Буквально за один день движение «Талибан» (запрещено в РФ) смогло занять столицу Афганистана и поставить крест на 20 годах американского военного присутствия. Президент страны Ашраф Гани бежал за границу, его примеру последовали многие представители элиты и простые жители Афганистана, не желающие жить под властью талибов. В итоге радикалы получили даже больше, чем могли рассчитывать: власть им преподнесли практически на блюдечке. Однако теперь талибам предстоит укрепить эту власть. В стране остаются настроенные против них вооруженные группировки, а мировое сообщество заняло выжидательную позицию, причем некоторые страны допускают возможность возобновления боевых действий. «Лента.ру» обсудила с экспертом клуба «Валдай», директором и ведущим научным сотрудником Центра евроазиатских исследований ИМИ МГИМО МИД России Иваном Сафранчуком, каким будет новый режим радикалов, смогут ли они добиться международного признания и ждать ли России тысяч беженцев.
«Лента.ру»: Чего сейчас стоит ожидать от талибов? Они будут проводить массовые репрессии или наоборот — постараются вести себя так, чтобы добиться международного признания?
Иван Сафранчук: Они будут устанавливать свой порядок. Это будет прямое действие законов шариата, превалирование пуштунских традиций. Они ведь сейчас считают себя победителями, которые вправе так действовать. Насколько жестко и быстро талибы будут это делать — вопрос отдельный, это зависит от двух факторов: насколько жестким будет сопротивление внутри страны (необязательно вооруженное, хватит и простого возмущения) и какой будет реакция международного сообщества.
Именно внутри страны они вряд ли в ближайшее время встретят серьезное противодействие. А международное сообщество им сейчас ясно дает понять (и талибы явно это осознают, хоть пока и не вполне понятно, как они будут на это реагировать), что если они будут слишком «плохими», то Афганистан попросту снимут с международного содержания.
Последние 20 лет Афганистан живет не на свои деньги, а на международную финансовую помощь. И без нее он резко станет нищей страной
Несмотря на то что большая часть этих денег разворовывалась властями, они были реальным двигателем экономики. Чиновники ведь все равно часть украденных денег тратили в Афганистане. Поэтому для талибов снятие с этого довольства и изоляция означают одно: они просто не смогут пожинать плоды своей победы. И «Талибан» в этой изоляции оказаться явно не хочет. Он хочет занять свою нишу в международном и региональном сообществе.
Беженцы на афгано-пакистанской границе
Фото: Reuters
Возможно ли военное вмешательство стран НАТО или России в ситуацию в Афганистане — хотя бы на уровне ударов с воздуха, без наземной операции?
Для России этот вопрос в принципе на повестке дня не стоял, а для Америки, по всей видимости, уже нет. [Президент США Джозеф] Байден — очень опытный политик. И сейчас в Вашингтоне попросту нет человека, который настолько хорошо знал и понимал бы международные события последних 30 лет, потому что он в той или иной степени был в них вовлечен.
И за вывод войск из Афганистана он выступал еще десять лет назад, будучи в администрации [бывшего президента США Барака] Обамы, однако Обама на это не решился.
И всю весну этого года Байдена уговаривали отказаться от плана вывода войск из Афганистана. Его подталкивали к разрыву соглашения с талибами, которое заключил его предшественник Дональд Трамп. Однако он все равно настоял на уходе американских войск, пусть не к 1 мая, как это предусматривало изначальное соглашение с талибами. И он принял это решение сознательно.
Сейчас некоторые силы в Вашингтоне будут демонизировать талибов. Да, они не ангелы, и нам с вами вряд ли захотелось бы жить при их власти, как не хотят и многие афганцы. Но это не означает, что новая интервенция приведет к желаемым последствиям. Я думаю, Байден прекрасно понимал, что нынешний режим — бумажная пустышка, хоть и надеялся на лучшее, что хотя бы часть афганской армии сможет оказать сопротивление.
Байден прекрасно знал проблемы Афганистана. И если при всем этом знании он пошел на вывод войск, то сейчас он точно не посыпает голову пеплом и вряд ли решится на повторное вторжение.
