Благодаря особому статусу одного отечественного военного фильма главный блокбастер лета «Мстители: Эра Альтрона» выходит в российский прокат уже сейчас — на неделю раньше, чем в США. Скажем сразу: сиквел сборного концерта марвеловских супергероев с лихвой оправдывает непомерные ожидания.
«Мстители: Эра Альтрона»
Может ли мегаломанский, щедро оплаченный гигантской корпорацией блокбастер, снятый с тем расчетом, чтобы угодить сотням миллионов зрителей по всему миру, быть при этом фильмом авторским — с узнаваемым, уникальным стилем и четким почерком создателя? Безоговорочным «да» отвечает на этот вовсе не праздный вопрос сиквел «Мстителей», — невозможно представить, каким бы получился этот фильм, работай над ним кто-нибудь кроме Джосса Уидона.
Понятно, что «Эра Альтрона» — сверхсложное упражнение даже не по части драматургии, а по логистике: штат сборной супергероев Земли, усиленной легионером из Асгарда, здесь пополняет еще парочка персонажей со сверхспособностями (Ртуть и Алая ведьма). Свести всю эту честную братию воедино, уделить внятное экранное время каждому, выстроить сюжет, который бы не только держал внимание на протяжении двух с половиной часов, но и легко встраивался в общую картину киновселенной Marvel, — испытание для большого, настоящего мастера. Уидон справляется с ним на ура.
Амбиции «Эры Альтрона» проявляются в первой же сцене: атаку Мстителей на логово недобитой в предыдущих сериях Гидры Уидон снимает одним планом, превращая рядовой экшен-эпизод в тщательно оркестрированную батальную симфонию. Все, что идет дальше, впечатляет не менее ловким режиссерским жонглированием сюжетными линиями, жанровыми мотивами, интонациями. Вот из знакомой еще по «Франкенштейну» предпосылки о вышедшем из-под контроля детище людских благих намерений (тот самый Альтрон, созданный спасать планету и начинающий спасать ее от людей) вырастает эпическая драма о пределах того, что значит быть человеком. Вот батальный пафос каждый раз вовремя разбавляет удачный гэг. Вот Уидон наводит в кадре мелодраматических сантиментов — чтобы тут же устроить им проверку на прочность очередным экшен-кризисом.
Проще говоря, вот большой, необъятный, сделанный тысячами рук блокбастер, который смотрится как проникновенная, камерная если не по исполнению, то по смыслу история о том, что одна-единственная жизнь не стоит никаких заверений об условном общем благе. Детское то есть кино, к которому не мешало бы присмотреться и взрослым.
«Форс-мажор»
Что образцовый горнолыжный отпуск не менее образцовой шведской семьи обернется катастрофой, режиссер Рубен Эстлунд намекает еще до того, как на террасу с обедающими героями вдруг сойдет снежная лавина, — он ернически озвучивает зимние игры отдыхающих надрывно-бравурным «Летом» Вивальди. Название-антоним — не единственный достигаемый с помощью классики контрапункт: пока за кадром храбрятся струнные, в кадре последовательно лишается храбрости, авторитета и мужества отец семейства. Да, подлинной катастрофой здесь оказывается вовсе не лавина, а поведение немедленно драпающего во время быстро утихающей бури супруга и родителя, не задумываясь бросающего и жену, и детей. Те, конечно, не спустят ему подобную трусость с рук, а Эстлунд ухитрится с помощью этой истории одного скорее жалкого, чем печального происшествия вскрыть как скальпелем всю анатомию того конструкта, что зовется современной семьей. Семьей, в которой трус ничуть не хуже (но и не лучше) слепца.
«Страшная воля богов»
Японский вольный радикал Такаси Миике продолжает раздвигать границы не столько дозволенного, сколько приличного: «Страшная воля богов» с упоением отказывается от правил хорошего вкуса практически первым же кадром. Этот фильм начинается до боли похоже на «Королевскую битву», — три дюжины старшеклассников страдают от «смертельной» скуки, пока им ультимативно не подменят ее фатальным, уже без всяких кавычек, весельем. Другое дело что проводник этого веселья — вовсе не циничный представитель взрослого мира, каким в «Битве» был Такеси Китано. Миике берет выше — в его картине деткам является не знающее вообще никаких норм морали и добра скучающее божество. В виде кавайной говорящей куклы.
Если этот сюжет вам кажется диким, то пристегивайте ремни: легкий абсурд в «Страшной воле богов» быстро оборачивается кромешным запредельем: гигантский котэ-убийца, фейерверк крови и выпущенных кишок, неистребимый авторский цинизм, наконец. Миике давно уже заслужил статус лучшего на планете певца звездеца, — но смотреть, как он раз за разом его подтверждает, редкое по степени свободы удовольствие.
«Пятый номер»
Спортивная драма, вывернутая наизнанку — и обернувшаяся трагикомедией людского бытия: герою «Пятого номера», в отличие от большинства киноспортсменов, уже не светит преодоление себя через спорт. Напротив, он на середине четвертого десятка оказывается списан в утиль своей футбольной командой из третьей аргентинской лиги. За финальным свистком последнего в карьере матча, впрочем, обнаруживается испытание порадикальнее рекордов, голов и надежд на контракт пожирнее. А именно — жизнь. Аргентинский режиссер Адриан Биньес уже во второй раз (первый — в выдающейся комедии из жизни толстяка-чоповца «Гигант») выжимает смешное и грустное из расхожей темы кризиса среднего возраста, — и в отличие от его футболиста-героя, его карьера явно стремится к взлету.
«Из темноты»
Скрип дверей и окон, мелькающий вместо отражения в зеркале жуткий оскал, мучимый кошмарами ребенок и ползущие изо всех щелей призраки — хоррор-мотив о доме с привидениями заезжен так сильно, что опытный зритель с легкостью может по минутам предугадать, когда режиссер прибегнет к очередному приему из одного на всех арсенала. Авторы «Из темноты», похоже, отдают себе в этом отчет и поэтому пытаются оживить банальный формат экзотическими декорациями: действие происходит в Колумбии, куда приезжает жить и работать простая американская семья. И немедленно знакомится с древним индейским проклятьем и душами убиенных конкистадорами деток. Для проходного, забывающегося через пять минут после финальных титров ужастика «Из темноты» довольно ладно сделан, и в отличие от большинства своих братьев по жанру способен порадовать как минимум представительным кастингом. С проделками призраков из проклятого дома здесь сталкиваются Джулия Стайлз, Скотт Спидман и Стивен Ри, — а смотреть за мучениями артистов столь узнаваемых, как ни крути, занятнее, чем за методичным вымиранием очередного набора безликих старлеток.