Дайвинг в северных широтах — это не только захватывающие эмоции и живописные подводные ландшафты, но и неожиданные открытия, способные изменить всю жизнь аквалангиста. «Лента.ру» публикует монолог Александра Прошина — профессионального дайвера, специализирующегося на Заполярье, — о впечатлениях от первого погружения в Баренцево море.
«Что-то сумасшедшее»
Мне тогда было 27 лет. За полгода до поездки я как раз получил сертификат Ice Diver (позволяет совершать погружения в сухом гидрокостюме в холодных водах и подо льдом — прим. «Ленты.ру»). До этого в «сухаре» я пробовал погружаться под воду четыре раза в Химкинском водохранилище в 27-градусный мороз.
Для столь опасного путешествия это мало, но я все-таки решил рискнуть.
За Полярный круг я отправился с командой своих друзей, высококлассных дайверов. В их профессионализме я был уверен. Иначе, думаю, не решился бы. Моя жена была на девятом месяце беременности, и у меня самого было довольно странное эмоциональное состояние: с одной стороны, счастье от скорого появления сына, с другой — стресс от проблем на работе. Мне требовался какой-то толчок, что-то сумасшедшее. Именно в этот сложный период друзья предложили мне отправиться с ними на Немецкий полуостров. Я зацепился за эту возможность и поехал.
Полуостров
Вылетели мы из Шереметьево, через три часа были в Мурманске. В местном аэропорту нас встретили, мы добрались до границы с Лиинахамари, последним населенным пунктом, где есть гражданские лица. Дальше начиналась пограничная зона ФСБ, где практически нет людей.
Внезапно все стало по-другому. Комфортабельные трансферы сменил военный ГАЗ-66, или «Шишига», как их еще называют, с печкой-буржуйкой и просаленными телогрейками на полу. В общем, полная жесть. Выглядели мы, наверное, крайне комично: все при параде, из Москвы, с тортиком в руках. Так мы проехали около 80 километров по старой разбитой военной дороге, по валунам и болотам — машина и плыла, и карабкалась.
Фото: Александр Прошин
Следующий транспорт — «зодиаки», надувные лодки с двумя моторами для погружения в открытом море. Высадились на полуострове Немецкий. В одной из старых цистерн, в которых, видимо, перевозили горюче-смазочные материалы, было оборудовано что-то наподобие домика: двухэтажные «нары» на пружинах, печки-буржуйки...
Рядом с цистернами стояла старая изба для обслуживающего персонала: бабушки, которая готовила нам кашу и супы, и местного жителя по имени Слава, налаживавшего быт на берегу.
Именно от него мы впервые услышали о том, что где-то недалеко на дне лежит загадочный затонувший корабль, о котором никто ничего не знает. Дима, один из нашей команды, сразу поднял вопрос о том, чтобы найти и исследовать неизвестное судно. После долгих обсуждений решили так и сделать.
Началась тщательная подготовка. Дима искал информацию в интернете, остальные составляли план и расспрашивали местных.
Неожиданная находка
В день прибытия мы исследовали остров: осматривали заброшенные немецкие казармы, торпедные аппараты и бункеры, привыкали к погоде. Вечером поныряли за крабами и, славно поужинав, улеглись спать.
Но уже на второй день мы взялись за дело. Ранний подъем, каша, зарядка и собрание, на котором еще раз обсудили наш план.
Место для погружения обнаружили быстро. И вот команда облачается в снаряжение, чтобы «забуить» корабль и протянуть спусковой конец. Первыми под воду отправились Макс, Леха и Ваня. Остальные страховали на «зодиаке». Ребята ушли под воду, а мы напряженно ждем и рассматриваем пенящиеся пузыри. Положенные шесть минут истекают, разведчики выныривают, вырывают загубники изо рта и наперебой кричат, что там на дне лежат три корабля, борт в борт, но времени рассмотреть их не хватило. Общее волнение от этого только усиливается. Собираемся и мы, проводим коротенький брифинг, насколько он вообще возможен в незнакомом месте: ведь никто не знает, что нас ожидает внизу. Но мы все равно оговариваем план, аварийные процедуры и приступаем к погружению.
