Внезапно выраженное намерение Турции подумать о возможности предоставления России права использовать авиабазу Инджирлик, вполне возможно, является очередным информационным вбросом. Тем не менее, даже если это предложение сделано всерьез, вряд ли оно будет принято российской стороной: риск может оказаться слишком велик.
Небо Леванта
В настоящее время Россия располагает в Сирии достаточно развитой системой базирования, включающей, помимо базы Хмеймим близ Латакии, также используемые в качестве аэродромов подскока и площадок армейской авиации базы Шайрат и Аль-Тайяс в провинции Хомс. Некоторые российские самолеты, включая штурмовики Су-25, часть бомбардировщиков Су-24 и Су-34, покинули Сирию после объявления о частичном выводе авиационного контингента, однако остальные продолжают нести боевую службу, а количество вертолетов, судя по всему, даже выросло, при этом к ветеранам Ми-24 и их обновленной версии Ми-35М прибавились новейшие Ка-52 и Ми-28, для которых сирийская операция стала первой в карьере, если не считать периодически случавшихся боевых вылетов Ми-28 на борьбу с боевиками на Северном Кавказе в конце прошлого десятилетия.
Эти базы снабжаются из России как по морю — через Тартус, где развернут пункт базирования ВМФ России и порт Латакии, так и по воздуху — самолеты российской военно-транспортной авиации регулярно летают на Хмеймим, периодически замечались и их полеты в район Шайрата. В настоящее время три эти базы позволяют выполнять боевые задачи в любых районах Сирии, где это будет необходимо, при этом большая часть территории страны, кроме наиболее отдаленных районов востока и северо-востока, доступна в том числе для вертолетов.
Фактически наиболее актуальным вопросом для российской группировки сегодня является не столько расширение имеющейся системы базирования, сколько наиболее эффективное использование имеющихся возможностей с учетом происходящих военных и политических изменений. Очевидно, что принятая исходно схема ведения войны, заключавшаяся в поддержке сирийских наступательных операций, начинает исчерпывать себя: неудача наступления сирийских войск на Ракку в сочетании с активизацией террористов на северо-западе Сирии требует пересмотра подхода к военному планированию, но при этом имеющихся ресурсов в принципе достаточно для решения любой задачи — вопрос в том, кто и в какой форме будет ее ставить.
С-400 на авиабазе Хмеймим
Фото: Дмитрий Виноградов / РИА Новости
Обострение отношений с Турцией после уничтожения 24 ноября 2015 года турецкими истребителями F-16 российского бомбардировщика Су-24М увеличило нагрузку на операцию, заставив Россию развернуть в Сирии дополнительное число истребителей — в страну были переброшены новейшие Су-35С, а также зенитные ракетные системы С-400. Внезапное и резкое замирение, включая открытие турецкого туризма, несмотря на теракт в Стамбуле и резко возросшую террористическую угрозу по стране в целом, с одной стороны, должно несколько смягчить обстановку, с другой — чревато своими непредсказуемыми последствиями.
Антисоветская база
Что в принципе представляет собой авиабаза Инджирлик, о возможности использования которой российскими самолетами обмолвился (или не обмолвился) министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу? Впервые договоренность о создании базы в исторической провинции Киликия была достигнута между США и Турцией на второй конференции в Каире в декабре 1943 года, во время войны. Предполагалось, что база будет использоваться для налетов тяжелых бомбардировщиков на немецкие объекты в Южной Европе, однако успешное развитие боевых действий на Восточном фронте и в Италии сделало эту затею ненужной.
База была в итоге построена силами инженерного корпуса Армии США уже после войны, в 1951-1955 годах, и главной целью для ее самолетов был уже Советский Союз. В декабре 1954 года Турция и США подписали соглашение о совместном использовании базы, тогда носившей имя Адана. В 1958-м она была переименована в Инджирлик по названию ближайшего города. Во второй половине 1950-х — начале 1960-х годов Инджирлик стал домом для новейших тогда разведывательных самолетов U2, также там базировались боевые и транспортные самолеты разных типов.
