Кому выгодна глобализация Книга экономиста Ангуса Дитона «Великий побег»

Современная неолиберальная экономика зиждется на убеждении, что от экономического роста выигрывает все население без исключений. Как сказал президент США Джон Кеннеди, «рост — это набегающая волна, которая поднимает все лодки». Но цифры свидетельствуют скорее в пользу того, что рост поднимает только лодки богатых, тогда как бедные идут ко дну. Имущественное неравенство, неравенство доходов и неравенство доступа к общественным благам становятся сегодня центральными вопросами экономических исследований.

В 2015 году англо-американский экономист Ангус Дитон, один из ведущих экспертов по экономическому развитию и бедности, получил Нобелевскую премию за «анализ потребления, бедности и благосостояния». В «Великом побеге» нобелевский лауреат описывает сегодняшнее глобальное неравенство и предлагает развивающимся странам альтернативные рецепты побега от нищеты и болезней.

С разрешения Издательства Института Гайдара «Лента.ру» публикует отрывок из книги Ангуса Дитона «Великий побег: Здоровье, богатство и истоки неравенства».

Часто слышны заявления о том, что глобализация привела к росту неравенства в мире, что в то время как перед богатыми открылись возможности еще большего обогащения, бедные люди выиграли совсем немного. В подобных заявлениях есть доля истины. Те из нас, кому посчастливилось жить в Европе или в Северной Америке, пользуются всеми благами нового, пронизанного взаимными связями мира. В то же время трудно сказать, что хорошего глобализация дала какой-нибудь бедной, не имеющей выхода к морю стране с малообразованным и нездоровым населением.

Существуют и прямо противоположные доводы. Глобализация предоставляет азиатским рабочим более широкий, чем прежде, доступ к рынкам богатых стран, и теперь, даже не имея возможности покинуть свою страну, они могут взять на себя многие виды работ, которые раньше выполнялись в богатых странах. Если это явление получит распространение, то заработная плата в азиатских странах вырастет, а в Америке и в Европе — снизится, что приведет к сокращению разрыва в размере заработной платы в мире в целом.

Глобализация открыла перед владельцами капитала новые возможности для инвестиций. При относительном избытке капитала в богатых странах и его относительной нехватке в бедных странах открытость мира позволяет капиталистам из богатых стран становиться еще богаче, в то время как капиталисты из бедных стран становятся беднее. С ростом богатства капиталистов и обеднением рабочих неравенство доходов будет возрастать в богатых странах и снижаться в бедных странах (разумеется, неравенство доходов касается не только разделения на рабочих и капиталистов).

В начале я привел данные, показывающие, что средние доходы в разных странах меняются разнонаправленно, во всяком случае тенденции к их сближению не наблюдалось. Однако в некоторых наиболее крупных странах рост экономики оказался особенно стремительным и миллиарды людей обнаружили, что они уже живут в государствах, где размер среднего дохода приблизился к доходам среднего класса, а не к доходам бедных слоев, и это стало важным фактором выравнивания доходов во всем мире.

При этом мы не можем оценить степень неравенства всех граждан мира, — которое можно было бы назвать мировым неравенством, — пользуясь лишь усредненными показателями и не обращая внимания на то, как меняется неравенство внутри самих стран. То, что средние показатели Китая и Индии растут очень быстрыми темпами, не является гарантией того, что все индийские и китайские лодки поднимутся на гребне волны экономического развития. Или, если обратиться к моей метафоре с флагами на Олимпиаде, то, что «средние» знаменосцы Китая и Индии шагают из последних рядов к середине, не означает, что каждый, кто держит в руке флаг Индии или Китая, движется в том же направлении.

Индийские магнаты из передовых городов могли бы давно уже идти в первых рядах парада, оставив бедных крестьян на их привычном месте — далеко позади. Рост неравенства внутри стран, если он достаточно силен, может замедлить продвижение крупнейших стран к середине, а мировое неравенство доходов может усилиться.

В Америке также растет неравенство. Хотя США — это всего лишь одна из стран, ряд факторов, сыгравших важную роль — новые технологии и глобализация, — обязательно должны дать знать о себе и в других странах, по крайней мере, в богатых. В бедных странах мы также видим свидетельства того, что новые возможности, сопутствующие глобализации, пошли на пользу не всем.