Насколько реально продолжение гражданской войны? Стоит ли ждать партизанского движения этнических меньшинств, узбеков и таджиков на севере страны?
Не в ближайшее время. Все это время северные полевые командиры (а именно север страны традиционно был центром оппозиции талибам) вели себя очень нерешительно. Организовывать сопротивление они либо не могут, либо не хотят. Возможно, и то, и другое. Момент, когда еще можно было действовать, они упустили, потому что пытались быть в связке с центральным правительством. Предпринимать что-либо сейчас уже поздно.
Безусловно, со временем проявит себя новое поколение лидеров. Но когда и в какой степени — зависит от того, насколько напористо будут действовать талибы. А они ведь будут не просто нейтрализовывать своих политических противников, в Афганистане начнется пуштунизация (когда люди непуштунского происхождения вынуждены принимать образ жизни пуштунов — прим. «Ленты.ру»).
Фото: Reuters
Роль меньшинств в политике, экономике, социальной жизни и особенно в силовых структурах снизится. И происходить это будет не только с помощью административного давления, но и благодаря долгосрочной демографической борьбе. Например, женщин из этнических меньшинств будут принуждать выходить замуж за пуштунов. Может начаться переселение семей под разными предлогами. И если будут происходить какие-то эксцессы, в стране может возникнуть сопротивление.
Эта подспудная борьба будет идти на протяжении приблизительно одного поколения (если власть талибов столько продержится). Это нельзя назвать в привычном смысле гражданской войной, это будет такая «холодная гражданская война».
Насколько сильно «Талибан» изменился после своего предыдущего прихода к власти? Стал ли он радикальнее или, наоборот, либеральнее?
Не изменился. Талибы будут стремиться установить тот же режим, что и во второй половине 90-х годов. Да, возможно, он будет чуть мягче, без некоторых перегибов, вроде бессудных массовых расправ. Безусловно, периодически они будут происходить, но власти начнут от них всячески открещиваться. При этом в целом это будет тот же самый режим. Их мировоззрение и принципы, на которых они хотят построить жизнь афганского общества, не изменились.
Движение сосредоточится исключительно на Афганистане или будет ориентировано на экспорт джихада?
В 90-е годы они вступили в альянс с «Аль-Каидой» (организация запрещена в РФ), которая была лидером глобального джихада. С одной стороны, эта организация боролась с «крестоносцами» (то есть с западными правительствами), а с другой — с ближневосточными режимами, которые считала «недостаточно исламскими». И этот альянс тогда определял их международную позицию.
Есть основания полагать, что в этот раз талибы так не поступят. Они попытаются занять более приглядную нишу в региональной и мировой политической системе и не вступят в прямой альянс с лидерами джихадистского интернационала, которым сейчас является «Исламское государство» (организация запрещена в РФ).
Беженцы у аэропорта Кабула
Фото: Reuters
«Талибан» вряд ли попытается устраивать «экспорт революции» за пределы Афганистана или быть базой для международных джихадистов. Тут можно провести такую аналогию с большевиками ленинского и сталинского периодов: когда вроде бы от идей мировой революции отказались, но суть того, что они хотят построить, пусть теперь в пределах одного государства, осталась прежней.
Поток беженцев из Афганистана будет масштабным? Затронет ли он Россию?
Если из Афганистана побегут простые люди — миграция будет очень масштабной. Но те, кто бежит сейчас, — это в основном та часть афганского общества, которая комфортно чувствовала себя при американцах. Это не бедные люди, это чиновники, переводчики, и у них были не такие уж маленькие зарплаты — не только по афганским, а по общемировым меркам. Представители элиты — это вообще миллионеры и мультимиллионеры.
Безусловно, позже миграция станет более массовой, и люди побегут во все стороны, в том числе и в Россию. Но пока это не миграционная волна уровня «остановить только пулеметами». Не стоит ждать толп беженцев ни в сторону России, ни в сторону среднеазиатских республик.