Инджирлик располагает бетонной ВПП длиной 3048 метров (10 тысяч футов), что позволяет ему принимать военные самолеты всех типов. В настоящее время там находятся, помимо частей ВВС Турции, самолеты Бундеслюфтваффе ФРГ — заправщики A310-304 MRTT, и шесть самолетов Panavia Tornado ECR немецкой 51-й тактической эскадры «Иммельман», используемых для разведывательных задач. Также в настоящее время там размещены самолеты радиоэлектронной борьбы EA-6B Prowler 4-й эскадрильи РЭБ авиации Корпуса морской пехоты США и истребители F-15S 92-й эскадрильи ВВС Саудовской Аравии.
F-15C ВВС США эскадрильи Grim Reapers на авиабазе Инджирлик
Фото: US Air Force
Через Инджирлик прошло немало самолетов ВВС США, включая развернутые в ноябре-декабре 2015 года F-15C 493-й истребительной эскадрильи Grim Reapers 48-го авиакрыла, постоянно базирующиеся в Великобритании на авиабазе Лейкенхит. История появления «Мрачных жнецов» в Киликии любопытна сама по себе — F-15C прибыли обеспечивать ПВО Турции после того, как Анкара обеспокоилась возможным ослаблением своей обороны после вывода из южной части страны американских зенитных ракетных систем MIM-104 Patriot. F-15С прибыли на Инджирлик 18 ноября 2015 года и через неделю оказались фактически в центре резкого обострения отношений России и Турции. Учитывая, что в первые несколько суток не был исключен никакой вариант дальнейшего развития конфликта, американские истребители с задачей обеспечения ПВО Турции по факту становились заложниками ситуации. Возможно, это повлияло на скорость решения об их выводе — самолеты убыли домой уже 16 декабря 2015 года.
Киликийская ловушка
Какими мотивами мог руководствоваться глава МИД Турции, говоря о возможном использовании Россией Инджирлика, неизвестно, однако мотивы, по которым Россия вряд ли воспользуется этим предложением, даже если оно будет сделано всерьез, очевидны. Во-первых, это вопрос безопасности. В Сирии безопасность российских баз обеспечивается силами Вооруженных сил РФ — от спецназа, танков и артиллерии до военной полиции. В случае же с Инджирликом военная полиция, видимо, будет максимумом, который России позволят развернуть для самозащиты — во всяком случае иного на этом уровне отношений предположить невозможно. Насколько такая защита будет достаточна в условиях растущей террористической опасности — сказать сложно.
Су-24М на авиабазе Хмеймим
Фото: Рамиль Ситдиков / РИА Новости
Во-вторых, российский гарнизон и самолеты окажутся заложниками политической ситуации, которая может измениться вновь и непредсказуемо, и если в Сирии российские войска, граждане и имущество защищены соглашением, фактически обеспечивающим российскому контингенту права экстерриториальности, то представить себе подобное соглашение с Турцией весьма затруднительно — Анкара в отличие от Дамаска в 2015 году не находится в настолько отчаянном положении.
В-третьих, возникает вопрос о согласовании целей операции, которые при всей антитеррористической риторике остаются у Анкары и Москвы диаметрально противоположными: Турция усиливает свое влияние как через контролируемые группы террористов, действующих против сирийских войск, так и через прямое военное противоборство с курдами; Москве же это усиление не нужно совершенно. В данном случае боевые вылеты условных Су-24 против протурецких боевиков на севере Сирии с турецкой авиабазы выглядят абсурдом, и вряд ли ситуация станет лучше, если против спонсируемых Анкарой террористических групп будут летать только самолеты, базирующиеся в Сирии, — речь идет о принципиальной несогласуемости целей войны как таковой.
Зачем все это было?
В целом мотив Турции в замирении понять можно — российские туристы в приморских районах куда лучше, чем российские переносные зенитные ракетные комплексы и гранатометы у курдских ополченцев. Мотивы Москвы в общем тоже — отсутствие постоянно висящей угрозы горячего конфликта со страной НАТО упрощает и удешевляет ведение операции. Границы примирения также хорошо видны, и очевидно, что партнерство, делающее возможным использование Россией одной из крупнейших турецких авиабаз, находится далеко за их пределами.
В конечном счете и это примирение не будет вечным, особенно учитывая всю предшествующую историю отношений России и Турции. Вопрос только в том, кто обеспечит себе лучшие условия к началу следующего обострения конфликта, независимо от его причин.