Это был восторг! Я впервые очутился в открытом Баренцевом море, меня ждали захватывающие приключения и настоящий затонувший корабль. Спускаемся по ходовому концу, видим мачту. Огромная, она начиналась с глубины 25 метров и стояла на ровном киле. Мы проваливаемся дальше вниз и попадаем на радарную установку и прожектор. Корабль поражает своими размерами: при видимости около 20 метров не видно ни носа, ни кормы. Проходим по надстройке, заглядываем внутрь. Все оборудование демонтировано — теперь рубку населяют актинии всевозможных цветов.
Фото: Александр Прошин
Время подходит к концу, пора возвращаться. Никто не ожидал увидеть подобное. К сожалению, название и история судна по-прежнему оставались для нас тайной. Открытие целиком захватило всю команду. Настроение было отличное, а за ужином разговоры велись только о загадочном корабле.
Каждый из нас был настроен на второе погружение.
Я был совершенно «порван» увиденным. О таком обычно рассказывают в документальных фильмах или пишут захватывающие книги. Сложно было осознать, что теперь это происходит именно со мной.
Второе погружение
Единогласно приняли решение вернуться к судну уже через десять часов после первого погружения. На этот раз мы знали точные координаты, глубину и примерные размеры корабля. У каждого была своя миссия. Одному из главных технодайверов, моему другу Максиму выпала самая ответственная задача — найти и сфотографировать название судна.
Я и еще несколько ребят должны были страховать его на протяжении всей операции. Прикинув, что до кормы не добраться, Макс решил попытать счастья на носу. Ему пришлось действительно сложно, он достиг глубины 53 метра (никто из нас не мог опуститься так глубоко) и, едва уложившись в отведенное время, нашел заветные латунные буквы.
Фотография, конечно, получилась смазанной, название не влезло целиком, а буквы, из которых складывалось слово «Печора», были едва различимы. Но все прошло удачно, на подъеме мы страховали Максима почти до самой поверхности: лишь на шести метрах он задержался на декомпрессию, а мы, убедившись, что у него достаточно кислорода, отправились на свои лодки.
Фото: Александр Прошин
Загадка «Печоры»
Только по приезде в Москву, после долгих поисков и расспросов знающих людей, у нас мало-помалу сложилась история корабля. Это была плавучая база подводных лодок Otto Wuensche, построенная в 1940 году. Во время войны она входила в 27-ю флотилию военно-морских сил Третьего рейха. Длина судна была действительно значительной — 139 метров, экипаж — более 300 человек. После войны корабль был захвачен и зачислен в ВМФ СССР. Так Otto Wuensche превратился в «Печору».
Почему корабль оказался на дне Баренцева моря, нам до сих пор неясно. По одной из версий, судно было затоплено в 80-х годах в губе Амбарная во время практических занятий подразделения морских диверсантов. Говорят, на корабле находилось что-то такое, что было необходимо скрыть. Что произошло на самом деле, мы, видимо, не узнаем никогда.
Свобода
Через четыре дня после моего возвращения у меня родился сын! Я назвал его в честь моего товарища, друга и партнера по тому погружению Макса, того самого, который фотографировал название «Печоры». Он же стал крестным отцом моего ребенка.
Это погружение кардинально изменило мою жизнь. Что-то во мне раз и навсегда стало другим. Я обрел свободу. Я уволился с работы и открыл свое дело, чему безумно рад, ведь теперь я принадлежу только себе. Мой характер закалился, а взгляды на жизнь изменились. На Немецком полуострове я обрел друзей, с которыми теперь веду свой бизнес. Сейчас я профессиональный дайвер, а Баренцево море — мое любимое место для подводных путешествий.
