просто ставший символом советской медиа-американистики.

В.С. Зорин и Л.И.Брежнев

Фото из личного фотоархива Валентина Зорина

«Когда мы говорим "холодная война", на первое место почему-то выходит слово "холодная", а я всегда подчеркиваю слово "война". Война, которая, между прочим, в информационной сфере идет и сегодня. Против моей страны велась холодная война, а когда в тебя стреляют, то прятаться в щель, а тем более делать то, что ныне позволяют себе некоторые мои соотечественники, — ездить с доносами в Вашингтон, со списками, кого надо наказывать, — непозволительно. В нас "стреляли" — и я "стрелял". При этом старался не лгать, не прибегать к грязным приемам, которыми не брезгуют ныне», — описывает Зорин свой подход к профессии.

«Спасибо Валентину Сергеевичу за то, что первым показал нам Америку так полно, насколько это было возможно» — одна из наиболее частых поздравительных формулировок в социальных сетях. Авторы — как правило, жители США, уехавшие либо из СССР, либо уже из РФ. Его помнят, со всем идеологическим обременением, и благодарят за многие личные ценности, которые без труда нашли для себя зрители зоринских фильмов и телесюжетов. Даже если формально телепродукция повествовала о штатовских городах контрастов и заокеанском мире капитализма, где правит чистоган.

Сложно сказать, всегда ли самому профессору удавалось следовать принципу, исповедуемому им на информационной холодной войне, — «не увлекаться ни розовенькой, ни черненькой красочкой». Однако в любом случае, вел ли Зорин дежурный репортаж на фоне статуи Свободы или же расследовал убийство обожаемого им Джона Кеннеди — с кругом собеседников, начиная от Линдона Джонсона, — это всегда было интересно. Да и вряд ли у явного недоброжелателя Америки было бы много возможностей собрать на стене своего кабинета коллекцию фото в кабинете Овальном. От Эйзенхауэра до младшего Буша — кажется, большего количества американских президентов не знает никто из живущих в России.

В фотоколлекции Зорина, среди прочих, имеется снимок в компании с главой профсоюза киноактеров Голливуда, только что выдвинувшего свою кандидатуру на пост губернатора Калифорнии. «Когда гораздо позже я пришел к Рональду Рейгану на интервью уже в Овальный кабинет Белого дома, — вспоминал Валентин Сергеевич, — он со мной поздоровался и сказал: "Профессор, я вас хорошо помню" — "Каким образом? Во-первых, мы встречались с вами очень много лет назад. Во-вторых, всего один раз" — "И тем не менее я вас помню. Я всегда боролся с коммунизмом. Но вы были первым живым коммунистом, да еще из Советского Союза, которого я увидел. Это произвело впечатление"».

Зорина, даже если забыть о его многолетнем существовании на экране, вообще запомнить легко. Во многом благодаря его тяге к парадоксам. Он благодарен советскому антисемитизму, без которого и не подумал бы торопиться с докторской диссертацией к 33 годам. Благодарен советской цензуре, вынуждавшей оттачивать формулировки. Благодарен высокопоставленным недоброжелателям, закрывавшим зоринскую программу «9-я студия», Михаилу Суслову — персонально. За то, что неприятности давали возможность проявить себя не менее высокопоставленным друзьям, возвращавшим пусть советскую, пусть официальную, но оттого не менее дискуссионную по сути своей программу в эфир.

«Есть относительно известная история о том, как в ходе программы наш выдающийся кардиолог и врач Леонида Ильича — Евгений Иванович Чазов — в ответ на мой вопрос сказал, что в случае ядерной войны радиоактивный пепел социализма ничем не будет отличаться от радиоактивного пепла капитализма. После чего Суслов заявил мне, что я сделал антисоветскую передачу, идущую вразрез с тогдашней доктриной, согласно которой капитализм от ядерной войны погибнет, а преимущества социалистической системы позволят нам устоять. "Как мы будем готовить армию, настраивать ее боевой дух, — спрашивал меня Михаил Андреевич, — если по советскому телевидению идут вот такие передачи?"» — вспоминает Зорин.

Рональд Рейган и В.С. Зорин

Фото из личного фотоархива Валентина Зорина

И тогда, и сейчас Зорин уверен, что даже боевой дух должен подчиняться здравому смыслу. Свое место на карте политических предпочтений он определяет очередным парадоксом: «Я — государственник-шестидесятник». В советском изводе это означало антисталинизм, социализм — если не всегда с человеческим, то и не с оскаленным по отношению к окружающему миру лицом, — и вместе с тем четкое следование интересам государства на международной арене.

За свои 90 лет Валентин Зорин неоднократно доказывал, что все это — отнюдь не, как принято говорить сейчас, взаимоисключающие параграфы. Интеллигентный тон, глубокие знания страны, о которой рассказываешь миллионам, четкое понимание природы патриотизма — в любви к своей стране, а не в ненависти к остальным… Кажется, некоторым нынешним коллегам определенно есть чему поучиться. Начиная с основ профессии.