Хотя я не верю, что можно говорить о неравенстве доходов что-то, что было бы справедливо для всех стран мира (за исключением того, что определение критериев неравенства представляет собой трудную задачу), очевидно, что общая тенденция состоит в дальнейшем росте неравенства доходов, ставшем особенно заметным в последние годы. США представляют собой исключение как в отношении масштабов неравенства, так и в отношении недавнего взрывного роста неравенства, особенно в самом верхнем сегменте.

Разумеется, США — не единственная страна, в которой в последнее время наблюдается рост неравенства доходов. В некоторых богатых странах оно, если исходить из доли доходов одного процента населения с самыми высокими доходами, начало снижаться еще в далеких 1980-х годах, и это снижение продолжалось на протяжении большей части столетия. Недавний взлет неравенства доходов оказался не только не таким резким, как в США, но и случился он позже.

Рост китайской экономики был неравномерным с точки зрения географии: города развивались быстрее, чем сельская местность. Подобное неравенство между сельскими и городскими жителями побуждает людей к переездам, и это препятствует возникновению значительных различий в доходах. Однако миграция населения в Китае строго ограничена, поэтому более 100 миллионов сезонных рабочих могут получать хорошую работу только оставив свои семьи.

В Индии увеличение разрыва в доходах не столь очевидно, хотя, опять-таки, в одних районах, особенно на севере и западе страны, ситуация лучше, чем в других. Изучение деклараций о доходах в Китае и Индии, ставшее частью международного исследовательского проекта по изучению сверхвысоких доходов, показало, что доля одного процента населения, получающего самые высокие доходы в обеих странах, росла очень быстро, но при этом доля доходов этого одного процента составляла лишь половину (для Индии) или одну треть (для Китая) доли доходов, получаемой одним процентом населения США, располагающим самым высоким доходом.

Картина усложняется еще и тем, что в ряде крупных стран, включая две страны, где этот разрыв всегда был традиционно значительным, а именно Аргентину и Бразилию, происходит сокращение неравенства доходов.

Во многих богатых странах в последние годы также наблюдался рост неравенства доходов. В первой половине ХХ века в большинстве стран отмечалось сокращение сверхвысоких доходов по мере того, как войны, инфляция и налоги обесценивали огромные состояния.

За последние несколько десятилетий в богатых англоговорящих странах вроде США был отмечен значительный рост доли доходов сверхбогатого одного процента населения, но в остальных европейских странах (за исключением Норвегии) и в Японии этого не происходило.

Когда один процент отрывается от остального населения страны, то положение остальных 99 процентов оказывается хуже, чем в среднем по стране. Успехи, выпавшие на долю одного процента наиболее обеспеченной части населения в разных странах, отличаются друг от друга, а это означает, что иногда положение, которое занимает в рейтинге преуспевания стран страна в целом, может отличаться от положения, в котором находится 99 процентов населения этой страны.

Интересно сравнить Францию и США. В последние годы Франция развивалась не столь стремительно, как США, но у 99 процентов населения Франции средние доходы росли быстрее, чем у той же части населения США. Другими словами, доходы всего населения Франции, за исключением одного процента населения страны, относящегося к самому верхнему сегменту, росли быстрее, чем доходы всего населения.

На мировом рынке, где англоговорящие топ-менеджеры могут продавать свои услуги и где рост вознаграждения для топ-менеджеров следует за ростом вознаграждения для топ-менеджеров в США, разрыв в доходах между теми, для кого английский является родным языком, и всеми остальными вполне ожидаем, но французские, немецкие или японские менеджеры на такие вознаграждения рассчитывать не могут.

Если выбрать более мягкую интерпретацию, то глобализация открыла для англоговорящих топ-менеджеров огромный богатый рынок, и теперь они, подобно оперным певцам или звездам спорта, вращаются в международном клубе, объединившем президентов и генеральных исполнительных директоров крупнейших корпораций.

Согласно этой версии, сверхвысокие вознаграждения для топ-менеджеров в США и других англоговорящих странах являются компенсацией, которую получают выдающиеся таланты, сумевшие проявить себя в условиях нового мирового рынка, а не результатом того, что американские топ-менеджеры переплачивают сами себе, вынуждая остальной англоязычный мир следовать их примеру.